Велика Россия, а посмотреть нечего

28 декабря 2016, 18:36

Версия для печати

Tweet

Чем плохи «28 панфиловцев»? Чего не хватает российским сериалам? Почему «Севастополей» много – бывает? Каковы критерии настоящего кинохита? «Фонтанка» подводит итоги прошедшего Года российского кино с гендиректором АЖУРа, писателем и сценаристом Андреем Константиновым.

– Андрей Дмитриевич, как часто вы ходите в кино?

– С некоторых пор редко. Хорошо, если 3-4 раза в год. Фильмов-то и сериалов отсматриваю много, но – на дисках и по телевизору. В интернете не смотрю, да и не умею.

– То бишь, семейные походы в кино, хотя бы на мультики, не приветствуете?

– На мультики я со своими детьми никогда не ходил. В этом смысле я такой папаша-выродок. Теперь, когда они стали взрослее, бывает, выбираемся вместе. Иное дело, все меньше появляется фильмов, на которые лично мне хотелось бы пойти. Не только наших, но и зарубежных. Вот последний раз смотрели всей семьей «Выжившего» с Ди Каприо. Мне не понравилось, детям – тоже.

– Выходит, в Год кино отечественного кинопроизводителя рублем не поддержали?

– Одного поддержал, о чем жалею. Не денег жалко, а потраченного времени и устойчивого негативного послевкусия.

– Я так понимаю, это вы про «панфиловцев»?

– Про них. «28 панфиловцев» – очень наглядная и показательная история. Если хотите, квинтэссенция всего Года кино.

Из Года в Год перелетая

– А что тогда, по-вашему, было квинтэссенцией предыдущего Года литературы?

– Наверное то, что ничего сенсационного, переворачивающего сознание в нашей литературе также не случилось. Да, книг издавали много. Я уже рассказывал, как вице-губернатор Говорунов, подводя итоги, с гордостью говорил, что в Год литературы в Питере напечатали 25 тысяч новых книг. На что я ему возразил: а вы, Александр Николаевич, уверены, что весь этот контент стоило печатать?

Фото: Михаил Огнев

– В декабре вручали литературную премию «Большая книга», и первое место досталось нашему с вами хорошему знакомому – Леониду Юзефовичу с его «Зимней дорогой».

– Я очень рад за Леонида. Юзефович – один из тех немногих авторов, которые умеют писать прозу документальную, как художественную. Это с моей стороны не пустые слова, поскольку его предыдущий документальный роман о бароне Унгерне я читал. До «Зимней дороги» пока не добрался, хотя вот она, лежит у меня на столе. С автографом автора. Уверен, что это действительно классная вещь.

И все же, думается мне, «Большую книгу» надо присуждать за художественное произведение. Будучи однажды членом жюри «Нацбеста», именно по этой причине я не отдал своего голоса исключительно симпатичной книге Эдуарда Кочергина.

– Кочергин тогда победил и без вашего голоса.

– С чем и поздравляю. Но его «Крещенные крестами» – опять-таки, мемуарная проза. А вот с художественной литературой у нас большие проблемы. Мне тут недавно звонил Андрей Кивинов. Болтаем за жизнь, и он мне за между прочим рассказывает: я, мол, такой сценарий начинаю, сякой начинаю. Я ему, встречно: а что с книгами? А с книгами, говорит, всё. Оказывается, перестал Андрюша книги писать, не видит в этом никакого смысла. Вот вам исчерпывающие итоги Года литературы. Писательство перестает быть профессией, скатываясь в сплошь любительство, в хобби.

– Проблемы в литературе влияют на состояние дел в кино?

– Напрямую! Хорошего фильма без хорошей литературной основы быть не может. А учитывая, что у нас и киносценаристы как творческие личности исчезают как класс, ситуация – полный караул. Кстати, знаете, чем принципиально отличается книга от сценария? Из хорошей книги можно сделать как хороший, так и плохой сценарий. Но вот из плохого сценария хорошей книги не сделаешь.

Пирожки с Варшавского вокзала

– Выходит, вы заранее не ждали чудес от Года кино?

