«Грех» Андрея Кончаловского: Прямая линия с президентом

14 ноября 2019, 13:33
Версия для печати Версия для печати

В кинотеатрах начали показывать «Грех» Андрея Кончаловского. Формально — кино о Микеланджело. На самом деле — пространный монолог режиссера, адресованный чиновникам, политикам, ну и, для разнообразия, церковным иерархам.

В основу сюжета Кончаловский берет разработанную еще Мережковским в его новелле о Микеланджело схему отношений художника и власти: кардиналы и папы грызутся, желают покорить буйный талант гения, а тот и сам не слишком способен с ним совладать. Микеланджело расписывает потолок Сикстинской капеллы, бесконечно вгрызается в мрамор, чтобы закончить гробницу папы Юлия Второго, а от него еще требуют оформить фасад церкви Сан-Лоренцо во Флоренции (если вдруг кто-то не знает — он так и стоит до наших дней без отделки).

Кончаловский, конечно, энциклопедист, в этом его сила. Тут не только Мережковский взят в соавторы. Цитируется — буквально, мизансценами, жестами, позами — «Декамерон» Пазолини, темами и образами — «Андрей Рублев» (там была эпопея с колоколом, тут — со спуском с горы мраморной глыбы). Более того — в очередной раз Кончаловский успевает схватить на лету новейшие тенденции. В финале вообще есть прямая отсылка к «Дому, который построил Джек». Там к герою является Вергилий, тут приходит, конечно, Данте (правда, он куда менее многословен, чем триеровский персонаж). Строит Кончаловский мостик и к «Мистеру Тернеру» с его отважным сочетанием мерзкого вонючки и его божественных произведений (хотя до совсем уж грубого физиологизма Кончаловский не доходит: про его Микеланджело разве что говорят, будто он не моется и не меняет одежду, в кадре он остается фактурным стариканом).

Впечатляет, конечно, и сам массив материала. Двухчасовая эпопея с кучей действующих лиц, сплошь безвестные итальянские актеры. Единственное знакомое лицо — на пару секунд мелькающая призраком Юлия Высоцкая. Хотя Умберто Орсини, который играет маркиза Маласпини, снимался еще у Феллини и Висконти, он все же не слишком популярен. К тому же, лица подобраны предельно точно: и папа Лев очень похож на собственный портрет работы Рафаэля, и его предшественник Юлий Второй точно такой, каким глядит с полотна в Уффици. Наконец, тут есть сильные образы, которые вытащить на экран может только стойкий романтик-шестидесятник, каковым Кончаловский и является: чего стоит хотя бы мраморная глыба (она и на афише фильма изображена). Ее спускают битый час экранного времени с горы, она забирает жизни, из нее делается искусство. Сейчас такое, конечно, не носят, слишком прямолинейно и патетично: честь и хвала Кончаловскому, что он хранит верность тому, что его перепахало больше полувека назад и одновременно, что называется, открыт всему новому.

Главная беда «Греха» в том, что из этого богатого материала, энциклопедии образов и мотивов складывается вещица совершенно затраченных средств не стоящая. Нехитрое кино про художника и власть. Тем более, по определению спорное в двадцать первом веке: уж слишком педалируются отношения Микеланджело с донаторами. К тому же, и это хуже всего, история титана Возрождения — именно в виду романтизма Кончаловского – подается с очень ясно читаемой исповедальностью. Режиссер, который поработал с разными патронами (не будем уж его семью приплетать, ладно) — и с советским Госкино, и с голливудскими мейджорами — знает, о чем говорит.

Вообще, для полноты картины стоило в качестве дополнительного материала показывать в финале картины встречу Путина с папой Римским, во время которой президент подарил понтифику диск с фильмом. Вот так надо было, лопух Микеланджело. Не таскаться по высоким кабинетам с модельками, не выслушивать правки кардиналов, а договориться, скажем, с кем-нибудь из Медичи, кто посговорчивее — вот он пусть и дарит надгробие папы Юлия папе Льву. Пожалуй, впервые Кончаловский-режиссер (как оратор он много раз через это проходил) действительно ступил в зону риска, где его очевидно будут обвинять в том, что он «пасет народы» и считает возможным снимать кино для политиков.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»

Ленин — трикстер и наш Люк Скайуокер: Музей истории религии открыл выставку к 100-летию со смерти вождя

Казалось бы, где мировые религии и где вождь пролетариата? Однако ГМИР предлагает нетривиальный взгляд на Ильича, отказавшись и от мавзолейной серьезности, и от иронии концепта «Ленин-гриб». Здесь Ленин — «одомашненный» герой мифа. Вы увидите музейные экспонаты («иконы» с Лениным, графику с видами ленинских мест), незаконченную вышивку с Лениным, найденную дома сотрудником музея при подготовке выставки, и редчайшую агитационную эмалированную кастрюлю 1920-х годов. Выясните, что Владимир Ульянов был ироничным любителем гаджетов — технических новшеств своего времени, а псевдоним Ленин выбрал, скорее всего, случайно.

Статьи

>