«Золотая маска — 2017»: Могучий, Мартон, Козловский — и это только начало

20 апреля 2017, 03:07

Версия для печати

Tweet

Среди только что объявленных лауреатов «Золотой маски» в разных номинациях так много петербуржцев, что город можно поздравить: балет, куклы, мюзикл, драма — всё у нас, как выясняется, лучшее. Но нюансы предпочтений высокого жюри заставляют насторожиться и думать о перспективе с некоторой тревогой. Результаты так предсказуемы и понятны по раскладам, что очевидно: победителей выбирало не жюри как таковое, а его «внутренний цензор», не допустивший прежде всего стратегических просчетов.

Для начала назовем (и поздравим) тех, кто везет в город «Золотые маски». Фактически гран-при в разделе «Театра кукол» получил спектакль «Колино сочинение» петербургского режиссера Яны Туминой, появившийся как проект независимой продюсерской компании «КонтАрт» (за которую стоит отдельно порадоваться) при поддержке театра «Кукольные формат» (которому — отдельный респект). Это спектакль не просто отличный по качеству постановки, по уровню театрального текста, он еще и, как говорится, социально-ответственный: он поставлен по книге художника Сергей Голышева «Мой сын — даун», но без единой сентиментальной ноты, без дурного пафоса и конъюнктурного педалирования темы «особых людей/детей». Это высокая лирика для семейного просмотра. Отдельно награждены как лучшие актеры участники спектакля Анна Сомкина и Александр Балсанов.

Не задалось нынче с оперой — призы поделили Москва и Пермь. Но вот в области балета мы по- по-прежнему лучшие и по-прежнему усилиями Мариинки: лучшим хореографом назван постановщик балета «Скрипичный концерт №2» по Прокофьеву Антон Пимонов, а лучшей актрисой балета — безукоризненная Виктория Терешкина.

Что касается номинации мюзик/музыкальный спектакль, то тут у петербуржцев два приза: Андрей Алексеев назван лучшим дирижером, а Виктор Кривонос — лучшим актером. Оба — за работы в спектакле Геннадия Тростянецкого «Белый. Петербург» петербургского Театра музкомедии.

Что касается драматических номинаций, самых, как водится, интригующих и многонаселенных. Тут в числе победителей — художественный руководитель БДТ им. Г.А.Товстоногова Андрей Могучий, второй год подучающий награду как лучший драматический режиссер: нынче — за «Грозу» по Островскому, очищенную от вульгарно-социальных «школьных» трактовок персонажей, превращенную в страшную сказку, рассказанную средствами фольклорно-ярмарочного театра — оммаж через век новатору Мейерхольду отметили все без исключения критики.

Также среди лауреатов в разделе «Драма» Николай Рощин — художник и режиссер-постановщик спектакля «Ворон» в Александринке. Награжден как художник и по заслугам. В этой еще одной страшной сказке (на сей раз итальянской, в обработке Гоцци) Рощин прорисовал всё — и даже новые лица актеров: гуттаперчевые сходные маски меняют исполнителей до неузнаваемости, фактически лишая индивидуальной мимики (тоталитарный мир того требует). Но ни под какой личиной не спрячешь Елену Немзер, чей острый, гротесковый дар (она сыграла женский вариант Панталоне — синьору Панталону) тут проявился едва ли не сильнее, чем в других спектаклях — так что «Маска» как лучшей драматической актрисе второго плана оказалась ей куда как к лицу.

В Александринку отправились и еще две «Маски». Одна — спецприз жюри «любовному треугольнику» Вершинин — Маша — Кулыгин из спектакля «По ту сторону занавеса» (экстремальной фантазии Андрия Жолдака по мотивам «Трех сестер», требующей от актеров отваги и самоотверженности): соответственно Игорь Волков — Алена Вожакина — Виталий Коваленко. Вторая — внеконкурсная — Николаю Мартону «За выдающийся вклад в развитие театрального искусства» (напомним, что год назад этот феноменальный актер поднимался на сцену за «Маской» в номинации «Лучший драматический актер второго плана» – за роль Неизвестного, сыгранную ювелирно и масштабно и, даст бог, поднимется еще не раз).

