«Песни группы «Кино» – наша Марсельеза». Участник записи «Группы крови» Андрей Сигле - о том, как это было

15 августа 2020, 10:30

Версия для печати

Tweet

15 августа 1990 года Виктор Цой погиб в автомобильной катастрофе. Незадолго до годовщины, кинопродюсер, композитор Андрей Сигле рассказал «Фонтанке» о том, как он ненадолго становился «участником» группы «Кино», почему песни Цоя актуальны 30 лет спустя, и что может оправдать концерт легендарной группы без солиста на сцене.

- Андрей Рейнгардтович, как вы пришли в «Кино»? Или «Кино» пришло к вам?

- Не скажу точно дату, но было это незадолго до записи альбома «Группа крови» (работа шла в течение года, вышел он в 1988 – прим.ред.). Я тогда достаточно много сотрудничал с огромным количеством коллективов, названия которых сейчас уже и не помню. Я был студийным музыкантом, – помогал группам записывать альбомы, участвуя в творческом процессе как клавишник, и партии придумывал для их песен сам. Работал с Серёжей Курёхиным и Борисом Гребенщиковым, когда они записывали совместный альбом, который, к сожалению, так и не состоялся. Участвовал в записи музыки группы «Nautilus Pompilius», в студийной работе и концертах группы «Алиса».

Автор: фото с сайта kinogroup.bandcamp.com
Для просмотра в полный размер кликните мышкой

- Вы ведь изначально классический музыкант и вообще пришли в рок из классической музыки?

- Музыке я учусь с пяти лет. Музыкальная школа, училище, Консерватория. Королевская Академия музыки в Швеции. Я получил классическое музыкальное образование. Но понятно, что, как все молодые пацаны, несмотря на знание и любовь к классике, всегда слушал и хард-рок, и арт-рок. Следил за современными тенденциями. Современная музыкальная культура не была мне чужда, и с нашими рок-музыкантами разговаривал всегда на одном языке. Хотя… Да, я был для них, конечно, «консерваторским мальчиком».

- Тем самым человеком, который «умеет играть»…

- Именно так. Честно скажу, никогда не воспринимал то, что происходило в то время в рок-клубе, как музыкальное явление. Потому что, сравнивая с King Crimson, The Doors, Deep Purple, или Led Zeppelin, это как небо и земля. То, чем занимались наши рокеры, – явление больше социальное, чем музыкальное. И в этом контексте оно интересно и уникально. А Виктора Цоя я в первый раз увидел на концерте в ДК Крупской. Не знаю, жив ли этот ДК сегодня…

- Конечно. Продолжает нести новое знание в массы. Книжная ярмарка.

- Отлично. Видимо, это был 1986 или 1987 год. Так вот, мы с моим другом пришли туда на концерт. Полумрак. Вокруг какие-то маргинальные личности. Звук ужасный... На сцене стоял по пояс раздетый Витя Цой и бил гитарным грифом о стойку микрофона в такт музыке. Я всегда очень трепетно относился к инструментам. Для меня это был шок! По тем временам хороший инструмент – большая редкость. Вообще, если бы не Джоанна Стингрей, которая и портостудии привозила, и гитары Юрию Каспаряну, то группе «Кино» не на чем было бы играть. А тот вечер произвёл на меня достаточно грустное впечатление. Но когда мы встретились в студии, эти ребята выглядели, конечно, более привлекательно.

- Насколько долгим был путь от грусти после концерта до привлекательности в студии?

- Ребята пришли ко мне сами. Я уже работал тогда с Серёжей Курёхиным, хотя в его «Поп-механике» никогда не играл: Курёхин писал музыку к фильму «Оно» Сергея Овчарова, а я помогал ему в студии. У нас были одинаковые музыкальные инструменты – семплер «Профет двухтысячный» (семплерный синтезатор SequentialCircuitsProphet 2000 «исключительный для СССР» стал для Курёхина гонораром от одного из иностранных лейблов, который удалось переправить благодаря Стингрей – прим.ред.). Мы с Сергеем обменивались звуками и создавали новые. И это было самое ценное! Новое звучание! Ведь до этого все звучали одинаково. Уже не было «Ионик» (электроорган из ГДР 60-х – прим.ред.), но синтезаторы были достаточно однотипными со скудным набором звуков.

Автор: Joanna Stingray
Для просмотра в полный размер кликните мышкой

- Как же вам удалось купить такую редкую вещь? Курёхину помогала американка с переброской через «железный занавес».

