В багровых тонах

30 июня 2017, 21:27

Версия для печати

Tweet

В Главном штабе начала работу выставка «Братья Хенкины: открытие. Люди Ленинграда и Берлина 1920-1930-х годов». Это одна из самых необычных и неоднозначных в плане подачи экспозиций Эрмитажа последнего времени. Фактически, это единая инсталляция — лаборатория фотографа, заполненная темно-красным светом.

Экспонируемые фотографии – «проявляются», находясь в лотках с «раствором», или «сушатся» на веревках. Столы с ними выстроены буквой «Х», в центре которой находится уже самая настоящая фотолаборатория, куда в дни проведения выставки горожане смогут приходить в определенные часы и приносить старые пленки уже из своих домашних архивов.

Куратор – заведующий отделом современного искусства Эрмитажа Дмитрий Озерков – отобрал 142 фотографии из семитысячного архива двух советских фотографов-любителей, пролежавшего нетронутым более полувека. Как объясняет Озерков, нынешняя выставка нацелена на то, чтобы люди поняли значимость пленок, которые, возможно, лежат и у них дома.

«Выставка уникальна тем, что мы показываем зарождение имени фотографов, – говорит он. – Мы показываем процесс – воссоздаем лабораторный свет, будто они только еще высыхают, создаются, некоторые вообще лежат в ванночках, залиты «закрепителем». Мы просим людей вглядываться в снимки — а те, кому не важен процесс, могут посмотреть их на экране. В центре мы создали фотолабораборию, куда любой человек может придти и по договоренности с нами напечатать свои старые архивные пленки здесь. Мы проводим целый цикл лекций и мастер-классов о том, что делать с домашними архивами фотографий».

Фото: Алина Циопа

История братьев Хенкиных уникальна: в одни и те же годы один из них, Яков, снимал городскую жизнь в Ленинграде, другой, Евгений, – в Берлине. В их объективы попадали люди, пейзажи, детские игрушки, эстрадные спортивные соревнования — в общем, все то, чем жил город накануне страшной войны и в условиях усиления идеологического влияния на население — в обеих странах. Взгляд фотографов зафиксировал изменения в жизни людей — в Германии и в СССР.

О том, что за люди были сами братья Хенкины, до последнего времени не знала даже их наследница — Ольга Маслова-Вальтер.

«Я знала, что у моей мамы был отец, Яков Хенкин, который погиб во время войны, я слышала, что у него и его сестры, человека известного в Петербурге, проработавшего 40 лет в редакции журнала «Звезда», – Софьи Александровны Хенкиной был брат, который играл на терменвоксе и гастролировал за границей. На этом рассказы о нем заканчивались», – говорит Ольга.

Так было до тех пор, пока не стало ясно, что фотографии, которые сохранила ее семья, представляют большой интерес с исторической и художественной точек зрения.

Будучи знакомой с фотографом Дмитрием Конрадтом, Ольга просила его помочь разобраться, что за снимки лежат в ее архиве, и стоят ли они сил и времени на оцифровку. Времени как всегда не хватало, но постепенно дело шло, Дмитрий советовался с другими крупными мастерами в области фотографии — Сергеем Максимишиным, Дмитрием Шнеерсоном, – и уверенность, что снимки действительно интересны, нарастала.

Впервые снимки были оцифрованы в Петербурге, во второй раз — в Швейцарии, где теперь живет наследница архива. В Лозанне была создана ассоциация архива братьев Хенкиных, оцифровкой теперь занимается ведущая лаборатория этой страны — именно сделанные в ней изображения теперь демонстрируются в Эрмитаже. Архив оцифрован практически полностью — Ольга говорит, что осталось всего 200-300 кадров, это уже мелочи по сравнению с первоначальным объемом.

Чем же интересны снимки, и кто такие братья Хенкины?

«Они родились в Ростове-на-Дону с разницей в три года, – рассказывает «Фонтанке» Ольга Маслова-Вальтер. – Старший, Евгений, родился в 1900 году, Яков в 1903-м. Мы знаем, что они уехали, что до революции это была богатая семья, что их родители умерли в один год, но мы не знаем как. Мы знаем, что в 1920-е годы Евгений переехал в Берлин. Яков с семьей и Софья, их сестра, приехали в Ленинград, поэтому о них мы знаем чуть больше. В 1936 году после того, как в Германии стал закрепляться нацистский режим, выходцу из еврейской семьи Евгению Хенкину, по всей видимости, стало опасно там оставаться, и он решил вернуться в Советский Союз. Он вернулся, в 1937 году был арестован и через два месяца после этого расстрелян НКВД как немецкий шпион. Через три года Яков записался добровольцем на фронт, и в 1941 году погиб. Они оба умерли в возрасте 38 лет, с той же разницей в три года, с которой родились».

