Смеющийся пророк: Каким мы запомним Владимира Войновича

28 июля 2018, 13:07

Версия для печати

Tweet

Во время одного из своих последних визитов в Петербург Владимир Войнович раздавал автографы на Книжном салоне в Михайловском манеже. Кокетничал с женщинами — пожилыми и не очень. А потом писателю на подносе принесли рюмку коньяка, которую он с аппетитом выпил. Войновичу тогда было 83. Он был неунывающим — несмотря на абсурд, который окружал его и в советское, и в российское время. И умел заразительно смеяться. «Фонтанка» вспоминает главное о Владимире Войновиче.

1. Я верю, друзья, караваны ракет

Помчат нас вперёд от звезды до звезды…

Мама Владимира Войновича, учительница математики, говорила: «Я знаю, что у моих детей никаких особых способностей нет». Отец, отсидевший срок за «антисоветскую агитацию и пропаганду», но реабилитированный журналист, был, по воспоминаниям Войновича, «идеалистом, проповедником, аскетом». Именно в одной из отцовских редакций, «Керченском рабочем», Войнович впервые опубликовал стихи.

Две попытки поступить в Литинститут в Москве провалились, и будущий писатель устроился работать редактором на радио. Здесь и написал знаменитую песню о космонавтах «Четырнадцать минут до старта». Её слушали так, как сегодня слушают Монеточку и Гречку, а строчки о «караванах ракет» процитировал даже Никита Хрущёв.

Шлейф от космического успеха позволил Войновичу опубликовать первые прозаические произведения — повесть «Мы здесь живём» вышла в 1961 году в «Новом мире».

2. — Я не мудрил, — ответил я. — Просто не хочу халтурить. Хочу быть честным.

— Честность, — хмыкнул сзади Сидоркин. — Кому нужна твоя честность?

В 1962 году Владимир Войнович вступает в Союз писателей СССР, покупает машину — подержанный «Запорожец». Жизнь идёт в гору. Но опубликованная в 1963 году повесть «Хочу быть честным» — о прорабе, который стыдится, что строит некачественный дом — подверглась критике. Секретарь ЦК КПСС по идеологическим вопросам Леонид Ильичев счёл, что произведение порождает вредную мысль — в советском обществе честным быть сложно. Маляр, инженер и другие «передовики строительной отрасли» проработали Войновича в советских газетах. И хотя позже ситуация нормализовалась (писателю удалось поучаствовать в создании коллективного детектива «Смеётся тот, кто смеётся», издать несколько книг, в том числе биографию «пламенной революционерки» Веры Фигнер) — это был только первый конфликт с властью.

3. «Он повел глазами вокруг и только сейчас осознал со всей ясностью, что здесь происходит, осознал, что за столом сплошь сидят никакие не люди, а обыкновенные свиньи, стучат копытами по столу и хрюкают, как и положено свиньям».

«Приключения Ивана Чонкина» задумывались в 1958 году. Как рассказ о любовных отношениях деревенской девушки и военного. Чонкин, потомок сказочного Ивана-дурачка и гашековского бравого солдата Швейка, имел и реальный прототип: «В 1958 году я написал и задумался: а какой же он был на самом деле? И вдруг вспомнил — так ярко! — один момент своей службы в армии. Это было в Польше, в закрытом военном городке, на бывшей немецкой территории. Иду я солнечным днем и вижу: движется большая немецкая телега с надувными шинами. Смотрю, лошадь идёт, а никакого седока в телеге нету. Я глянул под телегу, а там какой-то солдат зацепился ногой за вожжу. Лошадь его тащит, а он даже не пытается решить эту ситуацию. Через пару дней я увидел того же солдата, уже сидящим на облучке, — он сидел такой веселый, разухабистый и погонял лошадь. А голова у него была перевязана бинтами. Я спросил: «Кто это?» и мне ответили: «Да это же Чонкин!»

Настоящий Чонкин погиб — его по ошибке подстрелили на охоте — а литературный продолжал жить. На протяжении 1960-х рассказ трансформировался в роман, обрастая дополнительной фактурой и сюжетными линиями. «Чонкин» и именно он показал главное писательское качество Войновича — потрясающее, грубовато-простонародное, фарсовое, раблезианское чувство юмора.

Истории лопоухого красноармейца, вместе со своей Нюркой готового сражаться с целым полком; жеребца Осоавиахима, превратившегося в человека; кладовщика Гладышева, выращивавшего гибрид картошки и помидора под названием «пукс», сегодня известны не хуже сказок Пушкина. А цитаты из «Чонкина» стали крылатыми: «Митинг — это такое мероприятие, когда собирается много народу и одни говорят то, что не думают, а другие думают то, что не говорят»; «Товарищи бойцы, мой приказ о награждении рядового Чонкина отменяется. Рядовой Чонкин оказался изменником Родины. Героем он притворялся, чтобы втереться в доверие. Ясно?»

