«Бегущий по лезвию 2049»: Копия верна

05 октября 2017, 18:54

Версия для печати

Tweet

В прокате – «Бегущий по лезвию 2049». Продолжение великого фильма 1982 года, которое очень не понравится многочисленным фанатам классики киберпанка. Претензий к нему и вправду много, но кое-что получилось.

Даже на фоне ремейков старого кино — продолжений «Звездных войн», «Чужого» и «Безумного Макса», нового сезона «Твин Пикса» – новый «Бегущий» выглядит идеей дерзкой до безумия. Это всё равно, что развивать сюжет «Соляриса» или «Космической Одиссеи». В «Старых песнях о главном» всё-таки перепевали Магомаева и Бернеса, на Шнитке и Шостаковича не посягали. Тот факт, что к сиквелу приложил руку создатель оригинальной картины Ридли Скотт (он выступил продюсером), ситуацию несколько легализует, но задачу не упрощает. Снимать продолжение такого кино — объективно, самоубийство.

Не говоря уже о том, что основан «Бегущий» на большой литературе – романе Филиппа К. Дика. То есть, планка в сиквеле стоит настолько высоко, насколько это возможно. Нужно не просто снять что-то достойное оригинала, но и на уровне сюжета подойти хотя бы близко к Дику. В новой ленте эта задача снимается сразу. С этим тяжеловесом здесь никто тягаться не собирается. Наоборот, автор сюжета Хэмптон Фатчер сочиняет историю максимально простую и незамысловатую. Репликант, то есть андроид Кей работает в полиции. Ловит других, изворотливых роботов и устраняет их, если те живут дольше положенных четырех лет. Он получает новое задание: найти и уничтожить признаки того, что андроиды способны беременеть и рожать себе подобных. Одновременно с полицией эти самые признаки ищет магнат-злодей Уоллес, который мечтает научить своих роботов, которых он зовет «ангелами», продолжать род.

Такая простота сюжета автоматически ставит перед режиссером Дени Вильневом нехитрую, в сущности, задачу. Поиграть с «Бегущим». Придать предложенному сценарию вид стилизации под великое кино. А уж это Вильнев умеет: он всем хорош, кроме того, что все его ленты всегда создают ощущение дежа-вю.

Но стилизация оказывается задачей уж очень трудной. Немудрено: «Бегущий» Скотта повлиял в большей степени не на умы, а на представления о красоте. Проще говоря, стиль тут — едва ли не самая важная часть. Музыка греческого электронщика Вангелиса и изобразительное решение оператора Джордана Кроненвета — мрачное, неоновое — навсегда определили облик восьмидесятых. Обойти их в сиквеле невозможно. Они и становятся самыми слабыми составляющими: оказалось, что сделать «как у Вангелиса» и «как Кроненвет», – нереально. Пусть композитором и позвали лучшего из лучших, Ханса Циммера, но он все-таки талантливый симфонист, а не электронщик. И максимум, что может в предлагаемых обстоятельствах — весьма примитивно скопировать аккорды АНС и стук поливоксов. Оператор Роджер Дикинз, конечно, тоже живой классик, но всё-таки фантастика — не его формат. Он работал с братьями Коэн и здорово живописует дикий-дикий Запад. Но, как только дело доходит до дождя, неоновых огней, голограмм и вечного мрака — становится совершенно беспомощным, как школяр.

Актеры тут — тоже, если угодно, элемент стиля. Харрисон Форд, исполнитель главной роли в первом «Бегущем», выступает как связующее звено между лентами. Вернее, должен выступать — но не выходит. Слишком много он всего сыграл, помимо Рика Декарда из ленты 1982 года. И Хана Соло, и Индиану Джонса. И выглядит тут не как постаревший герой тридцатилетней давности, а как условный пожилой супермен. Связка никак не получается. Главная роль досталась Райану Гослингу — и тут тоже, конечно, важен стиль. Актер лучшие свои роли сыграл в лентах, вдохновленных «Бегущим». В первую очередь, в американских работах датчанина-визионера Никласа Виндинга Рефна. Вильнев не гнушается даже цитатами из этих картин, вроде плана, где избитый и униженный Гослинг бредет среди неоновых огней (ровно тем же он полтора часа занимался в рефновском «Бог простит», так и не вышедшем по неизвестным причинам в российский прокат.

Кажется, единственная стопроцентная удача здесь — главный злодей Уоллес в исполнении Джареда Лето. Выразительный, характерный, фактурный. Но никакого отношения к поэтике «Бегущего» не имеющий. Его сюда как будто забросили из любого другого фантастического фильма про страшное будущее. Ну и да, отечественным зрителям будут приятны неожиданные оммажи русской культуре на экране. Герой Гослинга читает «Бледный огонь» Набокова, бегущая строка обещает «советских счастливых», позывной одного из андроидов — первые аккорды «Пети и волка» Прокофьева, надпись на ферме гласит «Целина». Но что-то подсказывает, что все эти прелести — ненарочно. Скотт хотел тряхнуть стариной. Вильнев — прикоснуться к великому. У обоих ничего не вышло. Получилось только признаться в любви великому фильму.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»