Колесо чудес: Дедушке можно

08 февраля 2018, 14:59

Версия для печати

Tweet

В прокате — «Колесо чудес», новый фильм Вуди Аллена. Именно эта лента стала, может быть, самой показательной в карьере режиссера и одного из главных фигурантов голливудских сексуальных скандалов.

Здесь всё так, как привычно алленовским зрителям. Нехитрый анекдот, рассказанный изящно и тонко, с кучей цитат и аллюзий. На нью-йоркском пляже в Кони-Айленд обитает веселая компания: официантка, её хамоватый супруг, сын-двоечник и бандит, а также красавчик-спасатель. Официантка в спасателя влюблена, у них роман. Но тут появляется дочка мужа от первого брака, которая спасателя пытается отбить — получается любовный треугольник.

От этого анекдота Аллен отстраняется чуть ли не в титрах: сразу вводит фигуру рассказчика. Им назначен тот самый спасатель. По совместительству, начинающий драматург и студент, изучающий мастерство демонстрации страстей на театральной сцене. Каждое утро он мотается из родного богемного Гринвич-Виллидж в развлекательный и шумный Кони-Айленд, чтобы заработать на книжки и аренду квартиры. Он повествует, сидя на высоченном кресле посреди пляжа, о прочих персонажах, их мыслях, слабостях и переживаниях. Те тоже одержимы искусством. Официантка грезила когда-то о подмостках, и до сих пор иногда достает из сундука костюмы, в которых блистала в школьном драмкружке. Её сын прогуливает школу, не только устраивая эффектные костры из всего, что подворачивается под руку, но и в большей степени в кино, засматриваясь ширпотребом пятидесятых. Объявляющаяся на пороге падчерица тоже не лишена вкуса — испытывает слабость к книжкам, бульварной литературе. Но и подсунутое ей исследование образа Гамлета тоже принимает с благодарностью. 

«Колесо» даже подготовленного алленовского зрителя может ввести в смятение: уж слишком фильм похож на дурной телеспектакль, наполненный дешевыми эффектами. Каждый здесь кого-то смутно напоминает, Аллен не стесняется признаваться в любви кино и эпохе, сформировавшей его. В Кейт Уинслет, исполнительнице главной роли, он разнюхал харизму и фактуру итальянских кинодив ранга Софи Лорен и Анны Маньяни, взбалмошных донн в пеньюарах, у которых вечно что-то горит на кухне. Уинслет в эти рамки вписывается великолепно. Её муженёк (Джеймс Белуши), раздобревший и заматеревший комик начала девяностых, напоминает канонического персонажа американской драматургии, недалекого и тупого обывателя, которого бесконечно жаль, как героя О’Нила или Уильямса. Джастин Тимберлейк, которому досталась партия героя-любовника, вовсе обескураживает тем, насколько старательно, словно в драмкружке отрабатывает каждую сцену. Тут есть эпизод, в котором он выслушивает поучения приятеля-философа — не произнося ни слова, попросту не понимает, что ему в кадре делать. Но у Аллена это снова срабатывает на обнажение приёма.

На пьесу похожа и сама композиция фильма — аккуратная, с четко обозначенными взлетами-падениями, кульминацией, развязкой, эффектными ходами. Под занавес действие вовсе оборачивается сценой из воображаемого спектакля: героиня Уинслет напяливает все свои драмкружковские побрякушки и читает — с завываниями и заламываниями рук -— монолог, сплетенный из цитат из того же Юджина О’Нила.

Фото: vk.com/volgafilm

Такую театральность и условность только подчеркивает великий оператор Витторио Стораро, создатель «Последнего танго в Париже» и «Апокалипсиса сегодня». Он селит героев буквально в прозрачном доме — вместо стен тут окна, за ними постоянно маячат карусели, колеса обозрения, огни забегаловок, тиры, здесь постоянно кипит жизнь: старички обедают какие-нибудь, мужики рыбу ловят. Такие приёмы родом оттуда, из пятидесятых, это чистая итальянская мода — не оставлять в кадре ни миллиметра без параллельного действия. С цветом и светом Стораро работает совершенно театрально: подчиняет драматургии. Есть сцена, например, где Уинслетт узнает, что её любовник заигрывал с падчерицей, и в этот момент мягкий зеленый блик на лице актрисы сменяется драматичным, кроваво-красным.

В случае с режиссером, который на протяжении последних пятидесяти лет снимает по ленте в год, уже невозможно говорить о почерке, опознавательных знаках и характерных призраках. Но «Колесо» стало именно кратким гидом по алленовскому кино для чайников. Если зритель — ну, вдруг — забыл, кто это. А тут — скандал, сын Вуди расследует домогательства Харви Вайнштейна к актрисам, дочь рассказывает, что Аллен её изнасиловал в детстве. Можно вспомнить, кто этот Аллен такой, чем хорош. Посмотреть «Колесо» — и всё простить за значительность и укорененность в истории. Дедушке можно. Ум, умение цитировать, отстраняться, ссылаться и расшаркиваться — слабое оправдание насилия, но всё-таки. Хоть так.

Иван Чувиляев, «Фонтанка.ру»