«Сижу как-то и ем куриный бульон». «Кинетическое искусство» в «Манеже» как выставочный хит сезона

15 февраля 2020, 10:06

Версия для печати

Tweet

Выставка, открывшаяся в «Манеже» — одно из самых впечатляющих и заметных событий культурной жизни в Петербурге последнего времени. Директор Павел Пригара на вернисаже не зря назвал ее «исследованием» и похвалился, что «Манеж» «теперь может себе такое позволить». Настолько фундаментального исследования феномена, практически наглядной диссертации по истории кинетизма Петербург еще не видел.

Кинетическое искусство — то, которое обыгрывает эффекты движения частей экспонатов. Рассказ об его природе а Россию обычно начинают с 1920-х, но выставка в Манеже впервые показала, каким мощным это явление стало в СССР во второй половине ХХ века.

«Отроком во Вселенной» посетитель себя чувствует прямо от входа — где на него «смотрят» гигантские вращающиеся конструкции, а слух атакуют звуки, словно взятые из фантастических фильмов. Пространство поделено горизонтально: нижний уровень посвящен визуальным экспериментам, верхний — синестетическим (это когда люди «видят», например, каждую ноту в определенном цвете) и интерактивным экспонатам. Ощущения, что находишься неком НИИ, где ученые приближают мир к светлому будущему, добавляет одежда и выбор смотрительниц: привычных в «Манеже» юных практиканток сменили опытные дамы в белых халатах, как у Любови Орловой в роли ведущей сотрудницы Института Солнца из фильма «Весна».

Как в хорошей диссертации, авторы выставки (основной куратор — Юлия Аксенова) подробно рассказывают историю вопроса. Начинают с Михаила Матюшина и его «Цветовых таблиц» 1932 года — листов с яркими геометрическими фигурами контрастных расцветок. Раньше одним блоком они никогда не выставлялись — по словам куратора. Произведения дополняют цитаты авторов, которые помогают понять, что именно те искали.

«Я учусь воспринимать по-новому, для этого я смотрю вширь, — в частности, писал Матюшин. — Можно любой феномен наблюдать во всей полноте его движения: вперед, назад и вбок».

Есть пространственные произведения, как бы сейчас сказали, 3D — например, работа Александра Лаврентьева «Представление света. Мобиль с подвешенными линзами» (уже нашего времени, 1989 года): разноцветные стекла, подвешенные на цепочку, отбрасывают тень и складываются в абстрактную картину, которая меняется от движения воздуха. Тут же рядом реконструированная «Звездная азбука» Велимира Хлебникова в виде кубиков из картона.

«Для нас кинетическое искусство не было сосредоточено на движении как принципе функционирования произведений, — поясняет куратор выставки. — Вы не так много увидите действительно движущихся вещей и интерактивных: для нас было важным показать это явление в другом срезе. Очень много художников говорят о своем искусстве как о развитии идеи, трансформации произведения во времени, в пространстве, о каких-то метафизических концепциях развития этой темы».

Творческие поиски новых форм, — будь то аж «Проекты звездного неба» Франциско Инфанте-Арана, Башня Татлина, крылатый движущийся объект «Подъемная сила» Владимира Мартиросова, вращающиеся диски Вячеслава Колейчука, над которыми зрителю мерещатся геометрические фигуры из отражений света, — говорят об одном: предвкушении будущего, страхах и надеждах.

на фото - Анастасия Ребкало

Фото: vk.com/manegepetersburg

«Когда я начала этой темой заниматься, относилась к ней поверхностно: ну, кинетизм — просто одно из направлений в искусстве, — вспоминает куратор Юлия Аксенова. — Когда стала углубляться и общаться с коллегами — с Аней Колейчук (дочь художника стала куратором одного из направлений на выставке — Прим.ред.) и другими художниками, — то поняла, насколько эта проблема оказалась своевременной. Потому что эпохи вообще похожи: бурный рост технологий и принципов функционирования общества, производства и экономики, на почве чего возник кинетизм. И сегодня мы находимся на каком-то новом рывке. Все говорят о будущем уже в контексте искусственного интеллекта, этических проблем прежде всего, которые перед людьми стоят, и в этом смысле мне показалась очень интересной эта тема.

Наибольшим количеством интерактива снабжен второй этаж: там можно вспомнить спор о цвете платья на ходившей по интернету фотографии и «поймать» себя на том, что видишь на экране красную клубнику там, где ее нет — мозг просто помнит, что она красная, и «дорисовывает» цвет к изображению. Тут же зрителю предлагают прослушать речь в наушниках, а потом проделать то же самое, дополнительно читая по губам, — результат будет разным (эффект Макгёрка).

Среди представленных экспонатов — и музыкальные инструменты, вроде подготовленного фортепиано, и целый «кабинет Хармса» (мистификация), внутрь которого можно садиться и играть на металлических шпынечках и трубочках для вдохновения, и «звучащие лампочки» куратора этой части выставки Андрея Смирнова — наводя фотоприемники поочередно на каждую из них, посетитель слышит разную музыку. Большинство экспериментов, конечно, делалось для шалости. Как, например, телевизор, на который наложен экран с россыпью линз, увеличивающих скучные изображения советской реальности, делая персонажей на экранах — инопланетянами (идея Булата Галеева, 1990).

К слову, точно такой же экран с линзами вращается этажом ниже в инсталляции Вячеслава Колейчука «Сферы». Тот даже описывал, как этот объект родился: «Сижу как-то и ем куриный бульон. Задумчиво смотрю в тарелку, а там жиринки плавают и на дне тарелки что-то увеличивают, оптические эффекты производят. Э-э-э, думаю, хороший кинетический объект можно сделать».

Бродя среди лазерных лучей, теряясь в паутине которых, посетитель рождает музыку, пытаясь ли понять представить «партитуру» линий с завязанными глазами по звукам, или услышать перекличку вентиляторов, — ты мало-помалу, даже не пытаясь определить сути каждого экспоната, оказываешься вовлеченным в атмосферу предвкушения будущего и поиска выхода за границы познанного. Где-то даже начинаешь ностальгировать — когда, например, видишь смелые попытки оформления Ленинграда к 50-летию Октябрьской революции.

В итоге общее ощущение от выставки остается колоссальное, но очень многословное: явление показано в такой всеохватности и таким количеством экспонатов, что кажется, будто прочел энциклопедию от корки до корки.

Алина Циопа, «Фонтанка.ру» 

Читайте также:

От Рафаэля до «Пепла истории»: Самые многообещающие выставки в Петербурге — 2020