Виктор Пелевин и его химеры: Как сделано «Искусство лёгких касаний» — самый неполиткорректный сборник российского писателя

22 августа 2019, 08:07

Версия для печати

Tweet

В четверг в магазинах появится новая книга Виктора Пелевина, где прозаик поставил рекорд по неполиткорректности и объему автоцитат, возвеличил деяния ФСБ и жестко ответил «цисгендерному феминизму».

В издательстве «Эксмо» 22 августа выходит новый сборник Виктора Пелевина «Искусство легких касаний». Книга объединила три произведения: повесть «Иакинф» отсылает читателей к классической пелевинской прозе 1990-х. Рассказ «Столыпин» возник как своего рода спин-офф к вышедшему в 2018 году роману «Тайные виды на гору Фудзи». Повесть «Искусство лёгких касаний» продолжает линию политических, конспирологических и публицистических романов, вышедших из-под пелевинского пера за последнее десятилетие. Литературный обозреватель «Фонтанки» в числе первых прочитала новый сборник, попыталась ощутить себя в шкуре Пелевина и пофантазировала, какими соображениями руководствовался прозаик, создавая текст.

***

Автор «Жизни насекомых», «Омона Ра», «Чапаева и Пустоты» Виктор Олегович Пелевин выпускал по книге в год. Одни объясняли это тем, что он подписал разорительный контракт с издательством. Другие подозревали, что прозаик добровольно устроил безумную гонку сам с собой. В нашей истории это не так важно.

Важно, что новую книгу Пелевину нужно было выпустить до осени 2019 года. Первый рассказ, «Иакинф», дался довольно легко. Получился не рассказ даже, а 120-страничная повесть о четырех московских хипстерах, которые отправились покорять горы в Кабардино-Балкарию и в разговорах с местным проводником узнали много нового о культе Баала, распространённом в древнем Карфагене. Культ, оказывается, досуществовал до наших дней, и хипстеры приобщились к нему — по полной.

— Эта вещица напомнит читателям о моей прозе 1990-х — где мистика так естественно вписывалась в порядок бытия и таким ровным, манящим светом освещала его изнутри, — предположим, что так рассудил Виктор Олегович. — Да, здесь есть огрехи. Да, героям непропорционально мало лет. Да, они почти не охарактеризованы в тексте и мало чем отличаются друг от друга. Но какая Баалу, в сущности, разница, кто перед ним — сотрудник банка или менеджер фирмы по установке окон? Зато я оседлаю любимый конёк — диалоги — и остроумно опишу древние религиозные учения современным языком. Например, так: «У каждого бога был, как сейчас говорят, свой баг и своя фича. Баги какие? Гефест, к примеру, хромой. Афродита на передок слабая». И ещё напомню о 1990-х — с экстрасенсами, гадалками, братвой, новыми возможностями, которые так широко открывались перед скромным советским человеком. А вишенкой на торте станет кольцевая композиция.

Но вот повесть окончена, и Виктор Олегович приступает к другой части книги, 50-страничному рассказу-крохотульке «Столыпин», который тоже рождается споро и беззаботно. Зэки едут к месту заключения в вагоне (такие с советских времён называют «столыпинскими»), выясняют отношения, используя блатной жаргон и ссылаясь на соответствующий кодекс чести — «зашквар», «форшмак», «петух». Но, если поменять оптику и взглянуть на ситуацию шире, выяснится, что вагон — не то, чем кажется; а зэки, сами того не подозревая, стали марионетками в руках могущественных сил, букашками в их титаническом мире.

Пелевин добавляет к этому изящный референс на свой последний роман «Тайные виды на гору Фудзи» и радостно потирает руки. Нет сомнений, что читатель будет доволен.

Автор: предоставлено издательством
Для просмотра в полный размер кликните мышкой

***

Сложнее дело обстоит с повестью «Искусство лёгких касаний». Издательство требует определённых объемов от книги, и суммарные 400 страниц — хотя бы и напечатанных крупным шрифтом — нужно получить.

— 170 с лишним страниц в «Иакинфе» и «Столыпине» уже есть. Чем заполнить оставшиеся 230? Как растянуть на них «Искусство лёгких касаний»? — мысленно считает Пелевин.