Ни у Софьи Хенкиной, ни у Евгения детей не было. Лишь у Якова Хенкина и его жены Фриды родилась дочь Галина — мать Ольги. Началась война.

«Софья была на фронте, ей удалось переправить посылку и спасти жизнь вдовы Якова и его дочки, моей мамы, – рассказывает Ольга. – И потом ее вывезли в Москву в 1942 году, где жили два ее известных дяди — Владимир Хенкин и Виктор Хенкин (оба — эстрадные артисты, Владимир — народный артист РСФСР. — Прим.ред.)».

После возвращения в Ленинград Галина вышла замуж за студента Военно-медицинской морской академии, врача-фтизиатра. Он занимался лечением туберкулеза в санаториях, в том числе в Эстонии, а затем в Крыму, где и родилась Ольга.

Архив Хенкиных с ними не путешествовал — он оставался в Ленинграде, где жила вдова Якова — сначала на улице Рубинштейна, потом на Старо-Невском. Фрида умерла в 1984 году, а Софья, сестра братьев-фотографов, в 1994-м. Уезжая из Петербурга в Швейцарию в 2004 году, Ольга забрала архив.

Рассказывая о выставке, Дмитрий Озерков подмечает удивительные моменты, запечатленные на снимках. Вот вратарь ловит футбольный мяч — такой снимок сложно сделать и с современной техникой – не то, что тогда. Вот праздничное мероприятие на Дворцовой площади — тогда Урицкого. А вот группа ленинградцев сдает нормы ГТО, и какая-то женщина показывает в камеру язык — кадр невозможный в официальной прессе того времени!

«1920-1930-е годы — это была эпоха жесткого контроля за изображением, – рассказывает куратор. – Вы знаете, что блокадном Ленинграде запрещалось фотографировать, поэтому происходящее зарисовывали. В 1930-е годы вся официальная пресса — это ретушь, вычищение имен. Поэтому оказалось, что любительские фотографии, неофициальные, сделанные для себя и подпольно, теперь становятся документом эпохи гораздо более подлинным, чем официальные снимки, которые мы знаем. Сейчас мы — и во всем мире такая тенденция наблюдается — выискиваем оригинальные любительские пленки и пытаемся понять, что происходило».

С одного снимка — уже сделанного в Берлине – широкой светлой улыбкой улыбается мужчина.

«Так улыбались люди и в довоенном Ленинграде, – рассуждает Озерков. – Это улыбка человека, который еще не пережил войну. У нас сейчас уже немножко другие улыбки».

Выставка, организованная при поддержке «Лахта центра», будет открыта в Главном штабе до 24 сентября. Но, как и любая выставка-процесс, она выходит за пределы пространства и времени, чему поспособствует новый петербургский пешеходный маршрут по местам фотографий Хенкиных, сайт с которым будет запущен в ближайшие дни.

«Мы с коллегами из Молодежного центра Эрмитажа в продолжение темы людей, города, ощущения жизни создали проект, который «выпустит» выставку за пределы стен музея, – рассказывает Ольга Бузина, директор по коммуникациям Лахта Центра. – Мы придумали маршрут по Петербургу – по тем точкам, которые были сняты 90 лет назад братьями Хенкиными. По этому пути можно будет пройти и увидеть, насколько город сегодня изменился, стал другим. Мы предлагаем людям сегодня стать немножко Хенкиными».

«Хорошо, что Лахта Центр начинает свою деятельность с поддержки выставки, так как этот проект нуждается в художественном наполнении», – прокомментировал открывшуюся в Эрмитаже выставку его глава Михаил Пиотровский. В создании комплексной среды, где будет возможность реализовывать самые смелые арт-проекты видят свою задачу и создатели Лахта Центра, поэтому новые проекты с ведущими культурными институциями ещё впереди.

В рамках выставки запланирована образовательная программа – узнать о ней можно на сайте Эрмитажа.

«Фонтанка.ру»