Фото: provzglyad.com

«Одной волшебной ночью»: Еще одно танго в Париже

12 декабря 2019, 16:25

Версия для печати

Tweet

В кинотеатрах начали показывать «Одной волшебной ночью», камерную и весьма изобретательную ленту Кристофа Оноре, бенефис большой актрисы Кьяры Мастроянни.

Кристоф Оноре — человек многих талантов. Начинал как писатель, потом сочинял пьесы для театра, со временем начал сам их ставить, наконец, занялся кинорежиссурой. «Одной волшебной ночью» все эти таланты наглядно демонстрирует. Тут есть и здорово сочиненные диалоги, и эффектная театральность, и кинематографичность.

Как крепкий спектакль, фильм затеян ради актрисы — Кьяры Мастроянни, и представляет собой ее полноценный бенефис. Главная героиня — университетская преподавательница, которая давно и скучно замужем, поэтому крутит романы со студентами. Муж измен не выдерживает, супруги ссорятся. Он идет в спальню, она — в гостиницу по соседству. А там уже ждут призраки юности — молодой супруг, первая девушка ее мужа и полный комплект былых любовников. Нервная ночь превращается в путешествие по волнам памяти, экспресс-курс по погружению в подсознание.

Театральность вообще фильмам Оноре свойственна — он любит запирать героев в четырех стенах, выписывать диалоги. Но «Одной волшебной ночью» можно смело назвать киноспектаклем — тут все выразительные средства из сценического, а не экранного арсенала. Ветер, раздувающий занавески, внезапно распахивающиеся двери, музыкальные номера, яркий свет, который льется то из дверей, то из окон. О кино напоминает разве что старательно мелькающая в кадре раз в пять секунд вывеска кинотеатра по соседству с афишей озоновской «Воли божьей».

Фото: provzglyad.com

Но главное — Оноре весь фильм строит на условностях. Героиня не уносится в фантастику из скучного быта, она в вооражариуме живет с первого кадра, когда выпрыгивает из-за занавески в комнате любовника, чтобы устроить скандал и уйти, хлопнув дверью. Условности эти — не для того, чтобы высказаться ярче о вечной любви и прочих французских делах. Театральность тут — ради Мастроянни.

Кьяра Мастроянни — с одной стороны, героиня для европейской киномифологии ключевая. Дочь величайшего итальянского актера и Катрин Денев, даже снимайся она с такой фамилией и генеалогией в ситкомах на ТВ, воспринималась бы как хранитель традиций, последний представитель вымершего вида. С другой, она муза самого Оноре — он ее снимал и в «Возлюбленных», и в «Песнях о любви». Так что рано или поздно такой подарок, как персональный бенефис, преподнести ей был должен.

В «Ночи» все крутится вокруг актрисы. Даже на роль мужа главной героини взят реальный экс-супруг Мастроянни, музыкант Бенжамен Бьоле. А ближе к финалу на экран выпускают единственную на весь фильм равную Мастроянни атрису, Кароль Буке. И, конечно, в крохотной роли духа будущего, свободной и прекрасной обитательницы приморского домика. И вводит ее Оноре только ради того, чтобы еще раз продемонстрировать все таланты и способности Мастроянни. Напомнить, что она — единственная, последняя, неповторимая и так далее. Понятно, что после этого артистка не могла не получить приз за лучшую женскую роль каннского «Особого взгляда». Награда, правда, по сути не актрисе, а именно режиссеру. Он сочинил такую роль для нее, он ее так мощно оркестровал.

Как и Мастроянни, Оноре — только не из-за фамилии, а из-за работы в журнале «Кайе дю синема» и любви к литературному авангарду — вечно обречен на сравнение с героями «золотого века» европейского кино, с Годаром-Трюффо и компанией. Каждый его фильм — от «Возлюбленных» до «Песен» — сравнивали с их работами. И всякий раз повторялось одно: не дотягивает Оноре, не дотягивает. «Песни» хороши, но не как «Шербурские зонтики» Деми. «Моя мать» прекрасна, но не как «Украденные поцелуи» Трюффо.

«Волшебная ночь» для репутации режиссера и французского кино вообще сделала много. Заставила сказать про Оноре что-то кроме «наследник великих экспериментаторов». Экспериментируют во Франции, может, не хлеще, чем в других. Традиции не богаче, чем в прочих странах, где они вообще имеются. Но вот актеров так не любят больше нигде в мире — это точно.

Иван Чувиляв, специально для «Фонтанки.ру»