Сомнения продолжаются недолго. Писатель срочно подключается к личной системе искусственного интеллекта (как из романа «iPhuck 10»), и литературный робот выдает на-гора, как минимум, половину искомого текста. Пространство заполянется смутным описанием мистических практик — самые разные народы приносят кровавые жертвы, чтобы создавать «ноосферные импринты», или «химеры», в сознании соотечественников. Другими словами, программируют их мысли. Читатели познакомятся и с практикой древнеегипетских жрецов, и с учением гностиков, и с мезоамериканскими духами, и с оккультной деятельностью маркиза де Сада и фашистов. Эти рассказы сшиваются на живую нитку и слабо связаны между собой — в общем, напоминают то, как искусственный интеллект пишет картины. Зато помогут аудиторию к идее: такие ритуалы существуют до сих пор. И пользуются ими, конечно же, — спецслужбы.

Тут Пелевин отключает искусственный интеллект и вновь берёт инициативу в свои руки. Писатель начинает выкладывать свой любимый саркастический пасьянс о том, как российская ФСБ бок о бок с масонами погрузилась в оккультные науки и добилась вполне конкретных успехов на ниве дестабилизации внутренней политики США. Политкорректность, identity politics, становление феминизма, — всё это ноосферные влияния российских силовиков. Технология создания химер называется «Искусством лёгких касаний» и сводится к массовой бомбардировке пользователей постами в Facebook и Twitter.

«Задачей было свергнуть свободу слова и создать в Америке омерзительную и душную атмосферу лицемерия, страха и лжи, погубившую Советский Союз. С той же аморалкой, кучей запретных тем и избирательным правосудием /…/ Конечная линия развертывания химеры была обозначена так: современная Америка — это тоталитарный совок семьдесят девятого года с ЛГБТ на месте комсомола, корпоративным менеджментом на месте КПСС, сексуальной репрессией на месте сексуальной репрессии и зарей социализма на месте зари социализма», — выводит в повести Пелевин.

— Но в такие политические игры я уже играл не раз. А чтобы освежить текст и придать ему новое звучание, займусь-ка я формой, — очевидно, так думает прозаик. — Пусть «Искусство лёгких касаний» явится читателям в виде краткого пересказа литературного произведения. Причём даже не моего, а писателя Константина Голгофского, знакомого по книге «Лампа Мафусаила». И пусть пересказывать буду не я, а условный либеральный критик. Это даст возможность для самоиронии и кажущейся отстранённости от текста. К тому же, позволит как можно больше сконцентрироваться на любимых диалогах и как можно короче, в форме конспекта, изложить описания.

После этого «Искусство лёгких касаний» готово, остаётся только отрихтовать детали. Пелевин охватывает действительность обобщающим взглядом, выбирает из неё самые актуальные явления и вписывает в текст фирменные гэги — тут будут упоминания и о «Дау» Хржановского, и о трансгендерных форумах в Сети, и о Брекзите, и о Трампе. Разве что пожар в соборе Парижской Богоматери в «Искусстве легких касаний» отражен преступно коротко, хотя текст создавался уже после катастрофы, и само здание Нотр-Дама в тексте фигурирует.

Если бы самый обсуждаемый российский прозаик на этом остановился — получился бы вполне неплохой «новый Пелевин», который собрал бы нейтральные или умеренно-положительные отзывы прессы. Но наступить своей песне на горло писатель всё-таки не смог, и ответил тем, кто критиковал его за женоненавистничество после выхода «Тайных видов на гору Фудзи». Спойлерить не будем, но скажем, что пассажем можно насладиться на 240 – 246 страницах, и он очень, очень неполиткорректный.

В этой страстной отповеди автора «крепким зубам освобождённой вагины», впрочем, даже есть что-то трогательное, по крайней мере, очень человеческое. Вот он, Виктор Пелевин, он существут и даже может обижаться на критиков. А то грешным делом иногда подумаешь, что по другую сторону выходящих раз в год пелевинских книг, и правда, стоит искусственный интеллект. Или химера. Или гаргулья.

P.S.: Этот текст нашёптан мультикультурным хором внутренних голосов различных политических взглядов, верований, ориентаций, гендеров и идентичностей, живущих в голове автора. Совпадения с жизнью Виктора Пелевина могут оказаться случайными, как и его реплики.

Елена Кузнецова, «Фонтанка.ру»