Женская логика

14 сентября 2017, 23:55

Версия для печати

Tweet

В МДТ – Театре Европы 14 сентября отметили юбилей Натальи Акимовой, актрисы высшей пробы – не слишком знакомой широкому зрителю, но у истинных театралов вызывающей восторг и беспредельное уважение своим отношением к профессии. Акимова – это всегда проработанная до мельчайших деталей, практически идеальная роль и новый, абсолютно не похожий на прежние, но узнаваемый до боли женский образ.

Театральная судьба актрисы Натальи Акимовой, выпускницы мастерской Аркадия Кацмана и Льва Додина началась не просто успешно – в свои двадцать с небольшим она в одночасье стала дебютанткой-легендой, сыграв в 1978 году в учебном спектакле «Братья и сестры» по прозе Федора Абрамова Лизку Пряслину, долговязого послевоенного подростка, не по годам взрослого и ответственного. Героиня Акимовой превращалась сначала в «прекрасную лебедушку», получая предложение от ослепительного и ветренного Егорши – Сергея Власова, а потом в одночасье теряла свое недолгое женское счастье, точнее, отказывалась от него сознательно, делая мгновенный, единственно возможный для нее выбор – одна из всей деревни подписывая письмо брата Мишки в защиту арестованного председателя колхоза и выговаривая при этом отчетливо и бесповоротно вслед трусливо сбегающему все еще очень любимому мужу: «Ну и пущай. Лучше уж совсем не жить, чем без совести-то». Это был настолько сильный, редкий, безукоризненно сыгранный женский образ, притом, что сыграть человека практически без недостатков – задача, почти невыполнимая, – что говорили и писали об этой Лизке как о чуде. Мне довелось видеть уже слегка «повзрослевшую» Лизку, когда Лев Додин, приняв после Ефима Падве руководство МДТ, в 1985 году создал новую версию «Братьев и сестер», и Акимова оказалась в числе немногих коллег, вернувшихся к своим институтским персонажам. Тогда казалось, что актрисе под силу сыграть святую – так достоверно передавала она природную, исконную, неотъемлемую от существа героини веру в абсолютный приоритет внутренней чистоты и правды.

Впрочем, годом раньше Акимова дебютировала на сцене МДТ в спектакле «Счастье мое» в роли пионервожатой Виктории, дочери репрессированных родителей, которая, полюбив легкомысленного матроса Сенечку – Петра Семака, вдруг обнаруживала способность быть счастливой самой этой любовью, своей, а не ответной. Сенечка уходил к невесте, а Вика с огромным пузом отпускала его так бескорыстно, и с такой невозможной искренностью принималась его успокаивать, что жалким и безнадежным выглядел этот горе-воздыхатель, а вовсе не будущая мать-одиночка, буквально икрящаяся счастьем и полнотой жизни (в прямом и переносном смыслах).

Сцена из спектакля "Счастье мое"

В 1988-м, появились «Звезды на утреннем небе» – в центре сюжета пьесы Александра Галина оказались проститутки, выселенные на 101-й километр на время Олимпиады-80, которые выглядели куда честнее, чем насквозь фальшивая, показушная совдеповщина. Наталья Акимова сыграла в той истории святую грешницу Марию, девочку, которой не повезло: развратничала другая студентка, которая просто назвала ее фамилию и к позорному столбу пригвоздили ее, Марию. Что поражало в этой хрупкой девочке – то, как неистово и без оглядки после всей лжи и подлости, которые ей пришлось пережить, поверила она в любовь мента Николая, то, как уверенно и просто, с трогательной детской откровенностью она произносила: «Если обманешь – всё – петля», – не шантажируя, а констатируя то, в чем и так, глядя на эту Марию, нельзя было усомниться: разуверившись в людях еще раз, жить она уже не сможет.

Наверное, уже тогда проклюнулось, проявилось, оформилось главная направление творческих поисков актрисы: непафосная, неформальная, а самая что ни на есть глубинная вера как единственное условие бытия женщины. В ранг веры героини Акимовой могли возвести любое сильное чувство: поклонение почти до безумия зятю-профессору «старой галки maman» в «Дяде Ване», «любовь земная» к доктору Дорну Полины Андреевны в «Чайке», полнейшая, до самозабвения преданность трем сестрам няни Анфисы или сокрушительная страсть стареющей помещицы Сарытовой к молодчику-управляющему. Какими бы комичными, нелепыми, безумными ни выглядели эти чувства со стороны, каждой из героинь Натальи Акимовой они придавали невиданную в наши дни цельность. И без этой цельности трудно актрису Акимову на сцене себе вообразить. Возможно, поэтому ей и не нашлось роли в «Бесах» – грандиозном девятичасовом полотне Льва Додина, – что достоевские надрывы и надломы – не про нее. Не про актрису Наталью Акимову и не про ее героинь. Правда, в какой-то момент, заменяя заболевшую Татьяну Шестакову, Акимова сыграла в «Бесах» блаженную пророчицу-Хромоножку – одну из немногих истинно верующих героинь Достоевского.

Колоссальной актерской удачей Акимовой стала Ксения Николаевна в спектакле «Русский и литература» по роману Максима Осипова – хозяйка пельменной и председатель провинциального ЗАКСа. Играя героиню, изначально, что называется, не имеющую «ничего святого», актриса Акимова умудрилась дефицит веры превратить в скрытую драму, глубинную внутреннюю потребность этой депутатши-бизнесменши. Столкнувшись с исламом в лице простой посудомойки своей же пельменной, которая, предпочла совершить убийство, защищая свою честь, Ксения впитывает эти истины, как животворную информацию, мгновенно прорастающую в ее душе и преображающую героиню до неузнаваемости. Ксения впервые с момента смерти дочери словно обретает почву под ногами и внутренний стержень, и кривые ухмылки сменяются вдохновенными жизнеутверждающими речами взахлеб.

В недавней премьере «Страх Любовь Отчаяние» по текстам Брехта Акимова играет фрау Фурке из эпизода «Шпион». И это исключительный триумф любви. Героиня буквально растворяется в муже Карле, которого играет Сергей Власов (кстати, про дуэт этих артистов-однокурсников можно было бы написать отдельный текст). Тревожные взгляды, объятия, отчаянные попытки вспомнить, когда супруг произнес уничижительные слова о национальном лидере – до или после исчезновения сына, который может донести. Судорожно и безотчетно фрау Фурке то и дело цепляется за его локоть двумя руками, словно его прямо в эту минуту отнимает у нее невидимая сила. И в этом долгом, горячечном, бесконечно нежном порыве лучше, чем где-либо проявляется то, что можно условно назвать актерской темой уникальной актрисы Натальи Акимовой: женская логика – это логика веры, без которой ни актерская профессия, ни сама жизнь не стоят и ломаного гроша.

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»