
«Потому и страшно». Как Shortparis провели в Петербурге первый стадионный концерт

Петербуржцы Shortparis 16 ноября попытались взять «Юбилейный» и официально оформить себе статус главной концертной группы России. Не получилось. Почему — рассказывает корреспондент «Фонтанки».
За полчаса до начала концерта у «Юбилейного» было практически безлюдно. В фойе зрителя встречала инсталляция — двое парней в хаки и с нашивками на спинах стояли навытяжку на высокой деревянной скамье. «In hostem omnia licita» («Против врага всё дозволено» — прим.ред.), — гласили на латыни бирки, дублировавшие слоган из недавнего клипа на заглавную песню альбома «Так закалялась сталь». Любопытствующих было немного. Судя по происходящему, на концерт пришли в основном молодые хипстеры — чтобы увидеть человека старше тридцати, надо было очень сильно приглядеться.
Тем временем в зале уже гремел низкий электронный бит: тревожный аудиоряд, предваряющий выступление Shortparis, напоминал о другом хите — под названием «Страшно». Обстановка напоминала саундтрек к шутеру, в котором очень долго не появляются монстры.
В половину девятого музыка стихла, но вместо Shortparis на сцене возникли актёры. Сперва всё те же парни в хаки — теперь их стало в несколько раз больше. Потом к микрофону подошёл аккуратный молодой человек в костюме-тройке и принялся задушевным голосом исполнять песни на стихи Есенина и Маяковского. Перфоманс сопровождался записанными аплодисментами, некоторые зрители не оценили представления, ворча, что прошёл уже почти час, а концерт так и не начался.
Shortparis вышли на сцену без пяти девять. На трибунах загорелись фонарики смартфонов. Солист группы Николай Комягин в малиновых штанах и пиджаке (сомнения в трактовке образа убирала золотая цепь на шее) и занял место на краю сцены, после чего музыканты разразились первой песней. Комягин пластично перемещался к другому краю, где бесновался перкуссионист Данила Холодков — оба составляли своего рода полюса представления.
Группа бросала в зал хиты вроде «Нелюбовь» и «Что-то особое во мне», однако они не накаляли пространство, а повисали в воздухе будто удивлённого неожиданным гостям «Юбилейного». Выступление больше походило на очень громкий спектакль, нежели на рок-концерт. Плосковатый звук словно не был адаптирован для столь большой площадки. О том, что группа поспешила с выбором места для выступления, говорили и прогалины на трибунах, хватало места и на танцполе.
Публика созерцала происходящее спокойно, не скупясь, впрочем, на аплодисменты. На фоне толпы выделялись две девушки, самозабвенно танцующие у самого входа в партер, словно жрицы на входе в храм, в котором совершается мистерия. Драйв возникал, когда Shortparis переключали внимание с музыкальной составляющей на визуальную, например, работу со светом — чего стоят хотя бы пронзительные красные лучи, простёршиеся над публикой, будто лазерная сигнализация в фантастическом боевике. Зрители в ответ еще выше подняли смартфоны и начали фотографировать, спасая камеры от засветок. Ближе к концу шоу прожекторы высветили верхний сектор одной из трибун — зрители увидели аплодирующих группе солдат. Играл трек «Амстердам». Круг замкнулся, возвращая к началу выступления.
Дальше, как и полагается по трагедийным канонам, случился катарсис: под исполнение «Страшно» появившиеся на сцене актёры один за другим ложились на пол, непокорным помогала зловещая фигура в чёрном. Свет погас, и снова зазвучала тревожная электроника, оставляющая надежду на выход на бис. Выхода не случилось, как не случилось и аншлага: Shortparis не взяли «Юбилейный», как брали в мае «А2» на Медиков — очередь тогда была до Ботанического сада, но и вместимость клуба не сравнить с ледовой ареной.
Однако пусть это останется не более чем досадным моментом в бухгалтерии музыкантов. Важнее другое: вопрос актуальности. Комягин и его группа отлично чувствуют повестку: насилие в обществе, невозможность ничего изменить — «потому и страшно». Но интереснее, когда артист заглядывает в будущее и приносит оттуда что-то новое, а не перепаковывает готовые смыслы, как это делают Shortparis. Команда заняла неустойчивое положение между рокерами и театральными артистами, и пока что свою позицию музыкантам лучше удаётся передавать через интервью, чем через живые шоу.
Возможно, этим и объясняется царившая в «Юбилейном» разрежённость: слишком просчитанным, сделанным «от головы» выглядел концерт. Его тем не менее можно назвать одним из самых необычных выступлений, которые видела «Фонтанка».
Андрей Переславцев, «Фонтанка.ру»
Читайте также:

15 телесериалов июля: «Этерна», «Институт» по Стивену Кингу, «Путешествие на солнце и обратно» — выбор «Фонтанки»
Новости
29 апреля 2025 - Свет, цвет и эклеры. Что делать в Эрарте на майские праздники
- 30 июня 2025 - Начались съемки продолжения «Дьявол носит Prada». Мерил Стрип, Энн Хэтэуэй и Эмили Блант вернутся!
- 30 июня 2025 - Спектакли в Русском музее и ДЛТ, режиссер из Китая и световые инсталляции. Александринка раскрыла планы на новый сезон
- 29 июня 2025 - Российская мода прошла проверку Петербургом: театрализованное дефиле «Ассоциации» в Царском Селе состоялось, несмотря на ливни
- 26 июня 2025 - Эрмитаж, Летний сад, Зоопарк и другие меняют часы работы из-за «Алых парусов»
- 26 июня 2025 - Русский музей рассказал, сколько посетителей посмотрели выставку Васнецова — это вековой рекорд Корпуса Бенуа
Статьи
-
30 июня 2025, 20:28Эрмитаж открыл в Николаевском зале выставку «К барьеру!», посвященную поединкам и дуэлям — от древнегреческого Ахилла до танцовщика Сержа Лифаря, — на ней можно увидеть оружие, точь-в-точь как-то, на котором стрелялись Пушкин с Дантесом и Лермонтов с Мартыновым, узнать, какие мелочи становились поводами для дуэлей и почему древние греки выясняли отношения другим путем.
-
26 июня 2025, 20:54Студийцы Молодой студии Льва Додина сыграли свою вторую премьеру на сцене МДТ в постановке Мастера. После «Ромео и Джульетты во мгле», вариаций на тему шекспировской трагедии, Додин с учениками обратились к ранней пьесе Островского «Свои люди сочтемся» на классический сюжет об обманутом мошеннике. В стремительном и остроумном спектакле обозреватель «Фонтанки» обнаружила людей, чья простота если и не хуже, то точно страшнее воровства.