СТЕНАния в «Борее»: ремонт как инсталляция

04 марта 2017, 11:43
Версия для печати Версия для печати

Чрезвычайно значимое для творческой жизни Петербурга пространство – галерея «Борей» превратила процесс закрытия на ремонт в художественную акцию, предложив художникам напоследок похулиганить от души и разрисовать облупившиеся стены. Но прежде чем отдать пространство «на растерзание», хозяева выпилили фрагмент облицовки и поместили его в золотую раму, как свидетеля первых выступлений «Чижа», «Ночных снайперов» и других дебютов. Вчера он ушел с молотка за шесть тысяч рублей, а в целом аукцион принес организаторам порядка 300 тысяч, которые как раз и пойдут на ремонт.

Галерея «Борей» берет тайм-аут на ремонт: новых выставок здесь пока не будет. 4 марта завершается художественная акция «Прощальные СТЕНАния», суть которой – в том, чтобы истерзанные саморезами стены стали холстами для картин современных авторов. На призыв откликнулись Александр и Катя Флоренские, Сергей Дрейден, Ирина Дудина, Зоя Норина, Александр Позин и другие.

Параллельно художники безвозмездно передавали свои работы арт-центру для участия в аукционе, целью которого был сбор средств на ремонт. «Борей» также выставил на продажу кое-что из своих запасников, а самым необычным лотом стал фрагмент облицовки, прослужившей галерее целых 26 лет.

О том, что помнят эти стены, в которых бурлила андеграундная жизнь 1990-х — литературная, художественная, философская, музыкальная, – помнит бессменный директор арт-центра Татьяна Пономаренко.

«Галерея возникла не на пустом месте, – рассказывает она, – было научно-творческое производственное объединение «Борей», которое возглавлял писатель-фантаст Феликс Суркис (скончался минувшей осенью в возрасте 78 лет. — Прим.ред.). Это он придумал название. НТПО развалилось, сотрудники разбежались, остались помещения, небольшой сплотившийся коллектив молодых дизайнеров и пара человек других профессий. Мы поняли, что получили шанс».

Датой основания арт-центра «Борей» считают 5 января 1991 года. В этот день в помещениях открылся салон декоративно-прикладного искусства и первый покупатель совершил покупку — кожаный браслет.

«Мы считали, что начали торговать искусством, – вспоминает Татьяна Пономаренко. – Это же было время, когда все остались без работы и кинулись делать бижутерию – браслеты, серьги. Сувенирка хорошо продавалась, потому что в продаже украшений не было, а у нас они стоили копейки. В «Борее» начали появляться художники, и когда дирекция отремонтировала анфиладу, тут-то мы ее и захватили и стали делать выставки-продажи».

Выставочная жизнь здесь первое время шла сама по себе: художники приходили, вывешивали свои картины. Офисные стены с панелями из темного дерева и перфорацией, а также пол в традиционную для тех лет желто-синюю клеточку никого не смущал. Затем поэт и прозаик Аркадий Драгомощенко, к которому здесь частенько по дружбе обращались за советами, предложил заняться галереей всерьез, то есть проводить в ней полноценные художественные выставки. Прислал своего сына, художника Остапа Драгомощенко, и тот с известным в те годы куратором и инициатором многих художественных проектов Энвером Байкеевым (как и Аркадий Драгомощенко, ныне покойным) организовал первую большую экспозицию – «Живопись – элемент мимесиса». Но для этого основателям галереи пришлось потрудиться: кураторы поставили условие — белые стены.

«Мы, конечно, напряглись, поскольку денег не было, – рассказывает Татьяна Пономаренко. – Но у нас были бабины бумаги для литографии, так как во дворе находилась литографская мастерская. И мы с дизайнерами принялись эту бумагу нарезать, вымачивали по полдня, чтобы она стала мягкой, потом смазывали клеем. Проволокой обдирали облицовку, потому что бумага на нее не клеилась, отваливалась. А в финале прошлись по наклеенной бумаге белой водоэмульсионной краской, – так у нас появилась белая галерея. Наш первый вернисаж состоялся 18 октября 1991 года, выставку открывал Михаил Герман (писатель, историк искусства. — Прим.ред.)».

Успех к галерее пришел сразу же — и не только из-за того, что выставка была действительно удачной, но и потому, что другого подобного пространства в городе просто не было.

«За полгода до нас открылась галерея «Палитра», но там была жесткая выставочная политика — выставлялись уже заявившие о себе художники, была придумана формула «респектабельный модернизм»», – вспоминает Пономаренко.

