Михаил Идов: Монеточка – новый Цой? Может, новый Цой – это Дуров

25 августа 2018, 21:05

Версия для печати

Tweet

Сценарист Михаил Идов "написал" фильм Кирилла Серебренникова «Лето» о поколении Цоя, а затем взялся за новый клип певицы Монеточки, которой уже примеряют корону Цоя нашего времени. На момент публикации видео на песню «90» набрало уже два миллиона просмотров – меньше, чем за неделю. Зачем мы все время ищем Цоя вокруг себя, о чем все-таки «Лето», как работал Серебренников под арестом – читайте в интервью «Фонтанке».

— Михаил, как произошла ваша встреча с творчеством Монеточки?

— Я узнал о ней еще в 2016 году, когда вышел первый ее альбом. Мне он очень понравился концептуально, но по звуку это был такой нью-йоркский антифолк, который я застал еще в нулевых: Кимья Доусон, Регина Спектор так начинали. Все это (звучание) было очень узнаваемо и мне не совсем зашло, а вот альбом «Раскраски для взрослых» мне страшно понравился, и я его, как и все мои знакомые, весь июнь слушал на повторе. На меня выпрыгнула именно песня «90» — я ее слушал больше заведомых хитов вроде «Нет монет» или «Каждый раз». И, слушая в очередной раз, придумал идею именно этого клипа, снятого от лица человека, который не помнит 90-е и довольствуется мифами о них. Клип должен был выглядеть как плохо пересказанный фильм «Брат», снятый человеком, который не помнит фильм «Брат». То есть воспроизведение приема плохой памяти.
Такие идеи, как правило, приходят, быстро забываются и уходят, но тут я загадал себе, что если в течение 5 минут найду адрес Монеточки, то напишу ей и предложу этот клип. Поразительным образом адрес нашелся, еще более поразительным образом идея понравилась, и совсем уже фантастическим образом на нее в течение недели нашлись деньги. И через две недели мы уже были в Петербурге и снимали клип.

— Вы из Штатов прилетели специально в Петербург, чтобы снять клип (на момент беседы Михаил находился в Лос-Анджелесе)?

— Нет, нет, я живу в Берлине, так что лететь было не так уж далеко, но в тот момент я все равно был в России.

— У нас сейчас много дискуссий о том, какими были 1990-е – «время надежд» или «лихие 1990е». Расскажите, какими для вас были 1990е?

— Я 90-е, как и Монеточка, пропустил, но по другой причине. Она — по причине возраста, а я по причине того, что меня не было в России.

— Поэтому и интересно спросить.

— Для меня 90-е были очень важными, потому что я ребенок 90-х в плане музыкальных и киновкусов. Кроме того, они для меня очень резко делятся на ранние и поздние, потому что ранние 90-е я еще застал, наша семья жила в Риге — и там было очень жестко.

— Очень жестко — это в плане?

— В плане бедности, криминала и всего того, что происходило по всей стране. Ну а дальше мои 90-е очень сильно отличались от российских, конечно — но я считаю это плюсом, а не минусом, потому что этот клип не про 90-е, он про мифотворчество.

— Насколько люди, которые не застали то время, имеют моральное право судить о нем по книгам, фильмам, клипам?

— А что значит «судить»? В художественном плане у всех есть право делать все, если речь идет об искусстве. Очевидно, что для настоящих суждений о прошлом люди не должны использовать видеоклипы и кино. А в плане искусства, в плане оммажа, переделки, коллажа все имеют право абсолютно на все. Нет ничего святого в искусстве, все забронзовевшие иконы одного поколения – просто пластилин для следующего поколения, и Монеточка собой этот принцип олицетворяет. И я тоже под этой точкой зрения подписываюсь. Не видя фильм «Лето», сценарий которого я и моя жена Лили написали, многие тоже были в шоке — ведь мы «замахнулись на святое». То же самое будет происходить и с этим клипом в плане игры с творчеством Балабанова, но это абсолютно нормально, это просто иллюстрация метода самой Монеточки. Тот самый «пост-пост, мета-мета», о котором она поет в другой песне.

— Скажите пару слов о другой восходящей звезде Насте Гречке, которая тоже есть в клипе. Как она попала в клип?

