Фарух, дикий романтик

05 июля 2013, 12:17
Версия для печати Версия для печати

В фойе бельэтажа Мариинского театра, в том самом, куда выходит центральная ложа, называемая в народе «царской», открылась выставка, посвященная юбилею одного из наиболее ярких и блестящих наших танцовщиков – Фаруха Рузиматова. Трудно поверить, но Рузиматову на днях исполнилось 50 лет.

Он появился в театре в начале восьмидесятых и очень быстро стал лицом петербургского балета – необычайным, экзотическим его лицом, неожиданным для города белых ночей и непогрешимых архитектурных ансамблей. Он был как привитая петербургскому балету диковинная ветвь. В его танце и его образе академическое искусство балета повернулось такими гранями, о возможности которых прежде никто и не догадывался.

Он как-то никогда не был балетным «мальчиком» - сразу был юным мужчиной. И на сцене так и остается вечно юным, с той же острой пластикой, с теми же раздутыми ноздрями, и острым профилем, и горящим взглядом, и тем же нервным темпераментом. Центральными ролями в его репертуаре были роли с выраженным couleur local, «местным колоритом», знаменем романтизма: все эти рабы и герои в ярких шальварах, в «Шехеразаде» ли, в «Корсаре» ли, в «Баядерке», в «Легенде о любви»; или испанцы: от Базиля из «Дон-Кихота» до Гойи. Или сарацинский рыцарь Абдерахман в «Раймонде», или мавр Отелло в «Паване мавра». Однако и в стерильно-дворцовые роли балетных принцев он вносил тот же самый аромат, ту же резкую, пряную ноту. Он всегда играл себя – или, точнее, то, с чем его идентифицировали зрители: необузданную натуру, норов, природную гордость и первозданную дикость. И он всегда был «другой», «чужой», он всегда был сумрачным и гордым пришельцем, даже когда улыбался, а улыбался он реже, чем сверкал глазами. Это и был новый, новейший романтизм, новое воплощение романтического мифа.



Фото: Пресс-служба Мариинского театра Наталья Разина

При этом Рузиматов был воспитан в монастырской строгости петербургской школы. Странно, что никто не догадался поставить для него «Мцыри».

Впрочем, никакого побега из этого своего «монастыря» Рузиматов явно не желал (тем более, что там над огранкой его таланта трудился Геннадий Селюцкий, педагог-пассионарий и несравненный балетный мим). Напротив, весь свой темперамент, все, что в нем было природного, свободного и дерзкого, Фарух влил в академический танец, изукрасив его ярким орнаментом.

Получился коктейль совершенно необычайного свойства. Любой его танец тяготел к непетербургским, неевропейским даже образам: образам лучника, всадника, горца. Его арабески были как натянутая тетива, профиль был хищным, в прыжках его сравнивали с леопардом. И градус выразительности у него никогда не снижался: это всегда была экстатическая, экстремальная красота. И еще в нем была некая царственность – аристократизм, но аристократизм тоже неевропейский, дикий. Было бы странно, если бы из него не сотворили кумира.

Однако при всей специфичности его дарования, на практике оно оказалось вполне универсальным. Диапазон его партий действительно был широк: от «Шопенианы» до Ролана Пети, от «Сильфиды» до балетов Баланчина. В нарядный китч виноградовских балетов (его стремительный взлет пришелся на времена Олега Виноградова) Фарух тоже вписался. Как и в романтический китч Эйфмана (бессменное «Адажио» Альбинони).

Что же касается времен, то Рузиматов соединил собой две эпохи, стал мостом между двумя берегами мариинской истории: в восьмидесятых годах он был партнером Габриэлы Комлевой, представительницы изящнейшего академизма, в девяностые – партнером Дианы Вишневой, звезды нового поколения.

Несмотря на полувековой юбилей, творческий век Рузиматова отнюдь не закончен. Он продолжает выходить на сцену – в тех балетах, что держатся не на виртуозной технике, но на пластической выразительности. Один из них – легендарная «Павана мавра», которую Фарух танцевал с юности. Сейчас, когда его Отелло стал старше, это только обогатило роль.

Выставка в фойе продлится до конца июля, так что все, пришедшие в Мариинский театр, могут соприкоснуться с историей и творчеством Фаруха. В витринах демонстрируются костюмы артиста, на стендах – фотографии: работы театральных фотографов Наташи Разиной, Валентина Барановского и Юлии Ларионовой.

Инна Скляревская, «Фонтанка.ру»

 

Куда пойти 6 — 8 декабря: световое шоу на Дворцовой, чудовища в Эрмитаже и игра с бесконечностью в БДТ

В первые по-настоящему зимние выходные не пропускаем гастроли «Мастерской Брусникина», смотрим первые новогодние спектакли и отправляемся на прогулки по разукрашенному центру.

Статьи

>