– Чудес я жду всегда. А еще, как ни странно, я надеялся на чиновничью... сметку, что ли. На чиновничий страх. Думал, коли так громко заявили, наверняка что-то такое подготовят, запустят, угодят. Хотя бы на уровне потемкинских деревень. Да куда там?! Мы с женой (она у меня профессиональная актриса) судорожно пытались вспомнить названия наших фильмов, которые вышли в 2016 году. Общими усилиями припомнили не более десятка.

– Точные цифры я вам тоже не назову. Но знаю, на какие фильмы киночиновники делали ставку. Это как раз десяток масштабных проектов с бюджетом от 500 миллионов и выше, снятых при господдержке. Уже вышедшие: «Мафия: игра на выживание», «Экипаж», «Дуэлянт», «Ледокол», «Землетрясение». И ожидаемые: «Викинг», «Время первых», «Матильда», «Защитники».

– Значит, эта ставка оказалась битой. Так как ни один из вами перечисленных вышедших событием не стал. Ни «Ледокол», ни «Дуэлянт» – это ни разу не культовые фильмы. А именно современного культового кино нам остро не хватает.

– Тем не менее «Экипаж» входит в пятерку самых кассовых фильмов российского кинопроката 2016 года.

– Совершенно не аргумент. Если зрителя десять лет кормить, извините, дерьмом, а потом дать ему пирожок с Варшавского вокзала, зритель воспримет его как продукт высокой кухни. Хотя пирожок сей, на вкус – противозачаточный.

– Соглашусь, но с оговоркой – мы с вами нового «Экипажа» не смотрели.

– У меня дети ходили и какого-то восторга он у них не вызвал. А мне хватило кусочков глянуть, чтобы понять – не пойду. Опять же, мир становится все более прозрачным. Не успеет состояться очередная премьера, как буквально на следующий день ты имеешь возможность прочесть рецензию. Я знаю несколько имен серьезных, умных критиков (не просто едких, из числа тех, которым непременно надо все обгадить, а именно умных), поэтому более-менее объективное представление о выходящих фильмах получаю, что называется, не вставая с дивана. Но есть и другие признаки, по которым можно понять — получилось кино или нет?

Фото: Михаил Огнев

– Это какие?

– Первый, советский «Экипаж» ушел в народ влет. Публика на него ломилась тогда, с интересом смотрит по ящику сейчас. А сам фильм разошелся на цитаты.

– Что-то я не припомню там ярких цитат? «Беру баллон, бегу в салон»?

– Например, фраза Яковлевой: «Девочки, Париж – это удав». Она живая и используется в разговорной речи до сих пор. В том числе, мной. Я считаю, это признак качества. А из того, что у нас вышло в 2016 году, уверен, ничего на цитаты не разойдется.

– При таком подходе, честно говоря, даже не припомню, что у нас из относительно современного кино уходило в народ. Разве что... «Бумер», «Брат»? Возможно, еще что-то из линейки «Дозоров»?

– Именно. Причем, дозоры уже в гораздо меньшей степени. Но когда это было-то! Сколько лет того же Балабанова нет в живых... Тут министр культуры как-то обмолвился, что у него в «панфиловцах» есть особенно любимое место. Знаете какое? «Сейчас они узнают как с русскими связываться! – говорит один панфиловец другому. – Так я ж казах! – А казах не русский что ли?» Если это считать «крылатой фразой», то... я даже не знаю, как это комментировать.

Одного патриотизма недостаточно

– И все же для «панфиловцев» вы сделали исключение. И на премьеру сходили.

– Я шел на этот фильм с настроением «а вдруг?». Опять же выходу фильма, как вы наверное помните, предшествовала бурная дискуссия: был подвиг – не было подвига? Ложь – не ложь? То была немного искусственно вброшенная в общество тема. Возможно, что и правильно вброшенная. Так как в последнее время действительно идет мощная атака на наши исторические мифы, на нашу историческую память.

Я не против исторических мифов, они существуют у всех народов мира. Но важно понимать, на чем они основаны. В киноистории о «панфиловцах» запросто могли быть какие-то шероховатости с позиций истории подлинной, но которые вовсе не отрицали бы самого подвига. Равно как и множества других подвигов, включая безымянные. И вот я, по наивности своей считал, что создание фильма «28 панцфиловцев» – очень удобный повод покончить с затянувшимся спором относительно того, что же было на самом деле, и как потом возникла мифология. Вот про это, средствами кино, и надо было рассказывать. Про подлинный бой. Про корреспондента, с подачи которого была запущена мифология. Как и почему это сработало?.. Это же интереснейшая для художника задача. Но... «А вдруг?» не случилось.

