Крым — это Россия, Matushka! Как HBO четвертовало российскую историю в сериале «Екатерина Великая»

21 октября 2019, 11:41

Версия для печати

Tweet

Стриминговый гигант вывернул российскую историю мехом внутрь, но сделал это с любовью

Прекрасные интерьеры, интеллигентные лица, диалоги на уровне старшего класса средней школы и дурацкие исторические ляпы. HBO продемонстрировал, какими «они» видят «нас» в исторической перспективе. Отвлечься от современной повестки сценаристу не удалось, равно как и провести элементарный факт-чек.

HBO 21 октября выпустил мини-сериал «Екатерина Великая» с Хелен Миррен. После нетфликсовских «Последних царей» было тревожно. «Фонтанка» внимательно посмотрела все четыре серии и воскликнула вслед за экранным Потемкиным: «Матушка!»

«Екатерина Великая», ради которой в октябре прошлого года центр Петербурга посыпали бутафорским снегом, интриговала с самого начала. С одной стороны, Хелен Миррен трижды играла королев, получила «Оскар» за роль Елизаветы II, имеет русские корни — это плюс. К тому же она стала исполнительным продюсером сериала и позвала в режиссеры Филипа Мартина, который снял «Корону» и вместе со сценаристом Найджелом Уильямсом в 2005 сделал вполне годный сериал «Елизавета I» с Миррен в заглавной роли. Но тот же Уильямс для сериала «Имя Розы» присочинил всякое, чего у Умберто Эко и в помине не было — это минус. Матчасть поручили производственной компании Baltic Film Services, которая отвечала за бытовую сторону сериала «Чернобыль» так здорово, что советский стиль пошел в массы — неоспоримый плюс. И та же Baltic Film Services приложила руку к нетфликсовской поделке «Последние цари», которой больше бы подошло название «Испанский стыд» — конкретный минус. В общем, ожидать можно было, чего угодно. Собственно, оно и получилось.

Фото: кадр из трейлера/YouTube/HBO

Повествование начинается в 1774 году в Шлиссельбурге, который обозначен как «Северная Россия». Екатерина наведывается в тюрьму на острове поглядеть, как поживает «узник номер один». Рядом с императрицей отирается лейтенант Мирович. Екатерина его узнает, Мирович неоднократно писал в ее канцелярию, клянчил матпомощь. Российская государыня выдает реплику в духе Марии Антуанетты: «Разве можно просить у богатых людей деньги? Как, по-вашему, они разбогатели — разбрасываясь ими?»

Екатерина, хоть и жадная, но мечтает о либеральных реформах. В сверкающих сусальным золотом палатах она произносит перед российской элитой речь про то, что в России больше не будет крепостного права (что, простите?). Элита в шоке. Но умная Екатерина, почувствовав холодок, закругляется на патриотической ноте: «Россия будет великой!» «Патриотизм — это всегда хорошо», — хвалит государыню дипломат и воспитатель наследника граф Панин, словно подмигивая современному политическому истеблишменту.

Екатерина не только умная и находчивая, но и смелая — она приглашает английского доктора Димсдейла и первая в России испытывает на себе его метод прививания от оспы. Здесь начинается ненавязчивая чехарда с хронологией — на самом деле эксперимент с оспой Екатерина поставила на себе на четыре года позже, в 1768-м, но это (пока что) не страшно.

А еще царица любит миловидных мужчин — и лейтенант Григорий Потемкин оказывается кстати (Джейсон Кларк в этой роли вполне похож на исторические портреты своего героя, хотя по нынешним меркам толтоват). Екатерина с подружкой, графиней Брюс (блестящая Джина Макки), быстренько его делят («Я первая увидела!» «А я — царица России!»). После чего Потемкин обнаруживает себя в постели «пробир-статс-дамы» Брюс. Тест-драйв проходит удачно, но первый секс с Екатериной случится только годы спустя.

Фото: кадр из трейлера/YouTube/HBO

Феминистский дискурс на пике моды, и авторы сериала этим пользуются. Правда, по сути, получается «феминизм», которым пугают маленьких мальчиков: не про равноправие, а про то, кто под кого ляжет. Финал первой серии — эпичный бал, на котором женщины переодеты кавалерами, а мужчины — дамами. Орлов в платье и при макияже сидит на кровати, смотрит, как Екатерина что-то пишет за столом. Происходит совершенно идиотский диалог:
Орлов: Мне кажется, что-то изменилось между нами.
Екатерина: Я всегда буду тебя любить, но между нами все кончено.
Орлов: Почему?
Екатерина: Потому что ты меня разлюбил.
На балу Екатерина назначает своим Золушком Григория Потемкина. Примарафеченный Потемкин в платье, парике и с перевязанной наискось рожей счастлив, но его тут же отправляют воевать с турками.

