В МДТ выпускают комедию «Шоколадный солдатик» по Бернарду Шоу

Версия для печати Версия для печати

10 и 24 июня в Малой драматическом театре будет показан премьерный спектакль «Шоколадный солдатик» по пьесе Бернарда Шоу «Человек и оружие». Комедию о войне, не без иронии и со знаменитыми интеллектуальных парадоксами, свойственными британскому классику, выпускает американский режиссер румынского происхождения Андрей Щербан.

Эту премьеру отличает множество нюансов, удивительных для театра Льва Додина. Прежде всего, Додин почти не приглашает режиссеров со стороны – для опытного мастера сцены, 72-летнего Андрея Щербана сделано исключение, хотя выбор пьесы театр оставил за собой. Впрочем, сам Щербан признался, что, благодаря Додину, открыл для себя Бернарда Шоу, которого всегда считал слишком головным драматургом, чтобы им увлечься.

Пьеса Шоу «Человек и оружие» посвящена маленькой локальной войне 1895 года, между двумя славянскими странами – Сербией и Болгарией. Внешне сюжет заверчен вокруг любовного треугольника с участием двух людей, одетых в военную форму, из которых героиня выбирает одного – того, в котором нетрудно разглядеть альтер эго самого Шоу.

«Я впервые сильно удивился, когда прочел, что Оруэлл считал эту пьесу потрясающей, – говорит режиссер Андрей Щербан, – Английский заголовок: «Человек и оружие» – это парафраз на тему строки Виргилия: «Мужа и оружие славлю». И это вечная ирония Шоу. Виргилию нужно срочно начать прославлять героизм и патриотизм, потому что на его глазах Римская республика превращается в Римскую империю. Шоу же нападает на милитаризм и империализм Британской империи. Для ирландца писать про Болгарию – это в первую очередь аллегория. Шоу рассматривает маленькую, никому не известную войну (болгар, которыми руководят русские офицеры, и сербов, которыми руководят австрийские офицеры) и задает очень актуальные вопросы: что мы имеем в виду, когда говорим «патриотизм»? что за безумие – война? В Англии есть пословица: «Если подумаешь, то засмеешься, если почувствуешь, то заплачешь». В своей пьесе Шоу часто упоминает Дон Кихота – его пьесой движет тот же парадокс, что и у Сервантеса: смех над трагическими ситуациями, смерть всех иллюзий. У Шоу не было иллюзий ни по какому поводу. А иметь здравый смысл, быть разумным человеком в любой империи – значит, без конца раздражать тех варваров, которые хотят только войны. Швейцарский наемник капитан Блунчли – единственное альтер эго Шоу в пьесе. В отличие от другого героя, майора Сергея Саранова, который хочет войны. Мечты Сергея о славе, отсутствие какого-либо сочувствия к другим людям, его нарциссизм – это нарциссизм потенциального диктатора, который всегда прежде всего любуется сам собой. Хорошо, что Шоу решил писать «приятную комедию» – иначе Сергею пришлось бы в финале стать психопатом. Во второй части действие полностью переходит на тему любви. У Шоу нет иллюзий на тему любви, но он очень хочет любви. Голова спорит с сердцем. И, как в шекспировских комедиях, в конце торжествует любовь. Но ненадолго. Потому что у швейцарского героя есть швейцарские часы, которые напоминают ему, что делу – время».

Самой важной репликой Андрею Щербану показалась реплика капитана Блунчли: «Я свободный гражданин». «Потому что для любого тоталитарного режима нет опаснее человека, чем свободный гражданин. Во времена цензуры театр становится настоящей опасностью для властей предержащих. Потому что именно театр напоминает людям, какой должна быть и какой могла бы быть наша жизнь – свободной и счастливой. Когда театр становится реальной силой – это всегда хорошая новость», – заявил журналистам режиссер Щербан.

А художественный руководитель Лев Додин уточнил, что самым сложным для театра сейчас является соединение лиризма и цинизма, которые у Шоу неразделимы. В советские времена, по словам Додина, многое смешное в пьесах «прогрессивного писателя Шоу» воспринимали как «смешное – про них», то есть про «загнивающий Запад». Смеяться над самими собой – гораздо более сложная задача. Впрочем, Додин рассказал, что, не далее, как накануне ночью, перечитывал перевод пьесы, сделанный специально для этой постановки Диной Додиной, и много смеялся. Так что он очень надеется, что перевод позволит сегодняшнему зрителю оценить и по сей день актуальный юмор Бернарда Шоу.

Андрей Щербан в качестве режиссера пообещал будущим зрителям водевильную легкость, которую и он, и артисты МДТ с удивлением открыли у Шоу и отнеслись к ней со всей серьезностью, помня, что самое не смешное в театре получается тогда, когда комедию пытаются играть смешно. «У Шоу нет полутонов, – уточник Щербан. – Так что артистам психология не поможет. Им нужна детская открытость, внутренняя свобода и абсолютная вера».

Тем интереснее представляется этот опыт работы американского постановщика с актерами, для которых принцип внутренних обоснований является ключевым. Что характерно, Щербану достались артисты, что называется, премиум-класса – Наталья Акимова и Сергей Козырев, Мария Никифорова, а также замечательно талантливая молодежь – Олег Рязанцев, Екатерина Тарасова, Станислав Никольский, Дарья Румянцева, Артур Козин.

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»

 

 


Опубликовано 09 июня 2015, 15:29

Другие события

Михаил Боярский: «В свои 75 я учусь у внуков непосредственности»

Михаилу Боярскому сегодня — 75 лет. Юбилей он встречает премьерой: с конца октября на сцене Театра имени Ленсовета идет «Ромео и Джульетта», где Боярский играет Эскала, герцога Вероны. И хотя роль невелика, в этих минутах актер успевает воплотить все чувства и эмоции своего персонажа: ярость, властность, колебания, горе… Ждут ли нас новые спектакли с любимым актером, нравится ли ему новая театральная молодежь и современные спектакли? В канун дня рождения Михаил Боярский ответил «Фонтанке» на эти вопросы, а заодно поделился воспоминаниями о старом Ленинграде и размышлениями о счастье.

Статьи

>