У меня «панфиловцев» сперва Митька посмотрел. Вернулся и говорит: «Пап, тебе, наверное, не стоит смотреть. – Почему? – Тебе не понравится, там сценарий не очень». Я ему, естественно, не поверил, потому как сын не великий спец, и сходил сам. А посмотрев, понял, что там не просто «не очень» со сценарием – там его нет вообще. Это не кино, а двухчасовой клип на выигрышную тему.

– Не сгущаете краски? Даже у пятиминутных клипов есть сценарии. А чтобы держать зрителя в напряжении два часа...

– Не было там никакого напряжения. Там вообще много чего не было.

– Например?

– Например, сам Панфилов погиб в этих боях под Москвой. Но в фильме об этом – ни слова, несуществующий персонаж. Непонятно, почему только 28 человеку закрывают Москву? Где Сталин? Как дошли до жизни такой? Кто все эти люди? Какова их предыстория?

Ребята, вы – молодцы, вы затеяли хорошее, доброе дело. Но! Вы в курсе, что доброе дело нужно еще и уметь сделать? Одного только патриотизма недостаточно – нужен еще и профессионализм. И отсутствие такового нельзя маскировать яростным, с завывом патриотизмом. Это нечестный прием. Более того – ханжеский и лицемерный.

- Теперь держитесь. После таких заявлений вас наверняка запишут в антипатриоты.

– Пущай пишут. Заметьте, позиция у людей изумительная: раз вам не нравится наше кино, значит вы не патриот. Не-ет, други мои, это вы все перепутали. Вот те, кто погиб, защищая Москву, Ленинград, свою страну – они как раз свой подвиг совершили. А теперь вы должны были совершить свой. Умереть на этом рубеже, но дать такой фильм с такой мощи катарсисом в финале, чтобы все обморок попадали. А у вас? Пшик и жидкие «патриотические» аплодисменты в зале.

Кому война мать родна?

– Вы в курсе, что в новом году нас ждет очередной «всем миром» созданный военный фильм – «Севастополь 1942»?

– Так вроде был недавно фильм? «Битва за Севастополь»?

Фото: Михаил Огнев

– Был. Но по нашим временам Севастополей много не бывает.

– Я вам на это так скажу: к 70-летию победы и к прочим круглым военным датам у нас сняли не так много полнометражных картин. Но зато сериалов наваяли – невероятное количество. Оно понятно: сериалы почти всегда отбиваются и штамповать их выгоднее, чем полный метр. И вот я полюбил по утрам, за завтраком, смотреть «Пятый канал», где вторым-третьим показом крутят все эти военные кИна.

Это что-то за гранью добра и зла! Даже не надо знать, как называется. Ощущение, что смотришь один и тот же бесконечный сериал. Где гестаповец обязательно говорит: «абер найн майне кляйне» и печально достает из кобуры трофейный наган. Затем он кричит «ферфлюхте партизанен» и «где твойя рацийя?» После чего бежит за одной из сестер Арнтгольц, тогда как вторая Арнтгольц улетает на кукурузнике. Потому что она – «ночная ведьма»... Это какой-то атас-керогаз! Бесконечная песня про «кирпичики», только военные.

– Но ведь кто-то мотивчик сей постоянно заказывает?

– Его заказывают продюсеры, которым мнится, что снимать такое кино легко. Да и тема беспроигрышная, обратно вся такая патриотическая. А на выходе – вещи совершенно бессовестные. Парни! Ну посмотрите (пересмотрите) вы хорошие советские фильмы о войне! «Батальоны просят огня», «Обратной дороги нет», «На войне как на войне», «В бой идут одним старики»... Вы ж к такого уровня кино и близко подойти не можете!

И здесь даже не вопрос технического мастерства. Как раз взрывать научились. Да и гестаповцев расстреливать так, чтобы у них мозги в стороны разлетались, могём. Но вот самой истории, литературной основы – нет. Потому и драматургия, мягко говоря, слабенькая.

- Может, проблема в том, что те фильмы другое поколение снимало? Люди, сами воевавшие. Те, у которых отцы с фронта вернулись. Или не вернулись.