- А мне помогала немка! Моя тётя, которая жила в ФРГ. Это было в тот момент, когда я закончил консерваторию, и надо было определяться, что делать дальше. Я собрался идти в кабак, ведь по кабакам играли лучшие музыканты: «из-под волос» играли всё подряд. «Три рубля на барабан и напойте мотив», как говорилось тогда. Я выдержал всего две недели такой жизни, такого окружения… И что делать дальше? Роль классического пианиста, а, тем более, преподавателя музыкальной школы меня совсем не прельщала. Музыкальный мир был интересен и разнообразен. Я приглядывался, «принюхивался» и понял, что мне нужен современный инструмент. Увидел Prophet 2000 у Серёжи Курехина, и мне показалось, что это правильный путь: возможность творчества – передового, интересного. Тогда попросил помощи у своей тёти. А синтезатор стоил 2500 марок, – целое состояние! Она сделала всё. Расшиблась в лепёшку ради любимого племянника и выслала мне посылку на таможню. Потом мой отец этот синтезатор выцарапывал оттуда чуть ли не через главное таможенное управление. Никто не понимал, что это за вещь, как это пропускать, можно или нет. Но отец был человеком с характером. Он руководил одним из всесоюзных трестов в Ленинграде. Серьёзный инженер, с 15 лет на стройке. И вообще человек непростой судьбы – сын репрессированного, он находился в лагере до 1953 года с мамой и еще тремя детьми в течение семи с половиной лет – с 7 до почти 15 лет. Такое вот детство!

- Вы сберегли инструмент, который притягивал людей, и в условиях советской реальности позволял обеспечивать себя?

- Нет, конечно. Понимаете, там звуки записывались на floppy диски (дискеты, которые появились в 70-е и активно использовались до конца 90-х годов – прим.ред.). Сами эти диски были ценностью. Кстати, мне за запись «Группы крови» подарили коробку этих дисков! Такая была сделка у нас (смеётся — прим.ред.). А на floppy диске всего полтора мегабайта памяти вместо нынешних терабайтов на современных семплерах. Хранить этот инструмент мне было просто незачем. Тогда же самое главное, что он давал, – возможность делать свои собственные звуки. Возможность творчества! Это открывало новые горизонты. И именно это, кстати, в дальнейшем определило мой путь в кинематографе, когда я стал сочинять звуки, а не только музыку. Это очень применимо в кино. Я до сих пор экспериментирую со звуками. Нахожу странные скрипы, шумы, интонации, звучания, – и все благополучно использую в киномузыке.

- Синтезатор для «Кино» отправил Андрея Сигле в реальное кино?

- Да! Есть загадка тут. Кино это то, чем я с тех пор, в основном, и занимаюсь.

- Как вы записывали партии для «Группы Крови»?

- Это время я очень хорошо помню. Все происходило на проспекте Гагарина, дома у Лёши Вишни. Альбом ещё делался на квартире Георгия Гурьянова, но это было без меня. А к Вишне я несколько раз наведывался. Двухкомнатная квартира, одна из комнат превращена в студию. Во второй была спальня, в которой все спали поочереди. Окна закрыты: непонятно, день сейчас или ночь. И я отлично помню кухню, где бесконечное время пили чай. В наличии были: двухканальный STМ (плёнка 6,25), четырёхканальная кассетная порто-студия Yamaha. Сделана небольшая выгородка, как положено в настоящей студии, куда Витя залезал писать гитару и вокал, размером метр на метр, тесная и душная. Когда я пришел, фонограмма уже была готова. Единственное, после меня потом ещё дописывался Каспарян. Мне выдавали готовую фонограмму и говорили: «Ну, сделай что-нибудь. Давай сюда добавим красок, придумаем тембр». Задачу формулировали все, творчество было общее. Но больше всего идей, наверное, исходило от Юры Каспаряна. А Виктор – как арбитр, – самым весомым словом в принятии решения было его: добавить хор или сыграть роялем, или колокольчики «повесить»... Им всё казалось интересным, всякие возможности, всякие звуки – они впитывали, как губки. Я тогда не знал, что до меня «Кино» вообще не использовало клавиши в своих альбомах, и «Группа крови» – первый альбом с синтезатором. Надеюсь, что те самые краски, которых от меня ждали, и помогли ему затем настолько стремительно выстрелить (песня «Группа крови» возглавляет список 100 лучших песен русского рока по версии «Нашего радио», и входит в 40 песен, которые изменили мир по версии RollingStones– прим.ред.). Я имею в виду, например, появление хора в песне «Группа крови», или «взрывы» в начале…

- Вот эти космические звуки на старте трека «Группа крови» – это взрывы?