74-летняя Хелен Миррен с ее жизненным и профессиональным опытом уже может изображать королев, что называется, не приходя в сознание. Что-то подобное на экране и происходит. С одной стороны, сложно отыгрывать лицом, когда в начале истории твоя героиня вдвое моложе тебя и в ход идет не только грим, но и компьютерная ретушь. Но это полбеды. «Вулкана страстей» на экране не ждите — хотя в «Елизавете» Миррен, помнится, давала жару. Но история про великую женщину, «пятьдесят лет выживавшую в мире, который ее не хотел», не вытанцовывается и по другой причине. Все рушится, когда тема «мама может все что угодно» пересекается с любовной линией. У сериала не получается рассказать про любовь двух сильных и умных людей так, чтобы они не выглядели кретинами. Мог бы выручить секс, но и с сексом у «Екатерины» грустно. В кадре то и дело говорят, как сложно императрицу удовлетворить и как много у нее было мужчин, но Екатерина ведет себя, как девственница. Единственной парой сисек, которые промелькнули в сериале, мы обязаны Григорию Орлову — от огорчения он пользует некую даму на стороне. Близость между Екатериной и Потемкиным происходит, как в волшебной сказке, — только с третьего раза. В этот момент под их окном на фоне колокольни Петропавловского собора казнят Пугачева (как это получилось? Пугачева, как знают все, кто учился в российской школе, четвертовали в Москве). «Я сказала палачу, что не надо выпускать ему кишки», — вздыхает Екатерина. Когда голова бунтовщика падает на эшафот, соитие, наконец, происходит.

С Пугачевым, кстати, в сериале связаны такие ляпы, что лучше бы Уильямс его не упоминал вовсе. Первым предводителя Крестьянской войны замечает Потемкин на пути в Петербург после турецкого похода. Пугачев митингует перед толпой, крича, что он — выживший царь Петр III и будет править Российской империей. Потемкин принимает увиденное к сведению, ничего не делает и едет себе дальше (нет, ну а что не так?). Но спустя некоторое время все-таки разыскивает и хватает самозванца, чтобы отвезти в Петербург. И это один из самых смешных проколов сценариста. Он перепутал Потемкиных. Самого страшного смутьяна столетия ловил дальний родственник нашего героя, начальник секретных комиссий генерал-майор Павел Потемкин.

Приобретение Россией Крыма в сериале показано как очередная интрижка самодержицы. По сюжету, Потемкин, уже светлейший князь, утвердился в статусе тайного мужа Екатерины и начинает беситься с жиру. Скучающего героя надо срочно занять каким-нибудь подвигом. Тут-то и вспоминают про неприсоединенный к России полуостров. «Он всегда был русской мечтой», — говорит Екатерина, и Потемкин отправляется добывать любимой женщине Крым. «Вся Европа бредит Крымом, но не все способны найти его на карте», — говорит он. Светлейший проводит референдум в какой-то юрте, демонстрируя татарской элите складень с иконописным портретом Екатерины на золотом фоне. Элита смотрит и присягает. Это, конечно, полная чушь. На самом деле было еще красивее: указ императрицы читали вслух на вершине скалы Ак-Кая, но Уильямсу почему-то больше понравилось в юрте и со складнем.

Фото: кадр из трейлера/YouTube/HBO

Россия XVIII века в сериале показана так, что любо-дорого. Мужчины сплошь волоокие, женщины нарядные, чертог сияет, «Многая лета» гремят хором практически без акцента. Технический прогресс поставлен на службу быта: на приеме императрицы кушанья выскакивают прямо из столешницы посредством хитроумного лифта. Государыня не наказывает за юмор, а только за «глупость, чавканье и зеванье». 19-летний Павел I похож на человека, ясно, что мама зря его не любила. Даже комья грязи, летящие из-под копыт лошадей на живописном русском бездорожье, фотогеничны.

Но российскому зрителю, который читал «Капитанскую дочку» и знает, как выглядит памятник в «Катькином саду», изделие HBO все равно покажется недостоверным. И дело даже не во многочисленных ляпах, и не в том, что уважаемой Хелен Миррен не хватает тела, чтобы исполнить матушку-императрицу во всей ее царственной вальяжности. В сериале напрочь отсутствует ощущение сакральности власти, которое у «нас», в отличие от «них» — в крови. И экранная Екатерина выходит слишком обыденной, свойской: приближенные разговаривают с ней, как с равной, при появлении монархини никто не замирает в верноподданническом столбняке, ей даже и не кланяются толком.

Смерть «матушки» романтизировали, как и все остальное: считается, что Екатерину хватил удар ранним утром в уборной, но в версии HBO она падает замертво, сжимая в руках венок из высохших цветов. Венок появляется в последней серии несколько раз и вызывает недоумение. Но перед самыми титрами его тайну раскроют — и эта сцена станет ключом ко всему сериалу. В принципе, за нее можно простить всю клюкву, дурацкие диалоги и фактологические ошибки. В конце концов, людям важно не то, что было на самом деле, а то, во что они верят.

«Екатерину» можно смело рекомендовать трем категориям населения: любителям истории — чтобы получить удовольствие, вылавливая фактологических блох; феминисткам – поугорать над вивисекцией гендерных стереотипов; «нашим зарубежным партнерам» — чтобы убедиться, что Крым наш, а Россия — европейская страна. Но всем остальным, скорее всего, будет нестерпимо скучно.

Венера Галеева,
«Фонтанка.ру»

Читайте также:

Лучшие телесериалы октября: выбор «Фонтанки»