Апокалипсис своими руками: Взрослые спектакли кукольного БТК-феста

11 ноября 2018, 14:22

Версия для печати

Tweet

Жутко смотреть на полыхающую горку спичек из коробка. Ещё тяжелее — на серое мертвое лицо куклы размером в один сантиметр. И это не детские страхи отдельно взятого человека. БТК-фест привёз в петербургский Большой театр кукол самый крошечный и самый большой спектакли о насилии и смерти — для взрослых.

На завершающей вечеринке фестиваля первые полчаса никто не веселится. Актриса и певица Светлана Бень задумчиво крутит шарманку с самыми заводными песнями. Вокруг нее все участники фестиваля под впечатлением от финального спектакля «Лагерь» компании «Отель Модерн», где создан макет концлагеря с крематорием. «Не знаю, кого еще мы можем привезти и окончательно разрушить стереотип о том, что театр кукол — только для детей», — говорит один из организаторов фестиваля.

Большой театр кукол (БТК) уже пять лет привозит лучшие спектакли кукольного театра со всего мира и объединяет их по определенной теме: например, в прошлом году программа была посвящена взаимодействую нового цирка и кукол. Выбранный в 2018 году принцип отбора спектаклей — микро и макро. Самые крошечные постановки для одного зрителя показывают в закутках БТК — на чердаке, в кладовке, в уголке фойе. Самые большие, для трех сотен людей, — на основной сцене БТК.

Говоря со зрителями наедине, театры подталкивают искать на «вечные вопросы», а обращаясь к толпе — затрагивают социальную проблематику. К примеру, невинный на первый взгляд «Спутник» о путешествии по космосу заканчивался ядерным взрывом, а сказка братьев Гримм про Гензеля, Гретель и старуху в пряничном домике оборачивалась притчей о том, что дети панически боятся старости, а старость убивает воспоминания о беззаботном детстве. Обозреватель «Фонтанки» увидел самый маленький и самый большой спектакли фестиваля — и сравнивает две версии апокалипсиса.

Микро-апокалипсис

Московский театр «Тень». «Апокалипис» (специально восстановлен для БТК-феста).

В черной каморке на чердаке стоит черный стол: слева свеча, справа свеча, посередине — зеркало. Вы видите собственное отражение, но в области плеч открывается другое зеркало — крошечной сцены. Ваши плечи «переходят» в чьи-то руки, с ловкостью фокусника открывающего коробки спичек, каждая из которых превращается в крошечные декорации — иллюстрации к открыткам из Библии и Апокалипсиса. Спектакль начался словами из Библии: «И сказал Бог: да будет свет». Загорелась спичка, и пока она не погасла, шла первая сцена спектакля — ровно 15 секунд.

Фото: Андрей Сухинин

Голос умершего произносит первый звук «И» — это говорит первый профессиональный актер и основатель русского театра Федор Волков (1729 – 1763), написано в книге-программке. Режиссер Илья Эпельбаум рассказывает в предваряющем видео, что создатели спектакля обратились в специальный институт, восстанавливающий голос по портретам важных для истории личностей. Каждое следующее слово — вновь из Ветхого завета и Апокалипсиса, и его произносит новый актер или деятель театра — от давно ушедших до ныне здравствующих, от Вертинского до Цискаридзе. Слова кропотливо вырезались из самых разных архивных записей или записывались вживую.

Прямоугольник спичечного коробка ассоциируется с гробом в этом спектакле, с небытием, с ограничением возможностей. Из спичечного коробка выходят Адам, Ева и их потомки, а также души умерших; вылетают всадник Апокалипсиса и ангел; грозно смотрит Красный дракон. На прозрачных стеклах как на скрижалях показываются библейские строки. Даже Бог находятся в том же измерении, только коробок ему дали вдвое больше обычного.

Плотно набит коробок спичками, о которых говорят: это мертвые, которые уже не воскреснут. Из коробка выкидывают спички, его сминают на глазах зрителя, а свежая спичка поджигает «тела», образуя море огня. Вы единственный свидетель этого апокалипсиса — смотрите то в отражение в зеркало, то на сцену, и кажется, что это сделано вашими руками. Тела сгорают полностью. Над ними воздвигают светящийся синим крест, но он сделан в привычном нам коробке, словно Бог этого крошечного мира замкнут в тех же границах, что и другие его герои: он не может воскресить всех.

Макро-апокалипсис

Голландский театр «Отель Модерн». «Лагерь»

В обтянутом белой тканью пространстве большой сцены стоит макет: слева крематорий, справа бараки, посередине — рельсы. Две женщины и один мужчина, подобно военным корреспондентам, среди домов высотой в локоть снимают действия маленьких кукол высотой в восемь сантиметров. Видео сразу транслируется на белую стену и напоминает о большом кино с крупными планами и камерой в слегка трясущихся от волнения руках. Благодаря этому удается рассмотреть мельчайшие детали, скрытые от глаз зрителей бесконечными рядами бараков.

Фото: Андрей Сухинин

Голоса не слышны в концлагере. В ушах только ритм работы этого большого завода по изготовлению мертвых: что-то пилят, кого-то бьют. Можно бесконечно рассматривать героев этого спектакля: взгляните на фото — они такие разные. Создатели наделили каждого из трех тысяч персонажей собственным выражением лица, показывающими самые разнообразные эмоции от ужаса до оцепенения, самые разнообразные болезненные искажения. Каждая кукла создавалась вручную, и это не случайно: главным импульсом к созданию постановки стали воспоминания одной из режиссеров о своем дедушке, погибшем в концлагере для евреев.

Фото: Андрей Сухинин

Прямоугольники бараков вновь становятся здесь метафорой гробов, только масштабных, для целой толпы заключённых. Это коробки для расставленных словно по линеечке кукол, которые заполняют их полностью, показывая перенаселенность, приводящую к смерти и болезням, и дисциплину в концлагере.

Плотно набита камера смерти заключенными, которых привезли на поезде. Одна из женщин последней медленно заходит туда. Закрывается дверь, виден свет, а затем, в следующем кадре — просто серые тела, сваленные в кучу. Другие куклы их уносят, и они исчезают бесследно, оставив лишь крошечные чемоданчики на перроне и одежду на складе крематория. Ни один актер не может передать физическое состояние заключенного концлагеря, обреченного на смерть — будет вранье. А изорванная тряпка вместо робы, мятая проволока вместо сломанных ребер, проткнутые чем-то острым дыры вместо глаз — на это способны.

Спектакли театра «Тень» и «Отель модерн» словно напоминают, каждый по-своему: апокалипсис создается нами — своими руками. Здесь и сейчас.

Софья Козич, специально для «Фонтанки.ру»