Денис Мацуев: После русской публики ничего не страшно!

30 мая 2017, 08:14

Версия для печати

Tweet

Сегодня, 30 мая в БКЗ «Октябрьский» всемирно известный пианист Денис Мацуев дает концерт «Джаз в кругу друзей». Накануне концерта музыкант рассказал, почему не считает себя джазменом и для кого он играет.

– Вы неустанно признаетесь в любви к джазу, но при этом отказываетесь считать себя джазовым музыкантом. Ваш концерт 30 мая – это все-таки джаз или не джаз?

– Я влюблён в джаз с детства. В моем доме всегда звучала джазовая музыка. Оскар Питерсон, Эрролл Гарнер, Кит Джарретт для меня вообще боги... Я всегда откликаюсь, если меня зовут на джазовые фестивали, мне довелось играть с великими джазовыми музыкантами. Но я никогда не рискну назвать себя настоящим джазменом. Все-таки ты джазмен, если чувство этой музыки, грув, свинг у тебя в крови… Папа мой – музыкальный педагог и композитор, вот его можно назвать джазовым музыкантом. То, что мы играем 30 мая – это скорее приношение джазу, свидетельство нашего восхищения этим великим искусством. Мои коллеги – контрабасист Андрей Иванов и ударник Александр Зингер, с которыми я играю этот концерт – вот они настоящие джазмены. Так же, как совсем юные, но совершенно блестящие музыканты, победители музыкального конкурса «Синяя птица», который проводил телеканал «Россия»: Софья Тюрина (саксофон), Ростислав Мудрицкий (баян) и Екатерина Филимонова (ударные). Им по девять-одиннадцать лет, и вот они точно прирожденные джазмены.

- Вам мешает ваша известность?

- Мне кажется, к собственной известности можно относиться только с иронией. А если серьезно, то если из этого благодаря моей известности удастся кому-то помочь, я охотно воспользуюсь этим.

- Я имею в виду: не мешает ли ваша популярность, когда публика, зная вас по программам «Вечерний Ургант» и «Прожекторпэрисхилтон», приходит на ваш концерт и видит совсем другого Дениса Мацуева?

- В этом есть и плюсы, и минусы. Если человек увидел тебя в шоу, захотел прийти на твой концерт, и там впервые услышал Бетховена или Прокофьева – разве это плохо? Таких случаев у меня было довольно много, когда публика была «подсажена» – в хорошем, разумеется, смысле – на классическую музыку. Публика в России тотально омолодилось. В Европе на концерты классики ходят зрители 60+. У нас же в залах очень много молодых лиц. И многие из них обо мне узнали из телевизора. Разумеется, этот метод нельзя признать универсальным рецептом привлечения аудитории, но он работает. Отмечу, что я же не во всех передачах на ТВ появляюсь. Я избирателен. И на программы дурного вкуса – не буду их называть, их и так все знают, – я не пойду. А Иван Ургант – превосходный импровизатор, мне нравится такой способ шутить. Его программа – это тоже джаз. Я не хожу к нему ради пиара. Мне всегда с ним очень весело и комфортно.

– Что ждет публику на концерте?

– Это будут джазовые вариации на темы из классических произведений академической музыки. В частности, фантазия на темы сюиты «Пер Гюнт» Эдварда Грига, которую мы все вместе придумывали. Джаз классическими руками, скажем так. Но будут и чисто джазовые стандарты. Мы уже играли эту программу перед российской публикой, которую, как известно, очень трудно завоевать, и принимают нас очень хорошо – во многом, конечно, благодаря нашим юным коллегам, которые на репетициях просто фонтанировали блестящими идеями и столь же блестяще их воплощали. У нас есть некая основа, «каркас» концерта, но ты никогда не знаешь, куда заведет тебя импровизация, как всё пойдёт, какая энергетика у зала, как сложатся твои отношения с публикой.

– У вас есть некий образ зрителя, может быть, какой-то один конкретный человек, для которого вы играете?

– Наш выдающий пианист и дирижер Михаил Плетнев, чьи взгляды на творчество, на музыку мне очень близки, как-то признался мне, что всегда хотел позвать на свой концерт только пятерых друзей, всё про него знающих, и сыграть только для них. У меня тоже есть очень узкий круг людей, знающих меня насквозь, к оценке которых я прислушиваюсь. Это прежде всего мои родители, которые прекрасно знают, чего на самом деле я стою. Как бы я ни сыграл, сколько бы бисов ни было, после концерта я всегда жду их оценок, их разбора, который, как правило, бывает жестче и полезней самой оголтелой критики. Тем более что профессиональной музыкальной критики в нашей стране сегодня практически нет.

– Вы говорили, что русская публика самая трудная и завоевать ее невероятно тяжело. Про отечественную джазовую публику тоже можно так сказать?

– В России публика очень требовательная и очень разборчивая. Если у тебя сегодня триумф и бисы — это совершенно не гарантирует того, точно так же будет завтра. Ты каждый день, на каждом концерте должен выкладываться на 150 процентов и доказывать, что твой успех не случаен. Я очень много ездил по России, по маленьким городам и не очень комфортным залам без кондиционеров… Я говорю о состоянии музыкальных залов в наших регионах много лет, но мало что меняется. До сих пор в некоторых из них очень тяжело выступать: жарко, душно, особенно летом. Но я никогда не делал себе каких-то поблажек в связи с этим, и неизменно играл, в том числе за символические гонорары, потому что я люблю нашу публику, люблю свою страну. Если ты прошел русскую публику и завоевал ее, тебе не страшно ничего.

- Вы по-прежнему играете 160 концертов в год?

- Уже больше.

- Тяжело? Те же футболисты играют максимум 50 официальных матчей в год – и в конце сезона практически умирают от усталости, считая дни до отпуска.

- Вопрос не в том, сколько концертов ты играешь, а насколько правильно. Если ты играешь их честно, ты от этого устать не можешь. Я вывел для себя такую формулу: если ты весь отдаешься своему делу, если все получается, как ты задумал, и люди, с которыми ты работаешь, тебя поддерживают, все потраченное тобою возвращается сторицей, ты чувствуешь неимоверный поток энергии из зала. Нехорошо этим хвастаться, но и вправду бывает так, что выходишь на сцену приболев, а уходишь совершенно здоровый. Сцена лечит, давно замечено.

Фонтанка.ру