
«Подлинная история банды Келли»: Новый наряд мертвеца

«Подлинная история банды Келли» – гангстерское кино австралийца Джастина Курзеля, замешанное на экзотическом стиле, особенностях национальной преступности, визуальных эффектах и реках крови.
В основе «Подлинной истории» — одноименный роман Питера Кэри, получивший Букера в 2001 году (Кэри, кстати, один из трех — вместе с Кутзее и Мэнтелл — авторов, которые премию получали несколько раз). Вещь действительно мощная: не столько про знаменитую шайку бандитов, сколько про национальный характер австралийцев. Немудрено: главный герой Нед Келли для австралийцев — часть национальной истории и своеобразная гордость, наравне с серфингом, коалами и кенгуру. Воплощение австралийского духа. Юноша, сколотивший банду головорезов и наводивший ужас на чопорных британцев и обывателей. В романе повествование ведется от первого лица, текст стилизован под записки бандитов, которые, как умеют, пытаются рассказать о своей жизни. Умеют, конечно, так себе: вообще без знаков препинания, с орфографическими ошибками. Что-то пишет сам графоман Келли, что-то — его анонимные товарищи. Так или иначе, роман — памятник бурной юности национальной культуры, когда приключений и событий много, рассказать о них охота, а средств и мастерства в этом деле — пока что — нет.
Тем более рискованно такой изысканный текст превращать в кино — действие в романе Кэри не ахти какое, не остросюжетная это книжка. Что-то режиссер Джастин Курзель из орфографически-пунктуационных разносолов Кэри оставляет: пленник-грамотей-таки замечает герою, что в его записках многовато ошибок, Нед приматывает перед финальным боем к телу драгоценные рукописи, а его учитель в исполнении Рассела Кроу объясняет, почему нужно все события своей бурной жизни стараться описать: иначе расскажут англичане, а они обязательно все переврут и напутают.
И все-таки Курзелю приходится работать, в отличие от Кэри, именно с биографией банды. Грубой историей жестокого мира, который шаг за шагом превращает белобрысого мальчугана в психа с кольтом в руках. На первый план выходит собственно фабула: детство с безумноватой мамашей, скотское нищенство, обычная ежедневная жестокость, уверенность взрослых в том, что мужчиной можно считать лишь того, кто может другому мужчине отстрелить яйца. Ничего необычного, впрочем: без литературных трюков «История» превращается в еще один выпуск «В мире животных», заурядный рассказ о жестоком мире, в котором надо быть жестоким, чтобы выжить.
Ну, Курзелю с сюжетностью так и так работать скучно: он не рассказчик, а художник, мастер стиля. Лучшие его вещи — «Кредо убийцы» и «Макбет» с Майклом Фассбендером — это наглядно демонстрировали. Материал ему не важен — Шекспир, компьютерная игра или лауреат Букера, да хоть расписание электричек Волховстроевского направления для него лишь повод устроить мрачный карнавал. Измазать актеров сажей, нарядить в сальные платья, раздать оружие, напустить дыма — и эффектное шоу готово.
Помимо визуальной подкованности Курзеля, залог успеха «Истории» — исполнитель главной роли, Джон Маккей. Рыжий юноша вовсю теснит Камбербэтча на посту главного англичанина мирового экрана. При своей субтильной комплекции и не самом ярком темпераменте, и в «1917», и здесь он демонстрирует основное мастерство британской школы. Из скудного инвентаря создает мощный, пугающий образ, одной только органикой выстраивает превращение робкого мальчугана в чудовище.
«Историю» наверняка будут сравнивать с «Мертвецом» Джармуша. Во-первых, здесь герои, как и охотники из ленты с Деппом, носят дамские наряды — чтобы наводить этим абсурдом ужас на своих жертв. Во-вторых — и в главных — как и у Джармуша, тут стиль, шершавая фактура держат внимание зрителя битых два часа, заставляют забыть о действии, раствориться в течении событий, красок, звуков и плыть неведомо куда. Просто смотреть, как тени движутся по экрану. Происходит такое чудо так редко, что сравнения одного случая с другим действительно неизбежны.
Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»
Читайте также:
Оттуда не возвращаются. «1917» Сэма Мендеса как самый антивоенный фильм о войне

Куда деваются запрещенные книги? «Фонтанка» узнала, как сейчас в России устроена книготорговля
Новости
29 апреля 2025 - Свет, цвет и эклеры. Что делать в Эрарте на майские праздники
- 03 июля 2025 - В «Свином рыле» открывают выставку работ солиста Мариинского театра Евгения Никитина
- 02 июля 2025 - Крепость «Корела» вошла в состав Выборгского объединённого музея-заповедника — теперь ее отреставрируют
- 02 июля 2025 - Михаил Швыдкой: «Было бы куда честнее вернуться к цензуре»
- 30 июня 2025 - Начались съемки продолжения «Дьявол носит Prada». Мерил Стрип, Энн Хэтэуэй и Эмили Блант вернутся!
- 30 июня 2025 - Спектакли в Русском музее и ДЛТ, режиссер из Китая и световые инсталляции. Александринка раскрыла планы на новый сезон
Статьи
-
03 июля 2025, 07:11Увидеть Петербург петровского времени своими глазами — с не дошедшими до наших времен церквями и каналами, о которых не знают даже коренные, с роскошными парусниками в невских водах, с легендарными ассамблеями и фейерверками, загорающимися в ночном небе, с движущимися работниками и каретами, — все это было возможно в музее-макете «Петровская Акватория» на верхнем этаже торгового центра, в который выходит станция метро «Адмиралтейская». Однако с 7 июля врата в петровский Петербург закрываются: музей попросили освободить помещения прямо посреди туристического сезона. 31 июля в 10 утра представитель арендодателя придет с проверкой.
-
01 июля 2025, 17:00В июле зрительским интересом будут заправлять исключительно российские телесериалы: Константин Плотников в роли Петра Великого в исторической драме «Государь», масштабная экранизация романов Веры Камши — «Этерна», магический реализм 90-х в сериале Романа Михайлова «Путешествие на солнце и обратно», Мария Аронова в школьной комедии «Олдскул». А из зарубежных телепроектов зрители ждут возвращение «Декстера» и космодрамы «Основание».
-
30 июня 2025, 20:28Эрмитаж открыл в Николаевском зале выставку «К барьеру!», посвященную поединкам и дуэлям — от древнегреческого Ахилла до танцовщика Сержа Лифаря, — на ней можно увидеть оружие, точь-в-точь как-то, на котором стрелялись Пушкин с Дантесом и Лермонтов с Мартыновым, узнать, какие мелочи становились поводами для дуэлей и почему древние греки выясняли отношения другим путем.