Быть Брюсом Уиллисом: «Петля времени»
На экраны вышел новый – третий по счету - фильм относительно молодого, но, похоже, исключительно перспективного режиссера Райана Джонсона. «Петля времени» - это, конечно, футуристический боевик, но, что гораздо ценнее – это действительно кино.
Сценарии к своим фильмам Джонсон пишет сам – но на самом деле отнюдь не только этот формальный признак дает возможность назвать его кинематограф «авторским». Присутствие человека, которому есть, что сказать, обычно распознается без особенного труда – даже если успех у широкого зрителя приходит не слишком оглушительный. Фирменный метод режиссера – «авторство в рамках жанра» (то есть персональное режиссерское высказывание внутри какой-то традиционной жанровой структуры – и лучше всего, если фильма-нуар, ну просто потому что это все равно лучше всего) – наверняка рано или поздно обеспечит ему статус «культового», если уже не обеспечил.
Если не буква, то дух нуара различим и в «Петле времени». «Что за странный пиетет перед XX веком?» - засланный из будущего мафиозный босс иронизирует над ретро-модой на мужские костюмы и галстуки. Предлагает надеть ведро на голову из соображений оригинальности и добавляет пару глупостей о прогрессе в киноискусстве (верный признак, по которому можно безошибочно распознать кровавого убийцу). Молчаливый герой цитатно щурится и не ведется на провокации. «Пристрастие к ХХ веку» в режиссерском почерке самого Райана Джонсона – результат образования, вкуса и верно расставленных приоритетов.
Впрочем, это ничему не мешает. То есть ничему, что может сделать фильм коммерчески успешным. Ни истории о криминальных путешествиях во времени, ни трансхронологическим бандитам, ни летающим байкам, ни телекинетическим мутациям, ни наркотикам, которые закапывают в глаза, ни прочему фантастическому антуражу. Интересно, что будущее – 2044 год – придумано Джонсоном весьма элегантно, без обременительной для бюджета дизайнерской ерунды. Это ведь и вправду совсем скоро. Никаких привычных архитектурных фантазий, движение времени – в деталях поведения людей на улицах. Пропасть между богатыми и бедными все шире, оружие легализовано, опустившиеся бомжи буднично и открыто пытаются стянуть все, что плохо лежит, - и столь же буднично и открыто получают пулю на месте.
А путешествия во времени уже есть – но только в одну сторону: из будущего в настоящее. Правда, пока нелегальные. И временной портал – та самая «петля времени» - используется мафиозными кланами для расправ: в 2044 год жертва прибывает связанной, с мешком на голове – стрелок ее уже поджидает в условленном месте и мгновенно расстреливает в упор. Превосходно отработанная процедура, задающая, кроме всего прочего, ритм монтажа: стрелок ждет – жертва вдруг материализуется «ниоткуда» - выстрел – труп. Однако и тут нюанс: некоторым стрелкам приходится нажимать на курок, даже если гости из будущего – они сами. Это называется «закрыть петлю». Дать волю ужасу или сантиментам – «спустить петлю» - означает обречь на верную гибель и прошлое, и будущее. Наказание последует в особо жестокой форме: пока провинившегося стрелка разгневанные мафиози нарезают ломтями где-то за кадром, в кадре он, постаревший, просто теряет одну конечность за другой. Райана Джонсона, похоже, благословил не только Филип К. Дик, но и Стивен Кинг.
Вот так в роковой миг главный герой по имени Джо - Джозеф Гордон-Левитт - узнал, что он вырастет Брюсом Уиллисом. И не смог выстрелить сразу.
Вырасти Уиллисом непросто, но у Гордона-Левитта были подходящие задатки. Молодой актер (а он и в свои тринадцать лет уже был неплохим актером) постоянно работает с Райаном Джонсоном и, судя по всему, пока все поставленные режиссером задачи выполняет отменно. Гримеры постарались, но в меру: старый Джо и молодой Джо похожи не чертами лица, а мимикой, моторикой, повадками. И этот отдельный номер: как спокойно и серьезно, без пародийных ужимок Гордон-Левитт «снимает» актерскую манеру Уиллиса (весьма узнаваемую и вовсе не простую) – на самом деле один из самых фантастических трюков фильма.