— Это очень просто. Настя и Лиза очень хорошие друзья и Настя приехала поддержать ее. Также, как и Виктор Исаев, который продюсировал альбом Лизы, он тоже в клипе есть – это парень на вечеринке, который смотрится в зеркало. А потом в последнем кадре лежит мертвый… или спящий, мы не знаем (смеется). Мне кажется, это была прекрасная идея – я страшно рад, что у Лизы была группа поддержки, хорошо, что она не оказалась одна, окруженная 50 технарями на 18-часовую смену. И я, разумеется, был рад снять Настю в клипе тоже. Творчество самой Гречки… скажем так, сегодняшнему мне ближе Монеточка, но, если бы мне сейчас было лет 18, из этих двух мне была бы возможно ближе Гречка. Но, опять же, в России все часто превращается в такие дихотомии а-ля–«Йорк или Ланкастер»: Монеточка или Гречка, Земфира или Монеточка. Почему-то всегда нужно выбирать между двумя. Я не хотел бы этим заниматься. Очень круто, что так дофига талантливых молодых музыкантов и мне очень повезло, что я со многими из них даже знаком и сотрудничаю. Например, мой саундтрек к сериалу «Оптимисты» был сделан в компании прекрасных музыкантов нового поколения. Я рад, что удается держать руку на пульсе происходящего.

— Вы написали сценарий фильма о легенде русского рока и теперь сняли клип новой современной звезды. Между этими музыкальными мирами – пропасть в 30 лет. Что у них общего и что изменилось, помимо очевидного появления Интернета?

— Мне кажется, остался всенародный голод по какой-то одной культурной величине, на которой все могут сойтись и хором сказать, мол, да, это главное, что у нас сейчас есть. Это видно. Видно, что Цой, уйдя, оставил такую брешь, которую пытаются заполнить с помощью абсолютно бессмысленного звания «Новый Цой». Мы все помним, как новым Цоем была Земфира, им был на 5 минут Mujuice, Оксимирон был новым Цоем вот буквально пару лет назад, а теперь эту корону насильно примеряют Монеточке. Давайте просто успокоимся и поймем, что Цой был Цой, а новый Цой, если речь идет об охвате и степени влияния на общество, вполне возможно вовсе не будет музыкантом. Может, новый Цой – это Дуров (смеется) или кто-нибудь еще, мы просто не теми категориями сейчас мыслим. Но осталась жажда короновать кого-то одного, а всех остальных задвинуть назад…. Для самих людей, которые попадают под это определение, это совершенно ненужный груз ответственности. Для творчества он не нужен, он не конструктивный.

— Если верить «Кинопоиску» «Лето» собрало в прокате только 1,5 миллиона долларов. Фильм окупился или это провал?

— Во-первых это не так, потому что на «Кинопоиске» эта цифра стоит уже где-то месяц, эта сумма, которую фильм собрал по данным трех уик-эндов, а фильм уже два месяца идет в кинотеатрах. Кроме того, он еще не вышел нигде, кроме России, за исключением Украины. Зимой фильм выходит во Франции, выходит довольно широко в Германии, много где. В принципе, это грандиозный успех. Он собрал больше, чем два последних фильма Серебренникова вместе взятые, являясь при этом двухчасовым черно-белым арт-кино с арестованным режиссером. Кино, вышедшим вопреки вообще всем возможным обстоятельствам.

— Люди, которые пойдут на этот фильм за рубежом, это же русские мигранты, или «Лето» способно заинтересовать и других?

— Напомню, что премьера фильма состоялась в Каннах, где он был на втором месте среди всех фильмов фестиваля по рейтингу французских кинокритиков.

— Да, вы это ранее говорили. И про то, что людям нравилось, даже если не все понимали, о ком фильм…

— Просто фильм написан и снят так, что не нужно понимать, кто эти люди. Для людей, которые не знают Цоя и Науменко, это просто такой богемный любовный треугольник, действие которого могло бы происходить, например, в Америке 60-х, а происходит в более экзотическом Ленинграде 80-х.

— Сценарий фильма много переписывался…

— Это не так, много дезинформации в Интернете об этом.

— Тем не менее — вы как-то меняли сценарий, учитывая высказывания, например, Гребенщикова?

— Нет. Единственное, что мы могли бы поменять, если бы сценарий Гребенщикову понравился, то возможно, его персонажа звали бы Борис Гребенщиков, а не Боб. Это, пожалуй, единственное изменение, которое я могу себе представить.

— Он говорил, что «Лето» — это «ложь от начала и до конца». Почему ему не объяснили, что нет цели создать биографичную картину?

