«Великих русских» открыли «Моцарт и Сальери»

08 августа 2013, 15:52

Версия для печати

Tweet

Похоже, что прощаться со зрителем перед уходом на летние каникулы свежими постановками стало модным трендом для оперных сцен. Михайловский театр возмутил июльскую безмятежность необычным «Летучим голландцем» Бархатова, Мариинский пересек финишную черту сценической версией щедринского «Левши», а вот «Санктъ-Петербургъ опера» представила публике целый проект, который, начавшись летом, плавно продолжится в октябре.

Новый цикл носит общее название «Великие Русские», худрук театра Юрий Александров замыслил его, как череду музыкальных приношений гениям русской музыки. Первое такое приношение было посвящено Римскому-Корсакову и, помимо замечательного гала-концерта, включало в себя премьеру — оперу «Моцарт и Сальери».

Произведение невелико и состоит всего-то из двух картин, длящихся около пятидесяти минут. Но это тот самый случай, когда золотник мал, да дорог. Общепризнано, что опера «Моцарт и Сальери» производит наиболее сильное впечатление будучи исполненной именно в камерной обстановке и, по словам самого Римского-Корсакова, теряет свое обаяние на большой сцене.

В Зеркальном зале дворца Белосельских-Белозерских (а именно там будут обкатываться премьерные показы цикла «Великие Русские») условия оказались идеальными: камерный оркестр на сцене, изящные резные пюпитры, стол с парой приборов и зловещими бокалами, два кресла да бутафорское пианино, за которым Моцарту предстоит сыграть свой реквием. И два замечательных исполнителя — тенор Владислав Мазанкин (Моцарт) и бас Владимир Феляуэр (Сальери), приложившие максимум сил в попытке ответить на извечный вопрос про совместимость гения и злодейства.

Юрий Александров:
- С удивлением констатирую, что «Моцарта и Сальери» мы репетировали с большим удовольствием. А ведь я всю жизнь «бегал» от этого произведения, потому что подозревал в нем легкую халтурку тенора и баса для выездов. Меня все это приводило в какой-то ужас и даже казалось, что и Римский-Корсаков там не высшего порядка. Когда же я сам проник в эту ткань, то перед артистами поставил задачу научиться интонировать, вспомнить, что искусство интонирования – главное в опере. А вся партитура оперы построена на этом, особенно партия Сальери.

Все говорит о том, что Александрову, который также привлек к постановке режиссера Дарью Модзалевскую, удалось в полной мере донести исполнителям все премудрости верного интонирования: антагонистичные образы Моцарта и Сальери в своем взаимодействии явили на сцене взрыв эмоций и столкновение двух непримиримых жизненно-философских позиций.

Владимиру Феляуэру пришлось проявить максимум актерских качеств, чтобы воплотить образ двуликого злодея, поверившего алгебру гармонией и теперь, когда тяжким трудом завоевано место под солнцем Музыки, не желающего и не могущего принять ту кажущуюся легкость, с которой гений покоряет такие трудные для других вершины.

Светлый, лучезарно-веселый Моцарт Владислава Мазанкина звонко хохочет, славя жизнь, отыскивая бродячего скрипача прямо в оркестре и отбивая ему такт палочкой, отнятой у дирижера Максима Валькова, великолепно дебютировавшего в «Санктъ-Петербургъ опере» тем вечером.

Рыдающий от проникновенной музыки Сальери провожает Моцарта в его последний сон, высыпав в его бокал смертельный порошок из бутафорского перстня. Сальери в интерпретации Феляуэра и восхищается другом и в тоже время ненавидит его, не в силах простить тому гениальность: «Где ж правота, когда священный дар,/ Когда бессмертный гений -- не в награду/ Любви горящей, самоотверженья,/ Трудов, усердия, молений послан –/ А озаряет голову безумца,/ Гуляки праздного?».

Финал ужасен в своей деловитой прозаичности: экстатически-величественная фигура Сальери превращается в образ убийцы, утвердительно ответившего на вопрос о гении и злодействе, выплеснувшего недопитый яд и хладнокровно протершего бокалы — мол, все правильно сделал.

Публика приняла постановку длительной овацией — нечастое явление для камерных театров. Не менее положительное впечатление оставило и второе отделение, в котором артисты театра исполнили арии из опер Римского-Корсакова. Особенно теплого отношения удостоились Николай Михальский, покоривший зал арией Варяжского гостя из оперы «Садко», Сергей Алещенко с арией Левко из «Майской ночи», а также Лариса Поминова и Кирилл Жаровнин, с блеском исполнившие труднейший дуэт Грязного и Любаши из оперы «Царская невеста». Справедливости ради стоит сказать, что исполнители «Санктъ-Петербургъ опера» порядком поднаторели в таких вот гала-концертах, которые давно стали выигрышными представлениями для театра: публика их любит за «хитовость» и легкость, сами же певцы могут проверить свои силы, исполняя арии из произведений, которые не входят в постоянный репертуар.

Проект «Великие Русские» продолжится серией гала-концертов уже в следующем сезоне, на очереди Чайковский и Щедрин. А на стыке нынешнего и грядущего годов Юрий Александров обещает своим зрителям постановку первой оперы Родиона Щедрина «Не только любовь»:

- У этой оперы сложная постановочная судьба. В прежние годы стыдились эротического начала, и какая-либо страсть в деревне была запретной темой. Сейчас мы с художником Вячеславом Окуневым пытаемся найти эстетику постановки. Деревенщину уже сильно эксплуатировали в драме, все осатанели от заборов, плетней и дощатых стен. Мы постараемся найти образ, в котором одновременно чувствовались бы и уныние сельской жизни, и одновременно какая-то прелесть. Это не так просто. Главное, чтобы исполнители поймали сложную щедринскую структуру, где драматическое и смешинка рядом, где юмор на грани истерики, а драма на грани частушки. В этом пограничном состоянии всегда интересно работать: можно брать разные материалы, разные приемы и попытаться синтезировать нечто новое, свое.
Концертное исполнение намечено на ноябрь, сценическая постановка последует в феврале. Второй премьерой нового сезона станет «Сельская честь» Пьетро Масканьи, явно перекликающаяся темой деревенской любви с оперой Щедрина. Так что в следующем сезоне будет вполне справедливым сказать: «Хочешь большой, но чистой любви? Иди в Санктъ-Петербургъ опера!»

Евгений Хакназаров.
Фото: пресс-служба театра «Санктъ-Петербургъ опера».