- Да. Они должны были создавать правильный настрой на песню. На мой взгляд, не уникальность звуков важна, а само наличие их, фактура, – они давали свежесть звучания. И все эти звуки были новыми: придуманы нами и сгенерированы на семплере. Вот соло рояля в песне «Закрой за мной дверь, я ухожу» – просто прикол, – всем было интересно, как получится... И вообще, главное слово, которым можно описать мир вокруг рок-клуба, – это неподдельный и неподкупный интерес ко всему новому. Новые звучания, формы самовыражения. То, что делал Курёхин, было абсолютным воплощением всего этого, – безумие, которое собирало тогда СКК, а это 25 000 зрителей. Все эти его шоу и записи по семь гитаристов в ряд (в перформансах «Поп-механики» регулярно участвовали музыканты группы «Кино», гитара Каспаряна является одним из главных инструментов «Оперы Богатых» Сергея Курёхина – прим.ред.)! Уникальное явление! Тогда ломались привычные барьеры! Любые средства были хороши! Появление новых звучаний в той же пластинке «Группа крови» – это было желание эксперимента, неукротимое творчество, порыв почувствовать и передать слушателю что-то новое.

- Напиток сессии «Группа крови» – чай?

- Никогда не видел никого из них пьяными. На студии всё было очень прилично... Я помню, как Кинчев со своими ребятишками перед выходом распивали бутылку водки, – без этого на сцену не появлялись. Но за «Кино» не замечал этого. И когда мы писали на «Мосфильме» музыку к фильму «Игла», все жили в мосфильмовской гостинице, не было никаких попоек, – все пили чай!

- Этот альбом не так давно пересобрали из исходников реставраторы из Maschina Records, убрали все ошибки, восстановили удалённые ранее части, выставили скорость. Стало слышно лучше синтезаторы! Оценили?

- Я послушал те два трека, которые опубликованы онлайн. Мне показалось, что в песне «Группа крови» можно было бы поприжать хор. Там же очень интересное соло Каспаряна! На мой вкус… Что было для меня удивительным, как для человека, который всю жизнь сидит в студиях и видел всякое – и «Мосфильм», и Abbey Road, и Sunset sound, – так это то, как можно было на кассетной четырёхканальной портостудии сделать такую качественную запись! Я слышу в ней атмосферу той беспокойной жизни... Эта музыка имеет свой внутренний драйв. Несмотря на драм-машину вместо барабанов, это живая музыка… Удивительное явление.

- Как сказал в одном из промо-роликов «Кино-2020» звукорежиссёр Андрей Алякринский, «я всегда удивлялся, насколько модно звучит эта музыка».

- Это не модная музыка. Это модное состояние души, важное для молодёжи: мода на мятущееся сознание, на революционное, что перекраивает прежний образ жизни, перекраивает страны. Всё это сочиняли, когда об колено ломалось 70-летнее рабство. Затхлый воздух совка, который чувствовали все, требовал перемен, требовал открыть окна. Музыканты «Кино» это и делали, – они ломали преграды.

- При этом сами музыканты «Кино» очень аккуратны в поисках таких смыслов, параллелей с настоящим, точности выбора песен для новых видеороликов, которые удивительно резонируют с новостями…

- Давно с ними не общался… Может лукавят? А может и правда прицел сбился. Мы все уже немолодые парни. А «война – дело молодых». В 80-х попытка гэбистов согнать всех на один адрес, в рок-клуб, для контроля провалилась, потому что все были молодые, энергичные, непокорные, непричёсанные. А самое главное: у них нечего было отнять! У них же ни у кого ничего не было на самом деле! Если бы не Джоанна, так бы и играли на гитарах «Урал», стучали на коробках из-под обуви вместо ударных. Помню, как мы с Курёхиным ходили на концерт Билли Джойла в БКЗ «Октябрьский». Пришли заранее, спустились в подвал, где стояли компьютеры. Как это нас удивило: всё на концерте уже тогда управлялось с компьютеров! Билли подарил нам две коробки floppy дисков со звуками! Своеобразная гуманитарная помощь. А в материальном плане ни у кого ничего не было. И как только началось благополучие, концерты в СКК, девятки с тюнингами, именно тогда, на мой взгляд, пошла по нисходящей вся история с творчеством и мятущимся духом нашего рока. А физически всё закончилось со смертью Вити…

- Запись на «Мосфильме» – вторая и последняя ваша совместная студийная работа?

- Да. То, что происходило на «Мосфильме», была моя привычная студийная работа по музыкальному оформлению фильма. Ребята мне полностью доверяли. В титрах фильма «Игла» они меня даже включили в состав группы «Кино».

