Борис Аверин расскажет про Пушкина и любовь

Версия для печати Версия для печати

«Любовь» (в смысле имя) в знаменитом донжуанском списке Пушкина фигурировала, но кто была сия дама, достоверно неизвестно. А вот в целом про любовь (не имя, а чувство) в жизни Пушкина узнаем 17 октября в квартире Кости Кройца, у видного литературоведа Бориса Аверина.

Борис Валентинович нередко напоминает: Александр Сергеевич до женитьбы писал Наталье Николаевне письма по-французски, а после перешел на русский («Что, жёнка?», «Цалую тебя», «Я рад, что ты не брюхата») — и что-то это да значило. «Была ли разница между тем, как поэт любил и как он описывал любовь своих персонажей?», «Насколько цинично относились к любви в том обществе браков по расчету?», — задается вопросами Борис Аверин. И, к слову, не только «в контексте Пушкина»: ученый исследовал эту тему и в жизни Чехова, и Тургенева, и Льва Толстого.

«Борис Аверин не просто знает многое из того, что не пишут в биографиях и предисловиях. Он умеет об этом нескучно рассказать», — комментируют организаторы, ДК Льва Лурье. Место лекции и само заслуживает внимания: не к каждому миллионеру вот так вот войдешь в квартиру, чтобы лекцию послушать, а к Косте Кройцу в некоторых случаях (и только слушателям, конечно) – можно.

Лекцию Бориса Аверина «Любовь и Пушкин. Пушкин и любовь» слушаем 17 октября в квартире Кости Кройца (ул. Марата, 1). Начало в 19.30. Подробности по ссылке. 

Александра Шеромова

 

Опубликовано 15 октября 2018, 11:08
Проект "Афиша Plus" реализован на средства гранта Санкт-Петербурга

Другие события

Монтаж аттракционов над непроглядной тьмой. Каким получился роман Яхиной об Эйзенштейне

В марте в продажу поступил четвертый роман Гузели Яхиной — автора исторических романов, которые мгновенно становятся бестселлерами. Область интересов Яхиной — Советский Союз, причем далеко не светлые моменты его истории в целом и судьбы простых людей в темные времена в частности. В новом романе она немного изменила своему методу: отошла от незаметных героев из народа и взялась за биографию ослепительной кометы раннего советского кино — Сергея Эйзенштейна.

Статьи

>