Как дым отечества несладок...

10 января 2017, 14:47

Версия для печати

Tweet

Как дым отечества несладок...

В Музее Академии художеств открылась масштабная выставка в честь 100-летия Евсея Моисеенко. Основные темы Моисеенко – война, природа, Пушкин. Лауреат всех положенных советскому художнику премий со своеобразной, но вполне в духе Академии техникой. Что особенно важно, патриот. Казалось бы, такого героя надо брать на вооружение Третьяковке, которая нынче любит устраивать выставки-блокбастеры. Но вокруг имени Евсея Моисеенко вне стен Академии – тишина.

Сегодня юбилейная выставка воспринимается как нечто внутриакадемическое – на открытии говорят о «дани уважения профессору», вспоминают, как он работал в уютной батальной мастерской – в отдельно стоящей от Академии «стекляшке», около которой пасутся пони. В конференц-зале – аншлаг: богемные студенты с дредами, статусные выпускники, преподаватели, сотрудники музеев. Кажется, параллельно можно организовать вечер воспоминаний о Моисеенко. То тут, то там слышно: «Ну, Евсей и взял меня на пятом курсе…», «А Евсей мне такой и говорит…». Дух разношерстного «междусобойчика» странно контрастирует с монументальностью вернисажа.

Моисеенко – один из сильнейших русских художников XX века. Он не так академичен, как его многолетний коллега и антагонист по Академии Андрей Мыльников. Моисеенко принадлежит к поколению профессоров, которые успели получить образование в довоенное время, прошли Великую Отечественную и вернулись за мольберт (в случае Моисеенко – за диплом).

Проблема Моисеенко, кажется, в том, что он настоящий художник-фронтовик. Он пишет концлагерь со знанием анатомии нар. Его «Победа» – о том, что войны на самом деле быть не должно: солдат-победитель поддерживает умирающего товарища, победный бой завершается где-то на скрытом от зрителя заднем плане, но нам крупно показывают жертву войны. Арт-критика 20 века не стеснялась указывать на противоречие полотна: ведь его с таким же успехом можно было назвать «Смерть». И это противоречие, конечно, резонирует с официальным милитаризованным пафосом нынешней культурной политики. Творческая отдача с налетом пацифизма теперь опять не в моде.

Евсей Моисеенко. "Победа", 1972

Фото: Предоставлено организаторами выставки

Даже типовой, казалось бы, советский сюжет – перекур рабочих в поле – Моисеенко превращает в эпическое полотно «Земля», где люди, неплакатные, будничные, словно вырастают из той земли, на которой живут. Три человеческие фигуры занимают большую часто холста и в своей простоте выглядят масштабно, как персонажи мифа. Видимо, поэтому зрительский спрос на Моисеенко и сейчас огромен – в трех залах народу битком.

Евсей Моисеенко. "Земля", 1964

Фото: Предоставлено организаторами выставки

Смотреть его картины сегодня – важно и нужно. Неброская по колориту живопись покоряет плотным содержанием, оно выпирает, как упругая выпуклая вена. Графичные контрасты, линии наотмашь. Добавьте несладкий лиризм пейзажей, умение написать на холсте запах чернозема и весенних почек, мокрой штукатурки и подтаявшего снега, самоиронию и обаяние (автопортреты Моисеенко – крайне харизматичны).

Пожалуй, для современников, привыкших к матерому «суровому стилю», Моисеенко был даже слишком лиричен. На выставке есть работы, посвященные Пушкину и Есенину. «Сергей Есенин с дедом» – статичная композиция с уязвимым розовым цветом рубашки Есенина-мальчика. Поздняя работа «Памяти поэта» четко отсылает к мотиву ватиканской «Пьеты» Микеланджело, только вместо Христа – Пушкин, которого держит на руках, как считается, его верный камердинер Никита Козлов. Для советского искусства, любящего подчеркнуть живой ум и энергию «солнца русской поэзии», – ход нестандартный, эстетский.

Евсей Моисеенко. "Памяти поэта", 1984-85

Фото: Предоставлено организаторами выставки

Художника Евсея Моисеенко не стало в 1988 году, а потом народная память будто обнулилась. Мы знаем и помним упомянутого выше Андрея Мыльникова, ушедшего в 2012, адепта «сурового стиля» Гелия Коржева, память которого Третьяковка почтила большой выставкой с основательным каталогом. Так что же «не так» с Моисеенко, если он не вписывается в глобальный заговор по привлечению зрителей к отечественному искусству?

Невероятно разнообразные полотна объединяет целостность личности художника, его нестандартное, особое мировидение, о которое разобьется любой «ура-патриотический» пафос. Моисеенко сам прошел через все, про что снимают новое псевдо-брутальное кино. Большую часть войны художник провел в плену, и, по словам современников, о том времени не распространялся. Приходят на ум «Воспоминания о войне» Николая Никулина – неоднозначная работа еще одного профессора-фронтовика, искусствоведа. Среди специалистов Никулин известен работами по Северному Возрождению, «Воспоминания» же он долго не хотел публиковать вовсе. «Оказывается, на войне страшней всего пребывание в духовном вакууме, в мерзости и пошлости. Человек перестает быть Человеком и превращается в рыбу, выброшенную на песок», – писал Никулин. Что примечательно, болезненную, сложную книгу о войне Никулин написал в 70-е годы – примерно тогда же, когда Моисеенко на протяжении двух лет работал над своей «Победой».

Дело в том, что Моисеенко – это не столько про величие и героизм соотечественников, сколько про этого самого человека, которым так легко «перестать быть», морально или физически. Девушки-студентки смеются, фотографируя палитру профессора, где в краске остался отпечаток его пальцев. У Моисеенко не осталось наследников, собирать работы для выставки пришлось долго и трудно. И она явно заслуживает если не «очереди на Серова», то признания за стенами музеев и Академии. Но в стране, как видно, снова наступают времена официоза во всем. Так что не поленитесь, дойдите до alma mater многих больших художников, а то когда еще увидеть придется. Выставка продлится до 15 января.

Анастасия Семенович, специально для «Фонтанки.ру»