Режиссер из США сняла фильм о блокаде. Влюбленные защищают банк семян в Институте растениеводства «от врагов, полчищ мышей и друг от друга»

20 февраля 2019, 15:44

Версия для печати

Tweet

Джессика Орек рассказала «Фонтанке», как работала над картиной, откуда у неё интерес к России, и как она «читала блокадные дневники целыми днями и в слезах засыпала ночью». 

Создатель фильмов «Королева жуков завоевывает Токио» и «Аатсинки: история ковбоев Арктики» заинтересовалась судьбой ученых, работавших в Институте растениеводства им. Н.И. Вавилова, где хранится одно из крупнейших хранилищ семян в мире. Но при этом время действия Орек перенесла в ближайшее будущее.

Съемки велись в Петербурге, а в марте премьера фильма состоится в Техасе на фестивале SXSW — это популярный ежегодный проект, состоящий из нескольких музыкальных, кино- и медиафестивалей и конференций. Одна только музыкальная часть собирает порядка 50 тысяч слушателей. «Фонтанка» поговорила с Джессикой о картине, о «скольжении во времени» и о том, как снимать непридуманные истории в век компьютерной графики.

 О чем этот фильм?

— «Один человек умирает миллион раз» — это частично реальная история, частично легенда, происходящая в будущем. Она о семенах и генетическом разнообразии, о росте и увядании, о любви и войне, о разных видах голода. О том, что значит оставаться человеком, даже когда реальность лишает человечности. В официальном синопсисе мы объясняем, что главные герои, Алиса и Максим, работают в Институте Генетических Ресурсов Растений в центре города. Там находится самый большой банк семян в мире — незаменимое хранилище образцов со всей планеты, бесценный клад существующего генетического разнообразия. Эти два молодых ботаника влюбляются в то время, как вокруг них разворачивается война. Враг окружает город, отрезая их от остальной России, от электричества, тепла и еды. Наступает отчаянно холодная зима, и город медленно, болезненно, начинает умирать от голода. Максим и Алиса защищают банк семян от других голодающих, от врагов, полчищ мышей и друг от друга.

One Man Dies A Million Times – Teaser from Myriapod Productions on Vimeo.

Как американская режиссер заинтересовалась Россией и узнала о подвиге ленинградских ученых?

— Однажды я узнала о русских сказках про Бабу Ягу и увидела иллюстрации к ним, выполненные Иваном Билибиным (к слову, погибшим в блокаду). Меня заинтересовал этот сюжет, и в 2009 году я решила снять фильм — так появилась картина «Покорение Бабы Яги» (фильм, сочетающий сказку и этнокультурное исследование, показали на «Артдокфесте» в 2014 году — Прим.ред.). И когда я была в Петербурге во время работы над этой картиной, мы проходили через Исаакиевскую площадь. Наш линейный продюсер между делом упомянул: «Здесь находится самый большой в мире банк семян». Безусловно, я была заинтригована. Я только что закончила документальный проект об этнобиологии, и новый фильм как гибрид игрового и документального кино стал своего рода продолжением работы.

Изучая и просматривая материалы для картины, я впервые почувствовала, как история для меня ожила. За годы исследований я провела шесть интенсивных недель в творческой резиденции The MacDowell Colony в Питерборо (Нью-Хэмпшир), где читала блокадные дневники целыми днями — с момента пробуждения и до того, как в слезах засыпала ночью (в списке литературы, использованной для съемок, — «Записки блокадного человека» Лидии Гинзбург, «Ленинградский дневник» Веры Инбер, стихотворения Ольги Берггольц, «Блокадный дневник» Елены Кочиной и десяток других изданий — Прим.ред.). Это был невероятно мощный опыт. Для меня главной движущей силой стало желание передать тот уровень реальности — и сильнейшие мучения, и удивительную убежденность этих героев, которые были, в общем, обыкновенными людьми.

Кто стал прототипами героев?

— Я не смогла найти достаточно информации об отдельных ученных, которые работали в банке семян во время блокады, по крайней мере, на английском языке. Поэтому объединила их истории, концентрируясь на деталях, чтобы создать своего рода архетип настоящего героя. Хотя центральные персонажи не воспроизводят событий чьей-либо конкретной жизни, все, что происходит в кадре, происходило в реальности. Каждое событие, дата — из воспоминаний и дневников, которые вели люди во время блокады.

Джессика Орек на площадке

Фото: предоставлено компанией Myriapod Productions

Что значит «сделать историю более понятной современному зрителю»?

— Наибольший вызов для кинематографиста в век гиперреальной компьютерной графики — создать ощущение реальности, от которой зрители не смогут абстрагироваться. Сегодня многие настолько верят фантазиям, поступающим через разные формы медиа, что становится все сложнее отличить факты от выдумки. Я не хочу, чтобы этот фильм воспринимался как придуманная история. Это не «Звездные войны» и не исторический роман, чье действие происходит во время Второй мировой войны. Это реальное, ощущаемое, настоящее. И насущное, потому что банк семян остается чрезвычайно важной частью современного мира, меня волнует ее настоящее и будущее.

Для чего в фильме о блокаде появилась любовная история?

— История блокады и истории ученых — мрачные, это непростая тема. Но, в конечном итоге, сюжет наполнен надеждой. Я хочу, чтобы зрители увидели, как её свет пробивается с самого начала фильма, и любовь — лучшее средство. Но поймите меня правильно, я хочу, чтобы люди посмотрели фильм и ушли не с каким-то чувством искаженной надежды или мелодраматичной романтики, а с ощущением значимости того, на что мы, человечество, способны — как на абсолютного худшее, так и на абсолютного лучшее.

Для каких зрителей создавалась картина?

— Я стараюсь не думать слишком много о зрителях, когда снимаю фильмы. Я делаю так, как нужно сделать, и надеюсь, что фильмы найдут свое место. Но я думаю, во времена, когда отношения между Россией и США неустойчивые и непостоянные, — это мощное послание об универсальности страданий и стойкости.

Где проходили съемки?

— Одной из самых захватывающих составляющих работы для меня было как раз то, что мы снимали в самом семенном банке — в пространствах, где действительно жили и работали ученые во время блокады. И нам позволили сотрудничать с исследователями, которые работают там сейчас, чтобы они смогли обучить наших актеров практическим умениям в этой области. Семенной банк стал своего рода «пространственно-временным тоннелем». Есть определенный культурный слой науки, времени, мысли, который накапливается за годы работы таких учреждений. Люди не снимают фотографии своих предшественников, все наслаивается. В институте были компьютеры 1990-х и мониторы 2010-х, установленные сверху. Этого не выдумать. Это было идеально для атмосферы вневременности, которая важна в фильме.

Почему фильм черно-белый?

— Мне хотелось нарушить привычные ограничения документальной и драматической формы, избежать «фантастического» восприятия истории. Но я все же не хотела, чтобы фильм можно было легко датировать, чтобы в нем распознавался только год съемки — лишь один год среди десятилетий, в которых он актуален. Я хотела, чтобы там было то самое «скольжение» во времени, и зритель не мог понять, когда точно все происходит.

Вопросы задавала Алина Циопа, «Фонтанка.ру»

«Фонтанка.ру» благодарит продюсерскую компанию «Велес Медиа» за организацию интервью

Читайте также:

Невидимая блокада: Блокадные музеи, которых нет на карте

Блокадный «Праздник»: Почему не смешит комедия Алексея Красовского