Нелюбовь: Во время войны

01 июня 2017, 19:10
Версия для печати Версия для печати

В прокате – «Нелюбовь» Андрея Звягинцева. Фильм, меньше недели назад получивший в Каннах приз жюри, — самая совершенная и взвешенная работа в фильмографии режиссера.

Последние две ленты — «Елена» и «Левиафан» – создали Звягинцеву совершенно ненужную ему репутацию режиссера-гражданина, почти правозащитника. Камерные драмы с мощным, спору нет, социальным подтекстом преломлялись в мозгах отечественных зрителей странным образом. Драм не замечали, зато по поводу подтекстов готовы трезвонить со всех трибун. Трагическая картина – большой художник попал в капкан. Не успел снять фильм — а Жириновский уже галстук, небось, примеривает, чтобы с парламентских трибун песочить выродка, который искажает нашу прекрасную реальность. Не успела отгреметь премьера — а зрители уже скупают билеты, чтобы посмотреть новую историю о том, что с простым человеком делает кровавый режим. Звягинцев из капкана этого вылез. Парламентариям придется искать другие темы для обсуждения.



Фото: wdsspr.ru

Вместе с Олегом Негиным, своим постоянным соавтором-сценаристом, Звягинцев сочиняет самую камерную из возможных драм, без тени каких-либо подтекстов. Семейная пара разводится. От него уже залетела молодая возлюбленная. Она уже нашла себе немолодого, но состоятельного и немногословного ухажера. Он раскладывает часами пасьянс «Косынка» в душном офисе. Она делает себе эпиляцию и подравнивает кончики — работает, проще говоря, администратором в салоне красоты. Ничего общего у них нет — кроме квартиры, которую они продают, пересекаясь изредка на кухне, и от души собачатся. Тупят в социальных сетях. За всем этим не замечают, как исчезает совершенно всеми забытый плаксивый сын.

Камерности и «тишины» добавляет «Нелюбви» еще и полный отказ от сколько-нибудь замыленных лиц на экране. Главные роли достались не любимым звягинцевским премьерам вроде Елены Лядовой или Константина Лавроненко. Мужа играет уже снимавшийся в «Левиафане» (в роли ДПС-ника) и «Елене» (играл остолопа-сына главной героини, того, что «Маам, где пииво») Алексей Розин. Жену — вовсе в кино почти не снимавшаяся (не считая сериалов) Марьяна Спивак. Оба они играют предельно осторожно, без каких-либо сильных выразительных средств. Вместе с операторским решением еще одного постоянного соавтора Звягинцева, Михаила Кричмана — долгими, подробными планами, каждый эпизод дан почти без склеек – их существование на экране превращает «Нелюбовь» в идеальное реалити-шоу. Мерное погружение в жизнь других.



Фото: wdsspr.ru

Но главный трюк, который тут проворачивает Звягинцев – подмена пресловутого социального подтекста на старательно воссозданный в малейших деталях контекст. Самый сок тут — в нюансах, приметах времени. Их – навалом. Иногда они срабатывают на иронию – почти бывшие супруги ссорятся под телешоу «Дом-2». Иногда эти детали и нюансы сугубо политические. Да, здесь говорят за кадром о Немцове, митингах, координационном совете оппозиции, Новороссии. Но радийные новости и данный в финале почти целиком репортаж из передачи Дмитрия Киселева в «Нелюбви» нужны только как важные конструктивные элементы. По ним мы понимаем, в какой момент происходит действие и сколько лет прошло между событиями, из которых скреплен сюжет. По ним мы, наконец, соотносим реальность экранную с окружающей. Киселев не дает ленте публицистичности: он только приближает эту частную, камерную драму к окружающей нас, её зрителей, реальности.

Звягинцев анонсировал «Нелюбовь» как ремейк бергмановских «Сцен супружеской жизни». Камерностью, почти театральной драматургией фильмы, действительно, схожи. Но ближе лента оказалась к другим «Сценам» — Бальзаковским. Провинциальной, политической, парижской, деревенской, но главное – частной жизни. Начиная с Бальзака, весь девятнадцатый век литература — французская, в первую очередь, но не только — ловила за хвост «современного человека». Пыталась понять, чем обыватель1821 года отличается от своего собрата десятилетней давности. Кино ставило перед собой такие задачи редко — уж слишком мудрено для визуальных аттракционов. Чем-то подобным занимались итальянцы после войны — Росселини, ранний Висконти. В лучшие годы ответ на вопрос о человеке нашего времени (никак не герое) разыскивали американские авторы, в первую очередь, ранний же Скорсезе, времен «Таксиста». У нас это умел делать, как никто, Балабанов. Герои «Нелюбви» привязаны к сегодняшнему дню. К прокрастинации, тупняку, манере пялиться в экран смартфона не в меньшей степени, чем к митингам и Дмитрию Киселеву. По «Елене» и «Левиафану» спустя годы будут судить об «истории идей», о мастерстве Михаила Кричмана, о филигранной работе актеров. По «Нелюбви» – о нас с вами. О людях 2017 года. Разъединенных, забывших друг про друга. Потерянных. Раздраженных. Кто ставил в холодильник шампанское на случай каннской «Пальмовой ветви» Звягинцеву (шансы у фильма были огромные – по слухам, решающий голос принадлежал председателю жюри Педро Альмодовару, его вкусы ясны) – не отчаивайтесь. Повод откупорить бутылку есть. Теперь у нас есть свой Бальзак.

Иван Чувиляев
 

Самое важное на ярмарке Non/fictio№ 26: Иванов, Рубина, Сальников

Ярмарка интеллектуальной литературы Non/fictio№ — главное издательское событие года. Именно «к Нонфику» издательства торопятся выпустить ключевые новинки, там же возникают коллаборации, заявляют о себе новые игроки на рынке и, конечно же, проходят встречи с авторами. У входа на ярмарку всегда целый лабиринт витрин с книгами, которые специальная организаторская комиссия отобрала как достойные внимания. В этих витринах всегда за сотню наименований — отечественные и переводные, взрослые и детские, художественные и нехудожественные книги. Рассказываем, какие произведения именно российских писателей в этом году оказались самыми востребованными и обсуждаемыми

Статьи

>