Но, разумеется, никто не может быть Брюсом Уиллисом больше, чем сам Брюс Уиллис. И тут Джонсон устраивает первый смысловой перевертыш в фильме: «крепкий орешек», конечно же, и стреляет лучше, и дерется лучше, и лучше соображает, и неизмеримо лучше щурится, чем его версия тридцатилетней давности, – вот только действует он исключительно в собственных интересах. Как привык. Ведь он, в конце концов, не герой-полицейский, а профессиональный киллер-пенсионер. И для молодого Джо он – не защита, и не гуру, а – конкурент. Самый серьезный, решительный и мотивированный из всех, что у него были. Возраст – это, прежде всего, определенность. Отсутствие альтернатив. Это Гордон-Левитт может еще передумать – и не стать окончательно Брюсом Уиллисом. А вот у Уиллиса вариантов нет. Он прибыл в прошлое, чтобы раздавить ту самую брэдбрианскую бабочку (уничтожить главного, самого жуткого мафиозного босса еще во младенчестве) – и он выполнит задуманное. Даже если ради своей цели ему придется не раз и не два убивать ни в чем не повинных детей.
С территории Филипа Дика сюжет окончательно съезжает во владения Стивена Кинга. На отдаленной ферме, среди зарослей кукурузы живет одинокая и очаровательная героиня Эмили Блант и ее пятилетний сын, суровый малыш со сверхспособностями. И там, где у молодого Джо – развитое воображение, внезапная любовь или нечто вроде, инстинктивная тяга к теплу, сострадание и моральная дилемма, у старого Джо – только неукротимая решимость и большая пушка. И едва ли не впервые хочется, чтобы Брюс Уиллис промахнулся.
Что же будет делать «тот, который не стрелял» - вот вопрос. Райан Джонсон предлагает решение весьма неглупое и довольно красивое. Он ведь, как и было сказано, еще вполне молодой режиссер – и даже в конце фильма, когда, казалось бы, сюжет должен лететь по прямой, как пуля, успевает чуточку подправить его траекторию. Переключив внимание с главных героев на второстепенного – того самого малыша. Пятилетний человек полон загадок и возможностей. Для него время еще не свернулось в петлю.
Гуманистический финал, придуманный режиссером, - вполне в духе пресловутого XX века. Но, к счастью, он и не собирался тут быть чересчур оригинальным. Как и надевать ведро на голову.
Лилия Шитенбург, «Фонтанка.ру»
Куда пойти 4 — 6 октября: клёны в Ботаническом, день Битлов в «Севкабель Порту» и рисунки в Михайловском замке
Новости
- 01 октября 2024 - «Ужасный» портрет в гостиной итальянского старьевщика оказался работой Пикассо
- 29 сентября 2024 - В Петербурге скончался профессор Консерватории Аркадий Климовицкий
- 29 сентября 2024 - На «Арсенале» открыли постоянную площадку «Театрального проекта 27» для подростков
- 28 сентября 2024 - В Михайловском саду петербуржцам подсветили и напели «Обратную сторону дворца»
- 26 сентября 2024 - Валерий Гергиев торжественно откроет концертный зал в новом культурном центре
Статьи
-
02 октября 2024, 17:33Конный портрет 1856 года кисти прусского художника Франца Крюгера заказал Александр II в память об отце. Когда-то огромный портрет (размер картины — 4,55 на 2,99 метра) Николая I украшал Большой Мраморный (Николаевский) зал Зимнего дворца, но большую часть XX века провёл накатанным на вал, а имя автора вовсе забылось. «Фонтанка» побывала в хранении и пообщалась с хранителем музейных предметов первой категории фонда изобразительного искусства и авторской графики Музея политической истории России Екатериной Костиной, которая вводит заново обретенный предмет в научный оборот и продолжает его изучать.
-
28 сентября 2024, 22:19
-
30 сентября 2024, 12:48