Третий федеральный драматический театр тоже не остался без награды: единственную «Маску» получил спектакль «Гамлет», и получил ее не режиссер Лев Додин, а исполнитель заглавной роли Данила Козловский. И это как раз — пример хитрости судей, коим выпало озвучивать вердикт в смутные времена. Вообще обойти вниманием спектакль Додина для жюри, очевидно, было невозможно, и, вроде бы, наградить главного артиста — неплохая идея. Но проблема в том, что застроен спектакль Додиным так дерзко и по таким радикальным законам, что его можно либо целиком принять, либо начисто отвергнуть. Это мир, до последнего гвоздя придуманный Додиным в контрапункте с Шекспиром, это жесткий антигуманизм — такая система ценностей, в которой артист Козловский, как и все остальные актеры, выполняют выверенные до миллиметра задачи мастера на грани фола. Возможно, это не лучший спектакль Додина в плане цельности, совершенства формы, но это в полной мере «езда в незнаемое», поиск нового, без которого никакое творчество не может таковым называться. Но в том-то и дело, что новое, радикальное, экстремальное, провокационное (а «Гамлет» от начала и до конца — отчаянная провокация, удары поддых и по другим болевым центрам обезумевшему миру) — нынче не в тренде. Награждать сегодня во избежание неприятностей от тех или иных «смотрящих за культурой» нужно понятное, прозрачное, благопристойное хотя бы чисто внешне (считывать потаенные смыслы культурные министры-администраторы не горазды, так что фронда в эстетической упаковке пока проходит).

По большому счету, соревноваться за главный приз в драме – «Лучший спектакль» – по масштабу и уровню осмысления экзистенциальных проблем современности могли три спектакля: «Гроза» Могучего, «Гамлет» Додина и «Три сестры» Тимофея Кулябина. При этом было понятно, что Кулябин с «Тангейзером» в анамнезе для главной «Маски» сезона заведомо непроходной. Мне даже мерещилась прекрасная картинка — как Могучий или Додин, получив гран-при (а у каждого из этих мастеров «Масок» уже точно более пяти), торжественно передает свою награду младшему товарищу, а зал при этом аплодирует стоя. Собственно, после того, как «Три сестры» Кулябина, где сестры общаются на языке глухонемых (образованных и культурных людей сегодняшнее общество не слышит, не поспоришь), были отобраны в программу Венских театральных недель и пережили у тамошней искушенной публики подлинный триумф, «Маску» этому молодому театральному автору можно было давать не глядя. Но единственное, что смогли сделать для Кулябина жюристы, – это предложить спецприз, да и то не ему, а актерскому ансамблю спектакля (фамилии Кулябина в формулировке спецприза нет, можете проверить на сайте "Маски"). И это еще одно решение, за которым — железный расчет. А гран-при получил спектакль не столько выдающийся, сколько правильный: «Русский роман» Миндаугаса Карбаускиса — история о Льве Толстом с главной героиней Софьей Андреевной Толстой в исполнении Евгении Симоновой. Тут надо признать, что литовский драматург Мариус Ивашкявичус написал изящную умную пьесу об особенностях национальной семьи (разумеется, российской), и персональная «Маска» ему — единственная в данном случае награда, которая не вызывает никаких вопросов.

Однако не везде получилось сохранить, что называется, «хорошую мину». Подлинным конфузом выглядит «Золотая маска» Бобу Уилсону — режиссеру из США, который имел репутацию одного из лучших постановщиков мира, когда далеко не все члены жюри даже на свет родились. Так вот Уилсона (внимание) умудрились наградить как «Лучшего художника по свету в музыкальном театре». Для тех, кто не в курсе: именно работа со светом, который для каждой новой постановки выставляется Уилсоном более 300 часов, – одно из ключевых содержательных открытий его режиссуры, но сделал он его несколько десятков лет назад. В прошлом году, напомню, Уилсон поставил «Сказки Пушкина» в Театре Наций с Евгением Мироновым в роли Пушкина. И как же прав был театр, который принципиально отказался номинироваться на «Маску».

Впрочем, список режиссеров-номинантов в этом году достиг без малого тридцати человек. И это, с одной стороны, сильно увеличивает рейтинг победителя, Андрея Могучего, а с другой — неслабо отдает абсурдом. Тут нашлось место практически всем мало-мальски достойным, но не нашлось – Кириллу Серебренникову и Константину Богомолову. Ну и если уж вы, господа, номинировали столько молодых, так дайте вы публике выучить хоть одно новое имя. Ну да, положим, с «Грозой» мало какой спектакль сравнится — и фурор спектакля во время столичных показов это подтвердил. Но спецпризами-то жюри могло распорядиться иначе. Могло, но проторенными тропами ходить, конечно, спокойнее. Безопасней.

Ну и, конечно, эта «Маска» выявила не только общенациональные болезни, но и проблемы «наших Васюков». При всем, что называется, уважении, факты — вещь упрямая. Федеральные театры, работающие в Петербурге, каждый год привозят урожай «Масок», а за все городские который сезон отдувается Музкомедия (иные стационары не только не стали лауреатами, а не были даже номинированы). Видимо, без ощутимых перемен ситуацию к лучшему в театральном Петербурге не изменить.

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»