- Единственный момент, где фигурируете в каноническом смысле, да…

Титры фильма «Игла», 1988 г

Автор: скриншот видео с сайта youtube.com
Для просмотра в полный размер кликните мышкой

- Мне хорошо запомнилась атмосфера тех дней… Шикарная студия «Мосфильма» – лучшая по тем временам. Режиссер, молодой и талантливый Рашид Нугманов. На записи музыки ребята были очень серьезные, собранные, но чувствовалось, что на студии Вишни им уютнее. Как Витя бегал от журналистов и фанатов: в гостинице двери нам ломали, а он в окно вылезал! Интересное время, жаль, даже фото не осталось...

- На ваш взгляд, почему новые версии песен «Кино», которые музыканты публикуют в последнее время, выглядят как актуальное высказывание? «Мама, мы все сошли с ума», презентованная на излёте принудительной самоизоляции, «Мы ждали лета, пришла зима» – сразу после «обнуления» Путина.

- Я просто уверен, что в них живёт часть их тогдашних. Замечательно, что сейчас все они успешные люди, но протестный дух из человека до конца вытравить нельзя. Образно говоря, это не может просто перегнить, и вырастут хризантемы, – всегда будет кактус.

- Я даже не про них спрашивал, а про востребованность этих песен спустя треть века. Почему это всё ещё актуально?

- На мой взгляд, эти песни хранят состояние души, в котором были сотворены. Песни «Кино» запечатлели запал того времени. Этот запал каждый человек чувствовал тогда, и, как мы видим, многие чувствуют и теперь, – желание перемен появилось вновь. Всё это есть в песнях «Кино». Виктор – действительно последний романтик нашего рока. Энергия, которую он вкладывал в свои песни, возвращалась к нему от благодарных слушателей, увеличиваясь многократно – это самое ценное! Не музыкальный материал, не рифы Каспаряна, не барабанные пробежки Гурьянова, не мастерство Тихомирова с бас-гитарой, а именно состояние души, обмен энергией. Энергетика вступает в резонанс и с сегодняшним днём. Как бы того не отрицали наши власти, всё равно внутренний протест у людей зреет: чувство несправедливости, недовольство уровнем жизни... появляются новые лидеры, новая музыка, требующая перемен. Во времена французской революции народ не пушки просил, а текст Марсельезы! А песни «Кино» и были нашей Марсельезой.

- Нового-то почему ничего не случилось за 30 лет? Чтобы так же пёрло всех вокруг.

- Технически сейчас можно записать дома совершенную фонограмму. Компьютеры дают беспредельные возможности. Через интернет есть доступ к любой музыке, к любому обучению. Однако, не пришло время, которое рождает героев. Все еще будет... Стадионы собирают и теперь. Серёжа Шнуров с ребятами из «Ленинграда» собрал 60 000 на «Зенит-арене»! Но у него идея абсолютная другая. Постепенно заканчивается уже условный «Ленинград» и потихонечку возвращается условное «Кино».

- Пойдёте на концерт «Кино» осенью?

- Конечно! Это моя молодость, мои воспоминания. Но, во-первых, я скептически отношусь к идее концерта без солиста, без фронтмена. К тому же, играть придется под метроном, иначе разойдешься с видео. Конечно, хотелось бы увидеть что-то новое на месте не забытого, но старого. Надеюсь, у ребят получится. Важно, чтобы это не напоминало встречу с одноклассниками, а еще хуже с одноклассницами. Рок – дело молодых. Я это всегда говорю своим друзьям музыкантам. Ко мне периодически прибегают ровесники в косухах, которые на пузе уже не застегиваются, говорят: «Давай тряхнем стариной, создадим группу, всем покажем!» Устал за ними песок подметать.

- А вы видели, как преобразился Тихомиров?

- Видел. В отличной форме! И это здорово. Сохранять жизненную энергию, здравый смысл всё сложнее. Да, это трудно: взять и вернуться в прошлое, – это всегда поступок. Группы, которые собираются через какое-то время, это всегда перелом в душе. Но все-таки Виктора не вернешь…

- Они ещё 30 лет назад записали целый альбом без Виктора. Последний студийный номерной альбом «Кино» известный как «чёрный альбом». Был только голос Виктора. В 2012 года записали песню «Атаман» с использованием домашней фонограммы с голосом под акустику…

- Это разные вещи – записи и концерты. Концерт – дело живое и энергичное. Я играл на сцене и помню этот драйв. И концертный драйв всегда на ступеньку выше студийной работы, их даже не сравнить – эти ощущения. Пусть и не так чисто, как в студии, но это жизнь, это общение, это диалог со зрителем. Был такой пианист Софроницкий, который мог первую половину концерта под рояль спустить, а вторую отыграть так, что зрители его боготворили. Это настоящее творчество. Здесь и сейчас. А концерт под метроном... Я не очень понимаю. Но, количество молодёжи на концерте нам покажет всё. Только так мы поймем, насколько это на самом деле актуально.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру».