«Наше время» Карлоса Рейгадаса: «Рабыня Изаура» от технократа

17 января 2019, 12:23
Версия для печати Версия для печати

В прокате — «Наше время» мексиканского радикала и скандалиста Карлоса Рейгадаса. Страшно сентиментальная мелодрама и одновременно наиболее полная хрестоматия всех моднейших приёмов и техник современного кино.

У Рейгадаса репутация возмутителя спокойствия. Его первый прогремевший фильм, «Битва на небесах», открывался крупным планом минета. Американский коллега из толстого профильного издания тогда возмущался: где это видано, чтобы юная барышня удовлетворяла таким образом немолодого толстяка-индейца! Собственно, «где это видано», — рефрен любой рецензии на любой фильм Рейгадаса. Где это видано, — буквально — чтобы фильм начинался с показанного в режиме реального времени рассвета, как в «Безмолвном свете»! Где это видано, чтобы в семейной драме о супружеской измене умершая от горя и бесчестья героиня вдруг бац — и воскресала (это было там же)! Где видано, чтобы в жаркой-жаркой Мексике лежал снег (уже в следующей работе, «После мрака свет»)! Рейгадасу пока удавалось совмещать, так сказать, шок-контент с действительно новаторской работой с визуальным материалом. Другое дело, что два его последних фильма — это как раз «Безмолвный свет» и «После мрака свет» — производили впечатление тупика, самоповтора. Даже на уровне названий. Как будто шок-контент кончился, а поиграть с объективами и новыми камерами всё еще охота.

В «Нашем времени» новых шокирующих элементов не нашлось. Но кризис преодолен другими средствами. Рейгадас пошел ва-банк: главные роли супругов, переживающих кризис отношений, играет он сам и его жена, ни разу не актриса. Проще говоря, режиссер впускает зрителя в свою личную жизнь. И автобиографичность постоянно подчеркивает: главные герои — городские жители, творческие работники, поэт и его супруга. Они едут на лоно природы, на ранчо, чтобы там жить вместе с детишками естественной и прекрасной жизнью. Которая оборачивается натуральным кошмаром: в поисках новых чувств герои свои отношения крушат, жена изменяет, муж страшно увлечен слежкой за ней и подсчетом любовников.

Опытный зритель ждет от этого сюжета обескураживающей откровенности и сцен в духе «Битвы». Но нет: пусть фильм и не тянет на возрастной рейтинг «6+», это не новая «Нимфоманка». Рейгадас берет другим, неожиданным для себя изяществом и заковыристостью драматургии. В лучших традициях своих земляков-сериальщиков, откладывает все объяснения, в нужный момент выпускает скелетов из шкафов.

Быть бы «Нашему времени» замедленной версией «Рабыни Изауры», если бы не был Рейгадас таким жутким технократом. Повторюсь, куда больше шоковых сцен или, в данном случае, семейных тайн, его волнует визуальная сторона фильма. Мастер очевидно чуток ко всему, что с этим связано — и лента очень похожа на энциклопедию всех эффектных ходов и приемов мирового кино за последние лет сорок-пятьдесят. Камера очень медленно приближается к ничего не значащему объекту, пока за кадром кипят страсти (как в финале «Профессии: репортер» Антониони). Герой сидит за столом, а пространство вокруг него искривлено, как в выпуклом зеркале (привет вам, Александр Николаевич Сокуров). Камера неспешно прогуливается по стерильным интерьерам, за кадром гремит музыка (и тебе привет, Паоло Соррентино). Внезапно события начинает комментировать неведомый доселе всезнайка, который смотрит на героев с высоты птичьего полета (куда без Годара-то).

Тут всё-таки есть, как минимум, один эпизод, который можно условно отнести к формату «шок-видео»: сцена, в которой бык рогами разматывает по полю кишки своего собрата. Это универсальный ключ к фильму, его драматургии и образному решению. Людские страсти на фоне мира живности — взмыленных лошадей, непокорных коней, которые сбрасывают наездников, быков, яростно топчущих землю — выглядят жалко. Человек ни разу не дитя природы. Он для нее слабоват, дикие законы выживания не предполагают, что плешивый хлюпик в вельветовых штанах протянет на земле больше одного года. Ну да, не слишком оригинально. Видали мы кишки и у Эйзенштейна в «Стачке», и у Бергмана в «Персоне», и еще очень много где. Видали мы, в конце концов, откровения от одного скандалиста: хаос правит, мир построен злыми демонами, чтобы замучить человека. Но не за оригинальность Рейгадаса ценят. Скорее, наоборот, — за умение собрать вместе и предъявить в наиболее полном виде темы, тенденции, образы.

Пожалуй, это лучший фильм Рейгадаса. Здесь есть гармония и равновесие: технократия и насмотренность сглажены драматургическим мастерством; ляпы драматургии — шокирующей искренностью, возможностью увидеть в кадре семейство режиссёра; неоргинальность — насмотренностью и технократией. Может, Рейгадас и рассказывает нам страшную сказку про разлад в людском племени, но фильм — пример обратного. Примирения и согласия, совершенства художественной формы.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»

Читайте также:

От Тарантино до Пелевина: дюжина самых ожидаемых фильмов-2019

Ленин — трикстер и наш Люк Скайуокер: Музей истории религии открыл выставку к 100-летию со смерти вождя

Казалось бы, где мировые религии и где вождь пролетариата? Однако ГМИР предлагает нетривиальный взгляд на Ильича, отказавшись и от мавзолейной серьезности, и от иронии концепта «Ленин-гриб». Здесь Ленин — «одомашненный» герой мифа. Вы увидите музейные экспонаты («иконы» с Лениным, графику с видами ленинских мест), незаконченную вышивку с Лениным, найденную дома сотрудником музея при подготовке выставки, и редчайшую агитационную эмалированную кастрюлю 1920-х годов. Выясните, что Владимир Ульянов был ироничным любителем гаджетов — технических новшеств своего времени, а псевдоним Ленин выбрал, скорее всего, случайно.

Статьи

>