— Понимаете, вы имеете дело с информационным полем, на которое я не в силах повлиять. Он это сказал, не видя фильма, а прочитав какую-то раннюю версию сценария или вообще синопсис. После того, как он посмотрел фильм, он высказался совсем по-другому. Просто вторая цитата, увы, гораздо менее известна, потому что негативная информация распространяется куда охотнее, чем позитивная. Хотите, поищите его вторую цитату, где он говорит, что фильм абсолютно не достоверен, но крайне талантлив. Что прекрасно, так как нашей целью никогда не была достоверность. Нашей целью было создать музыкальную фантазию на тему субъективных воспоминаний одной периферийной участницы этой тусовки — Наташи Науменко. Этот ракурс на ленинградскую рок-сцену нам показался более интересным, более романтичным, более женственным, чем та устоявшая легенда, которую привыкли люди слышать от Гребенщикова, Тропилло и других современников. Подчеркиваю, что это просто легенда. Легенда, альтернативная другим легендам, и она ни в коем случае не нивелирует важность всех остальных легенд. Я бы с удовольствием посмотрел и более традиционный байопик о Цое в жанре «родился, прославился, погиб».

— Как вы работали над «Летом», когда Серебренников был уже под домашним арестом…

— Его арестовали всего за несколько смен до конца съемок.

— Как был организован процесс съемок?

— После ареста Кирилла была снята одна уже отрепетированная и пройденная, как говорят в кино, «по ногам», сцена, после чего где-то через месяц была снята еще одна необходимая сцена квартирника. Сняты они были по заметкам самого Кирилла и видеозаписям репетиций, поскольку Кирилл, будучи в первую очередь театральным режиссером, очень много репетирует, больше, чем обычно принято у кинорежиссеров. То есть магистральное направление этих сцен он задал еще до ареста. После чего Кириллу удалось смонтировать весь фильм самому, дома. Так что «Лето» — полностью фильм Кирилла, каждая сцена, каждый кадр – это результат его режиссерских решений и его монтажа.

— Можно ли работать над сценарием, с идеей которого не согласен?

— Мне кажется, ваш вопрос подразумевает работу сценариста, как человека нанятого, а поскольку я сам придумываю истории, с которыми работаю, они не могут не совпадать с моей точкой зрения. Но очень интересно то, как вы задали этот вопрос — из него видно, что вы считаете сценариста человеком, которого просят расписывать существующую идею.

— А так не бывает?

— Бывает, но у нас это происходит по-другому (смеется).

— С кем бы еще из современной отечественной музыкальной сцены вы бы хотели поработать? Снять клип, документалку, записать песню — что угодно.

— О, вот это классный вопрос, сейчас подумаю… (за кадром Лили, супруга Михаила, подсказывает «Лагутенко!») Ха-ха. Мы просто сейчас бежим на встречу с Лагутенко. А вот из молодых…

— Не обязательно молодых, но кто-то действующий. Например, «Ленинграду» бы вы клип сняли?

— Нет. Я не могу снимать клипы, если мне не нравится музыка. Также как ваш предыдущий вопрос – я не могу писать сценарии, если мне не нравится идея или персонажи. В свое время я был огромным фанатом группы OQJAV, но с этими ребятами я как раз успел поработать – мы сделали саундтрек к сериалу «Оптимисты». Я бы с Хаски, конечно, хотел поработать. Так, а вне мира хип-хопа… О, кстати, я вот огромный фанат группы «Петля пристрастия», лет уже 7, наверное. Вот, им хорошего клипа не хватает, возможно.

— Получается, вы очень глубоко вгрызаетесь в русский андерграунд — «Петлю пристрастия» мало кто знает.

— Ну, андерграунд заканчивается там, где начинается журнал «Афиша». Кстати, интересный факт про Евгения Федорова из группы Tequilajazzz — он единственный человек в клипе, которого я знаю еще по своей бывшей жизни музыканта. В 2001 году я приезжал в Питер в составе одной очень плохой нью-йоркской группы, в которой я играл на гитаре, и наш альбом продюсировали члены группы Tequilajazzz. Мы записывались с ними на «Добролете» (легендарная студия записи в Санкт-Петербурге). Женя Федоров исполнял несколько гитарных партий, и мы с ними даже давали совместные концерты во всяких легендарных местах — клуб «Молоко», оригинальный «Грибоедов», оригинальный Fish Fabrique. Забавно, что с Женей нас связывает именно мое музыкальное прошлое.

— Вы имеете отношение к документальному фильму «Лето», который выходит в сентябре?

— Нет, к документалке уже не имею отношения, конечно. Эти интервью, которые по ходу съемок делал Кирилл, мне кажется, в какой-то момент была даже идея сделать частью самого фильма, но вместо этого они сложились в такой фильм-компаньон — и это тоже очень круто.

Беседовал Алексей Нимандов, специально для "Фонтанки.ру"