В советское время оценить сатиру Войновича смогли немногие. Роман ходил в самиздате, в 1970-е был опубликован за границей. Что и спровоцировало новый конфликт с властью.

4. «Вы мою деятельность оценили незаслуженно высоко. Я не подрывал престиж советского государства. У советского государства, благодаря усилиям его руководителей и Вашему личному вкладу, никакого престижа нет. Поэтому по справедливости Вам следовало бы лишить гражданства себя самого».

О том, что происходило до, во время и после публикации «Чонкина», Войнович писал в «Автопортрете», «Деле № 34840» и других автобиографических произведениях. Прозаика публиковали неохотно, он возражал против дела Даниэля и Синявского и других политических процессов, писал открытые письма «наверх».

Закончилось это едва ли не попыткой органов госбезопасности отравить Войновича. Многие утверждения тут, конечно, нужно делить надвое (об этом писала Алла Латынина в «Новом мире» в 2010 году), но атмосферу времени они передают. В 1980 году Войнович был выслан из Советского Союза. Началась эмиграция, жизнь в ФРГ и Америке.

5. — А ты любишь коммунистов? — спросил я насмешливо.

— Ну а как же! — закричал чёрт. — Как же их не любить? Они ведь тоже вроде чертей, всегда что-нибудь весёлое придумают.

Ещё до отъезда было создано зубодробительное продолжение Чонкина — роман «Претендент на престол». А за границей Войнович написал «Москву 2042» — антиутопию о писателе, который с помощью машины времени перемещается в будущее и видит там воплотившийся коммунизм. Уж слишком напоминающий настоящую обстановку в Советском Союзе. И не только её.

Помимо фирменной уже для Войновича сатиры, в романе можно было оценить ещё один талант писателя — предвидение. Сложно не узнать в коммунистической республике Москореп, отделившейся от остальной страны забором с колючей проволокой, современную Москву. А в «первом заместителе Главкомписа по духовному окормлению отце Звездонии», — некоторых современных духовных деятелей. Да и генерал госбезопасности Дзержин Гаврилович, при смене обстановки дальновидно переименовавшийся в «Дружина Гавриловича», — очень актуальная фигура. Роман был написан в 1986 году.

В «Москве 2042», кстати, досталось не только родине, но и эмигрантам. Писатель Александр Солженицын не простил Войновичу, что был изображен в качестве этакого имперского мессии Сим Симыча Карнавалова: «…Симыч немедленно прославился не только как самый лучший в мире писатель, но и герой. Об этом отважном русском заговорил весь мир. А как только мир утихал и власти рассчитывали, что, когда совсем всякий шум прекратится, тут же его и слопать, он, не будь дурак, немедленно печатал новую глыбу. Шум начинался ещё больший, и предполагаемый его арест мог вызвать международный скандал крупнее даже, чем вторжение в Чехословакию или Афганистан. Власти крутились и так и сяк…. Симыча арестовали в одиннадцать вечера в обстановке строжайшей секретности… Утром правительство этой страны выпустило заявление, что хотя Нидерланды обладают очень незначительной территорией, тем не менее, на ней найдётся достаточно места для письменного стола господина Карнавалова».

6. Славься, отечество наше привольное,

Славься, послушный российский народ,

Что постоянно меняет символику

И не имеет важнее забот.

Владимир Войнович вернулся в Россию в 1992-м, и внимание к общественной жизни сохранял до конца. Создал пародию на гимн России, которая то «Господа славит», то «Ленину вечную славу поёт» и готовится «поставить на место Дзержинского». Подписывал письма в защиту НТВ и против чеченской войны, вступался за Pussy Riot и Надежду Савченко.

Уже в 2000-е и 2010-е написана третья часть «Чонкина» — «Перемещённое лицо», и сатирический роман «Малиновый пеликан». Но они не смогли сравниться с произведениями «эпохи расцвета» Войновича. Не такие остроумные, не такие едкие, более рыхлые.

Это не мешало Войновичу оставаться самым желанным гостем на встречах с читателями и самым желанным интервьюируемым для журналистов. Писатель продолжал доказывать, что сатира — нужна. Пусть даже не в формате многостраничных полотен: «Сатирики нужны в любом обществе. Потому что в любом обществе есть глупости и предрассудки».

Елена Кузнецова, «Фонтанка.ру»

Читайте также:

Владимир Войнович: «Там, где власть не меняется, люди живут все хуже и хуже»