Галерея во все годы была открыта молодым и перспективным, поэтому художников, музыкантов и писателей, чей старт карьеры связан с этим местом, немало: например, именно в «Борее» в 2000 году проходила первая выставка ныне сверх-популярного Николая Копейкина. Если возвращаться в 1990-е, здесь же начинал Олег Хвостов.

«Пришел со словами «Я хочу быть художником», – вспоминает директор. – Показывал листочки бумаги с разрисованными клеточками. Понятно было, что мама с папой это увлечение не одобряют, и что питается он свежим воздухом и горячей водой, одет бедненько и чистенько, живет в сквоте где-то за Витебским вокзалом. Но в нем была видна осатанелость человека, который больше ничем заниматься не хочет».

Пономаренко обратила на Хвостова внимание художника Владимира Козина (это его резиновый унитаз недавно приобрел Русский музей). Козин состоял в основанном незадолго до того, опять-таки в «Борее», «Товариществе Новые Тупые», ныне также широко известном в узких кругах. Так родился творческий альянс.

В галерее с самого начала проводятся и концерты. Здесь, как уже отмечалось, завоевывал Петербург Сергей «Чиж» Чиграков, приехавший в город в 1994 году, три концерта дали «Ночные снайперы» – среди тех, кто покупал тогда их запись, был Александр Житинский... Сегодня трудно представить, что вход на этих звезд, как и на все события «Борея» во все времена — был бесплатным.

Примерно в те же годы в «Борее» прошла выставка монотипий Андрея Макаревича, которая привлекла в галерею множество знаменитостей — от Юрий Шевчука до Михаила Боярского. А на выставке Александра Флоренского побывал мэр города Анатолий Собчак.

«Я была даже не в курсе, что ему послали приглашение, – рассказывает директор. – Узнала, когда пришли охранники посмотреть входы-выходы, я тогда первый раз увидела у человека гарнитуру: смотрю — ходит сам с собой разговаривает».

Вот только впечатления от визита градоначальника остались не самые теплые. Собчак спросил, какие у галеристов есть пожелания, а услышав просьбу о снижении арендной платы или передаче в безвозмездное пользование, порекомендовал оставить письмо через секретаря. Как потом рассказали приближенные к нему люди, на том письме Собчак оставил пометку «Я обещал» – что являлось знаком для подчиненных найти предлог, чтобы отказать.

Впрочем, дело было не в том, что арт-центр Собчаку не понравился: уже не занимая высокий пост, он приходил сюда еще раз, и даже сидел в кафе после спектакля «Мрамор» и общался с актерами – Николаем Лавровым и Сергеем Дрейденом.

А «Борей» так по сей день и платит аренду без поблажек (больше губернаторы здесь не бывали), каждый месяц с трудом выискивая на нее деньги. Но атмосферу бережно хранит. Не испортит ее и ремонт — хозяева хотят оставить такие же белые стены, повторяя: «Мы -андеграундная галерея».

Атмосферу арт-центра, в составе которого сегодня – выставочные залы, издательский отдел, дизайн-студия, фотостудия и мастерская изобретателя-завхоза Евгения Пинигина — можно прочувствовать в каждой детали. И одна из немаловажных ее составляющих — «звезда» местного кафе кофеварка Маня, с которой надо разговаривать.

«Маня, свари кофе, пожалуйста!» – под низкими кирпичными сводами кафе посетитель взывает к кофейной машине. Та отвечает бодрым «сопением» в определенном ритме-приветствии, подмигивает разноцветными огоньками и послушно готовит чашечку горячего напитка. Евгений Пинигин смастерил ее в 2010 году из старой сломавшейся кофеварки и автомобильного пылесоса, научив самостоятельно втягивать в себя кофе, воду, и даже определять по размеру чашки, какой кофе нужно сделать — эспрессо или американо.

Вдобавок ко всему, Маня слышит. И принимает решения, наливать человеку кофе или нет. Так что за сохранение духа «Борея» можно пока не беспокоиться: чужие люди здесь не приживутся. Маня проконтролирует.

Алина Циопа, Фонтанка.ру

 

«Прокофьев, к счастью для этой музыки, после 1937-го года сам не писал свои партитуры»

Мировая премьера двух сочинений Сергея Прокофьева состоится 9 декабря на сцене Академической Капеллы. О том, где находились все это время ноты, кто их восстановил, и что это за музыка, «Фонтанка» узнала у дирижера Антона Лубченко — художественного руководителя Фестиваля имени Станислава Горковенко, в рамках которого пройдет концерт.

Статьи

>