– У нас с вами хватает воевавших современников. Да, то были другие войны, но по большому счету все войны одинаковы. Так что здесь нечто другое.

– В смысле, теоретически можем, но не хотим?

– Да. Думается мне, это все от нежелания трудиться. Снимаем по принципу «кирпич на кирпич – гони, бабка, магарыч». С некоторых пор в нашем кино победила огромная шайка режиссеров и продюсеров, считающих сценарное дело самым легким и простым. А потому – «десятым». Они не понимают, что кино должно стать для нас новым ядерным проектом. Той атомной бомбой, на которую следует бросить лучшие силы. И в этом проекте главный не тот, кто вытачивает бомбу руками, а академик Курчатов, который ее придумывает. Нам нужны «Курчатовы» в кино.

Куда сховали бомбы?

– Производство «атомных бомб» – это уже уровень не «шайки», но государства.

– Совершенно верно. Вопрос политической воли. Но наше руководство не желает, не хочет понять, что кино, литература – это есть то, что нас объединяет. Только через культуру и можно браться нащупывать национальные идеи и смыслы. Но нет пока у нас такого человека во власти, который призвал бы к себе деятеля культуры и спросил: «Что тебе нужно, дружище, для того, чтобы, наконец, сделать хорошо?» – «То-то и то-то». – «Хорошо, завтра получишь. Но смотри! Не сделаешь – с тебя спрос! А коли сделаешь — алмазами усыплю, любую телеведущую с федерального канала подарю!»

И еще: я не понимаю политику Минкультуры. Если они хотят, чтобы «бомба» у них сработала, то ее изготовление следует поручать тем, кто до того уже делал бомбы. Тогда хоть какая-то гарантия. А когда фильм «28 панфиловцев» делает режиссер, он же сценарист Шальопа, а я это имя впервые слышу...

– Но есть же в истории кино примеры ярких дебютов?

Фото: Михаил Огнев

– Всякий экспромт хорош, когда он подготовлен. Согласен, нужно давать какой-то процент на эксперимент. Но! Мы же не будем поручать стажерам запуск корабля в космос? Молодым, безусловно, надо расти. Только, хотелось бы, не ценой гибели летательных аппаратов.

– Никто не застрахован от провалов. Даже Штирлиц.

– Один провал, второй, третий... Когда они там, наверху, поймут, что в этой консерватории уже не мебель, а девочек менять надо?

У меня нет персональных претензий. Ни к кому. Но у меня очень простой вопрос: где результат? На закрытии Года кино прозвучала цифра, что Минкультуры оказало поддержку 404 кинопроектам. Понятно, что тут и художественное кино, и документальное, и теле-, и мультики. Но где всё это, ребята? Да, я не могу знать всех четырех сотен названий. Но если я, человек «не из лесу вышедший», с трудом могу припомнить десяток, – извините, это уже каким-то жульничеством попахивает. Либо вы банально скармливаете эти витамины в унитаз. В июне Бондарчук водил Президента с экскурсией по «Ленфильму». Хлестался: мол, чуть ли не 120 проектов голливудского уровня на низком старте. Ну? И где все эти проекты? Объясните, где я могу их лицезреть? Или их только Путину показывать можно?

– Может, снять-то сняли. А показать товар лицом еще не успели, либо не смогли?

– На Востоке говорят: «имеющий в кармане мускус не кричит об этом на улицах». Потому что запах мускуса говорит за него. Понимаете, если действительно состоится какая-то киноудача, вы обязательно узнаете о ней по сарафанному радио. Не проскочит это дело мимо. Потому что все вокруг только и будут говорить: я смотрел, я ходил, я обалдел! Как? Ты не видел? Да ты полный отстой! И ты, пристыженный, помчишься в кинотеатр.

Есть еще одна, весьма показательная примета. Вот прошел по каналу «Россия» сериал «София». Тягомотина невероятная, хотя по картинке как бы аутентично. Костюмы красивые, массовые сцены – массовые. И вот хватают новостийщики Шахназарова: как вам? Тот: ну-у, что сказать, масштабно. Дергают Говорухина: ну-у, что сказать, нового уровня кино. Но по их кислым минам видно, что на самом деле: и сказать нечего – и обидеть не хочется. Потому что, если тебя действительно торкнуло, ты бы не про «масштабы» говорил. А хлопнул бы себя по ляжке и эмоционально крякнул: «Обалдеть! Смотрел до глубокой ночи – не мог оторваться!»

