Фото: Алина Циопа/"Фонтанка.ру"

И это все о ней: в «Манеже» препарировали смерть

14 апреля 2019, 16:59

Версия для печати

Tweet

«Жизнь после жизни» – так называется выставка, которая до 22 мая открыта в «Манеже», однако, показывают на ней как раз обратное: два этажа выставочного пространства заняла смерть в разных художественных воплощениях.

Вслед за выставкой «Христос в темнице», «Манеж» решил показать еще один проект-антологию, основанный на одном и том же повторяющемся сюжете. Неожиданно: крупнейшее в городе выставочное пространство нашло себя в минимализме. Вроде бы и произведений много, и вроде бы все об одном – тем заметнее нюансы.
В данном случае, конечно, речь не о тонких различиях, а о прямо-таки стилистических противопоставлениях: рядом могут идти «Ангел» авангардиста Владимира Стерлигова и классика – «Причащение умирающей» Алексея Венецианова. Или работы Александра Арефьева, Василия Сурикова и Федора Бруни – стремительное путешествие из одного века в другой и обратно.

Ощущения от выставки двойственные, особенно с учетом, что принятие правил «игры» происходит не сразу. Все-таки «Манеж» – не Эрмитаж, где пока до выставки дойдешь, хочешь – не хочешь, а настроишься: тут искусство обрушивается на тебя сразу. В данном случае, вполне физиологично – в виде экорше (скульптура в виде человеческой фигуры со снятой кожей) Петра Клодта и посмертной маски Петра I Карло Растрелли.

Упрямая сосредоточенность кураторов на одном сюжете поначалу дает незапланированный эффект, который можно выразить фразой: «В общем, все умерли». Перед глазами встают два этажа «Манежа», заполненных стендами, на каждом из которых по три (условно) картины, на каждой которых кто-то умирает… Да еще при входе в придачу стена, на которой, как в колумбарии, размещены таблички с цитатами, в каждой из которых есть слово «смерть». «Совершенство – это почти смерть» (Марк Шагал). «Смерть человека, которому удалось исполнить кое-что из своих замыслов, есть событие естественное и не только не печальное, а скорее радостное, то есть отдых, покой небытия, а бытие его остается и переходит в то, что он сотворил». (Василий Поленов). «Я думаю, что смерть важна для каждого человека. С того момента, как мы начинаем соображать, кто мы такие, начинаем размышлять, что такое – наша кончина» (Михаил Шемякин).

В общем, поначалу такое однообразие кажется несколько абсурдным. Но постепенно затягивает. Вспоминается современная мода на Death Cafe с их беседами и конференциями на тему смерти, и кажется, что выставка рассчитана именно на такую категорию посетителей. А уже потом оказывается, что выставка – с сюрпризами: то среди картин вдруг как черт из табакерки выскочит голограмма Владимира Кустова с медицинскими инструментами (2012), то истекающая кровью на видео Венера Таврическая из проекта Александра Шишкина-Хокусая «Кровавые фонтаны в сказочной стране вампиров». А то вдруг протянут друг к другу свои пластиковые пальцы, вышедшие из-под 3D-принтера, две механизированных кисти рук – участники «Диалога» Ивана Говоркова и Елены Губановой.

От очевидных ходов в «Манеже» отказались: здесь нет общего сценария выставки от смерти к жизни (или наоборот, кому как нравится), нет тривиального деления на «низ» как царство Аида и «верх» – хотя структура выставочного зала к этому располагает. Все об одном – хотя второй этаж, все-таки, несколько светлее не только по оформлению, но и по настроению. Правда, этот свет может оказаться и загробным: завершает экспозицию второго этажа ряд горящих кладбищенских фонариков, в которые вставлены изображения других кладбищенских фонариков (Владимир Кустов). Ну и работы «главного» некрореалиста Евгения Юфита. Куда же без них.

Дизайн выставки сыграл основную роль: осматривая экспозицию зритель идет по лабиринту из наклонных черных плоскостей – то нависающих над ним, то отступающих. Зрители старших поколений признают мощный эффект, который оказывает на них такая подача вкупе с темой смерти. Смотрится он в «Манеже» абсолютно органично – что неудивительно: эту выставку оформляла архитектурная мастерская «Циркуль» – та самая, которая занималась дизайном всего обновленного выставочного зала к его открытию после ремонта. Кому, как не Александру Кривенцову, чувствовать эти стены.

Идея этого проекта стала творческим дебютом директора пространства Павла Пригары, в реализации которого ему помогли художник Виталий Пушницкий и куратор Елизавета Павлычева, заведующая выставочным отделом «Манежа». В этом смысле «Жизнь после жизни» – это первый полностью собственный продукт площадки, вполне удачный не только по реализации, но и по масштабу межмузейного сотрудничества: для выставки свои произведения предоставили десятки собраний, включая Эрмитаж, Русский музей, Третьяковскую галерею, Росфото, ГМЗ «Петергоф», Исаакиевский собор, галереи и частные собрания. А для молодой художественной институции это уже значительный успех.

«Мы старались сделать выставку жизнеутверждающей, несмотря на тему, – пояснила «Фонтанке» Елизавета Павлычева. – Все-таки она у нас называется «Жизнь после жизни». Хотя мы делаем выставку про смерть, мы все понимаем, что она придает смысл жизни. И все размышления про смерть – это одновременно размышления и про жизнь. Потому что, если бы не было конечности – человек был бы совсем другим: не было бы ни моральных установок, ни каких-то стремлений, желаний, мы бы никуда не спешили, не торопились, наверное, не создавали бы ничего и не творили – возможно. Поэтому тема серьезная, философская, она смелая, потому что выставок такого масштаба не делали давно или не делали вообще – особенно учитывая наш трансисторизм, то есть исторический охват с 1725 года по 2018 год. Это достаточно серьезная философская история, которая, наверное, возможна только в таком пространстве, как Центральный выставочный зал «Манеж».

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»