Дни открытой гробницы в Эрмитаже

16 июня 2017, 19:58

Версия для печати

Tweet

В Петербург на временную выставку привезли уникальные экспонаты из Египетского музея в Турине, основанного на коллекциях, которые в свое время отказались приобретать российские императоры Александр I и Николай I. Свыше 250 предметов экспозиции – вещи из гробницы Нефертари и Долины цариц – пробудут в манеже Малого Эрмитажа до 10 января.

Экспозиции, посвященные Древнему Египту, в Эрмитаже (а соответственно и в Петербурге вообще) — большая редкость.

«Так уж повелось, – рассуждает доктор исторических наук, заведующий сектором Древнего Востока отдела Востока музея Андрей Большаков. – В 2009 году у нас проходила небольшая выставка из Берлина, посвященная Нефертити, в прошлом году была выставка двух статуй Аменемхета III, а до этого лишь 1974 году была выставка «Сокровища гробницы Тутанхамона». Но притом, что она оказалась очень интересной, она была невелика — всего 50 предметов. Так что выставка «Нефертари и Долина цариц» из 250 экспонатов — это серьезно, и это хорошие вещи из хорошего музея».

При этом собственную коллекцию Эрмитажа научные сотрудники считают небогатой: она хоть и состоит из нескольких тысяч предметов, но количество набирается за счет небольших по размеру и достаточно «банальных», по словам ученых, предметов «не первого класса». На этом фоне коллекция вещей из погребальной камеры царицы Нефертари, редкие бытовые предметы, дающие представление о жизни царского двора, а также монументальные статуи — смотрятся значительно. И это не удивительно: Египетский музей в Турине, основанный в 1824 году, хранит вторую по величине в мире коллекцию египетских древностей.

Есть на выставке и вещи, аналогов по функционалу которым в Эрмитаже в принципе нет — например, наос фараона Сети I — крупная ниша, испещренная надписями.

«Это жертвенное место, внутри него находилась, по-видимому, статуя божества, и она была закрыта небольшими дверьми, обычно деревянными, которые, к сожалению, не сохранились, – поясняет заместитель заведующего отделом Востока Андрей Николаев. – Это очень важное культовое место, где поклонялись богу. Наос находился в храме. Он не был смысловым центром — скорее, одним из элементов. А самым важным был идол божества, который «путешествовал» по храму и даже «выходил» из храма — его обычно выносили на специальных носилках».

Среди других важнейших экспонатов выставки кураторы называют большую царскую скульптуру и юридический документ — папирус о заговоре в гареме 1152-1145 года до нашей эры. Из этого документа о расследовании покушения на Рамсеса III читатель узнает, что подозреваемые были поделены на пять списков: с первыми «сделали так, чтобы пала на них кара», вторых и третьих оставили в одиночестве, чтобы они покончили с собой, четвертых (обвиняемых в пьянстве с женщинами гарема, в том числе чиновников) приговорили к отрезанию носа и ушей, а пятому (он был один в списке) просто объявили строгий выговор.

Предметов обихода, представленных на выставке, – достаточно много: это и бронзовые «зеркала», и косметическая ложечка в виде плывущей обнаженной девушки (1550-1070 годы до нашей эры), и сандалии из растительного волокна из гробницы Нефертари, и подголовник для поддержания головы во время сна, и расписной чехол для флейты, и фрагменты систров — ударных музыкальных инструментов... Часть экспонатов рассказывает о жизни и смерти мастеров из Дейр эль-Медины — простых работников, высекавших величественные гробницы.

А «встречает» посетителей... нос — фрагмент колосса Аменхотепа III, по поводу которого директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, открывая выставку, пошутил, что такое «гоголевское» начало добавляет экспозиции петербургского духа.

Выставку дополняет модель гробницы Нефертари, позволяющая представить масштаб этого захоронения и видеофильм. На втором этаже представлены антропоидные саркофаги и книги мертвых.

«Когда ты видишь такую иератику (одна из форм египетского письма), что видел раньше только по книжкам, это цепляет, – делится ощущениями Андрей Николаев. – Сравните, пять метров папируса выложено перед тобой, или просто три страницы формата А4. Сейчас все научные сотрудники имеют очень узкую специализацию. У меня последние работы связаны с саркофагами, и меня интересуют детали: когда какой-нибудь элемент – допустим, богиня, обычно передается в одном облачении, с определенной короной, и таких случаев мы знаем 15, а в двух случаях, в том числе на экспонате этой выставки, она изображена по-другому. Это позволяет говорить о том, что традиция имела локальные искажения. Может, широкой публике такие нюансы и не интересны. Но если говорить о персональной мифологии, все сводится к анализу мелких деталей. У нас в зале №100 выставлено три саркофага, а когда ты их видишь 20, понимаешь масштаб и как это развивалось».

Как уже говорилось, представленная теперь в Эрмитаже коллекция могла бы принадлежать петербургскому музею.

«Туринский музей складывался в начале XIX века, когда коллекционеры-авантюристы гребли из Египта все подряд, выбирая предметы высочайшего качества, – рассказывает Андрей Большаков. – Туринский музей, который купил коллекцию Дроветти, одного из больших авантюристов, всю свою крупную скульптуру получил именно от него. А на самом деле это могла быть коллекция Эрмитажа, потому что ее в 1823 году предлагали Александру I, но он не захотел ее покупать. Потом Николаю I предлагали вторую коллекцию Дроветти, он ее тоже не купил. При этом он купил сфинксов и при нем строились Египетские ворота в Царском Селе. Такое впечатление, что Египет как раритет, как курьез — это было интересно, но отнестись к египетским памятникам как к предмету собирательства было еще трудно».

Сфинксов, украшающих ныне спуск к Неве у Академии художеств, по словам заведующего сектором Древнего Востока, воспринимали просто как элемент оформления города.

«Когда сфинксов ставили, Монферран предлагал изготовить из такого же гранита статую Осириса и поставить между ними, – рассказывает он. – Такое было отношение: совершенно не важен памятник как таковой, интересна просто отсылка к Египту, который был плохо известен и воспринимался не по-научному, не всерьез».

По словам кураторов, экспонаты петербургской выставки отбирались примерно на три четверти итальянской стороной и на четверть корректировались сотрудниками Эрмитажа. Поэтому точно в таком виде выставку больше не увидят нигде в мире, но сходные версии возможны. Туринский музей сформировал некий пул предметов, которые с определенными корректировками будут совершать турне (уже есть планы на Канаду и США). Визит в Петербург — это первая «гастроль».

В качестве ответной выставки Египетский музей в Турине, скорее всего, примет эрмитажную экспозицию, посвященную Александру Македонскому — она планируется в 2019-2020 годах.

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»