А так — да. Масштабное у нас кино...

– Вы давно бьете в набат с этими темами. Были авторские колонки здесь, на «Фонтанке», были выступления на радио Фонтанка.Office. Отслеживая комментарии, я обратил внимание на достаточно распространенную злопыхательскую реакцию. Она условно сводится к следующему: дескать, если Константинов такой умный, взял бы и сам написал что-нибудь «мега-атомное». По которому снимут шедевральное кино. А критиковать, мол, все мастера.

Фото: Михаил Огнев

– Что касается кино, у меня не только «Бандитский Петербург», но и еще несколько фильмов, за которые не стыдно. Да, у меня не было полного метра, но несколько более чем успешных сериалов имеется. И их регулярно крутят по ящику.

А если говорить о книгах... Несколько лет назад мы с Борисом Подопригорой написали роман «Если кто меня слышит» (Легенда крепости Бадабер). Считаю, что это как раз та литературная основа, по которой можно сделать настоящий серьезный сериал, либо большой, часа на три, художественный фильм. У меня права на экранизацию этой книги купили, еще когда она не была издана. Продюсер прочитал в рукописи, без эпилога, разрыдался в самолете и примчался заключать договор.

Все вышесказанное – это во-первых, персонально для злопыхателей.

А во-вторых... Видите ли, в чем штука: кино – работа коллективная. Но когда к тебе обращаются по принципу «ты, дружище, напиши, а мы потом посмотрим – годится оно нам, или нет», хочется спросить: «парни, а вы кто?» Кто будет оценивать и принимать решение? Те, кто сейчас рулит процессом и завершил Год кино с таким результатами? Тогда извините. В таком разе, это я должен смотреть на ваш результат и давать оценку вам.

Мне кажется, что в плане написания литературной основы я все-таки повыше классом чем, например, господин Мединский. Поэтому не он, со своей докторской диссертацией, должен давать оценку мне, размышляя: запускать – не запускать? А это я должен был прочесть его книгу «Стена» и сказать: извините, но при всем уважении, это немного не та вещь, которая нужна стране для немедленной экранизации.

К сожалению, на этой теме, на этом направлении сидит команда людей очень средних дарований. Они прекрасно осознают степень своей «среднести», а потому сплочены мафиозной порукой. И очень не хотят, чтобы на экраны пробивалось качественно другое. То, с чем можно было бы сравнивать их собственные творения. По крайней мере, ничего иным сложившуюся в нашем кино ситуацию я объяснить не могу.

К слову, в моей практике было немало конфликтов именно на сценарном уровне. В итоге несколько не самых плохих моих книг были чудовищно изуродованы экранизациями.

– Можете привести конкретный пример?

– Сериал «Тульский-Токарев». Где на выходе получилась абсолютно не та вещь, которую я писал. Почему? Да потому что они постоянно пытались текст улучшать: дописывали, изменяли, вводили новые сюжетные линии. Хочется спросить: а зачем тогда вы это покупали? Если потом беретесь улучшать? Или тем самым вы как бы даете понять, что умеете лучше? Не вопрос. Тогда писали бы сами. И сами бы свое же и снимали... Все это – крайне неприятные вещи. Противно, когда люди, не самые выдающиеся, не только дают оценку твоему творчеству, но и берутся тебя учить и «улучшать»...

– После ваших зашкаливающих эмоций как-то и за экологию тревожно становится. Год которой у нас наступает. Неужели совсем нет поводов для оптимизма?

Фото: Михаил Огнев

– Тревожно не только за экологию – тревожно за всё. Тем не менее сдержанный оптимизм у меня остается. Хотя бы потому, что Россия, о чем я не раз уже го – страна чудес. Я на эту тему в последнее время обычно шучу: «В России произошло чудо — победил Трамп».

У нас порой совершенно неожиданным образом происходят чудесные штуки. Из разряда тех, что сами по себе, сорняками произрастают. Будем ждать. Не получилось у «панфиловцев», бог даст, получится у кого-то другого. Одно смущает: почему же так много хорошего было снято в таком «плохом» СССР? И почему так ничтожно мало сейчас?

Вот на эти вопросы у меня ответов и близко нет.

Игорь Шушарин, «Фонтанка.ру»