• 
• 
• 
• 
• 
• 

С 4 по 6 ноября с 20.00 и до 06.00 четыре здания в центре Петербурга станут холстами для теневых картин, созданных в рамках фестиваля «Стенограффия». На фасадах Русского географического общества, Российской национальной библиотеки и двух зданий Мошкова переулка уже появились портреты великих писателей, путешественников, ученых, а также известные полотна и новые световые объекты. Еще одна точка — акватория Мойки близ Синего моста, в которой появятся светодиоды, имитирующие звезды и созвездия.

Проект «Стенограффия» родом из Екатеринбурга, где он проводится с 2010 года. В последние годы он вышел за пределы Свердловской области и вот добрался до Петербурга. В наш город он хочет возвращаться и в будущем — об этом представители фестиваля рассказали горожанам на презентации в пространстве «Пальма». В зале старинного особняка они продемонстрировали пластины из оргстекла с нанесенными на них изображениями и показали, как в итоге рождаются проекции — портреты Пушкина, Миклухо-Маклая, каноническое изображение Геракла... Рисовать портреты на прозрачной поверхности приходится в искаженном, «сплющенном» виде, чтобы пропорции итогового изображения на стене были соблюдены. 

Также гости презентации увидели и опробовали на себе проект, который петербуржцы увидят только в следующем году — проекция экрана с игрой в автомобильные гонки. Организаторы «Стенограффии» мечтают, чтобы в следующем году горожане смогли устроить соревнование на одном из разводных мостов.

О том, как развивается проект «Стенограффия», и из чего он состоит, в эфире [Фонтанки.офис] рассказал руководитель фестиваля Константин Рахманов.

- Константин, расскажите, что такое «Стенограффия», и чем она будет отличаться от других увеселительных мероприятий Петербурга на этих выходных?

- «Стенограффия» – фестиваль уличного искусства и граффити родом из Екатеринбурга. Несколько активных человек придумали его семь лет назад, решив, что городу не хватает красок и веселого настроения. Мы захотели сделать его лучше, ярче – для тех, кто в нем живет и ходит каждое утро на работу изо дня в день, видя серые дома и бетонные заборы.

- То есть это была инициатива «снизу», решение свободных художников.

- Я сам рисую уже около 16 лет. Начинал, понятно, нелегально: где-то во дворах, на гаражах. И в определенный момент понял, что хватит нелегального бомбинга, хочется сделать своему родному городу что-то приятное. Хочется его выделить: есть Москва, есть Петербург, а есть – Екатеринбург. Самая главная задача, которую ставили, создавая фестиваль, — сделать наш город столицей уличного искусства. И я думаю, что за семь лет у нас это получилось. Екатеринбург уже стали так называть.

- Но кто-то же, особенно власти, считают подобное творчество мазней! Во всяком случае, в нашем городе очень проблемно, особенно в центре, сделать граффити на стенах — даже самое прекрасное и высокохудожественное. Сталкивались ли вы с такими проблемами? Приходилось ли что-то долго и упорно согласовывать? Как вы определяли объекты, на которых будут граффити?

- Начну с последнего вопроса. Я очень много гуляю по Екатеринбургу и фотографирую интересные объекты. Я не беру новые отремонтированные фасады — наше внимание привлекают будочки, заборы, а фасады – только если они находятся в плохом состоянии, либо там что-то уже написано, и мы можем это облагородить и сделать красивую картинку, которая будет нравиться и жителям дома, и администрации города. После этого, конечно же, идет согласование – с собственником или, если здание жилое, – с жильцами квартир. Следующий этап – это управляющая компания и, конечно же, администрация города, которая собирает комиссию: на ней присутствует глава города, главы профильных комитетов и главный художник города. А мы презентуем проект.

- Это же целый развернутый менеджмент!

- Да, у нас сейчас на седьмой год сформировалась большая команда, которая занимается организацией фестиваля.

- То есть, согласовать граффити — серьезная задача везде, и дело не в том, что у нас в Петербурге власти несговорчивые.

- Конечно. В этом году в фестивале участвует больше городов, и каждый город по-своему согласовывается. Петербург это вообще отдельная история. Мы поэтому и не рисуем здесь аэрозольными красками на объектах, а придумываем что-то новое, что никто и никогда на улице не делал.

- Скажите несколько слов про динамику: в 2010 году фестиваль появился — какое количество объектов было изначально, и как оно росло?

- Пять лет у нас все происходило только в Екатеринбурге. Динамика была хорошая – по проектам, по эскизам, которые презентуют нам художники. Мы в начале года объявляем тему, либо темы, они очень абстрактные: «теплые стены», например. Плюс обязательно есть свободная тема. Нам присылают проекты, мы их отбираем, в диалоге с художниками подбираем к конкретному проекту место и локацию. Пять лет фестиваль жил в Екатеринбурге и Свердловской области. Плюс мы «десантировались» в ближайшие города – Верхняя Пышма, Нижний Тагил, – создавали там объекты.

В прошлом году познакомились с отличными ребятами — это программа социальных инвестиций «Родные города», инициаторами которой выступила "Газпром-нефть", и у нас совпали цели. В нашей программе появились Оренбург, Ханты-Мансийск, Новый порт и мыс Каменный — это вообще Заполярье, два поселка на краю земли, где живет примерно 100-150 человек в одной локации. Наши художники и организаторы туда добирались на вертолете.

- Это они, жители обратились к вам с просьбой что-то у них сделать, или вы на них вышли? Или вообще Газпром-нефть?

- Эти точки появились в связи с проектом «Родные города»: у них есть города присутствия, где ведется производство, и для того, чтобы люди оттуда не уезжали, нужно их чем-то завлечь. И, наверное, «Стенограффия» — как раз это звено, которое должно завлекать людей, делать их жизнь ярче, чтобы они, грубо говоря, не спивались там.

- Сколько у вас сейчас в данный момент локаций?

- Сейчас добавились Омск и Санкт-Петербург.

- Теперь переходим к Петербургу. Что у нас будет удивительного?

- Мы не хотели рисовать здесь аэрозольными красками. Здесь, во-первых, каждый дом – это какая-то история, памятник архитектуры, здесь в каждом доме жил кто-то известный. И кто мы такие, чтобы внедряться в это здание?

- Но у нас же тоже можно найти много сарайчиков, заборчиков.

- Масштаб нужен, чтобы люди видели! Мы разработали уникальный проект — мы будем рисовать светом. Над обычной архитектурной подсветкой мы ставим небольшой трафарет, который тщательно порезан, сквозь него проходит свет, и в результате на здание падает тень. Но все начинается с идеи: нельзя просто так нарисовать, что угодно. У нас к каждому дому есть тематическая привязка. Например, на здании Русского географического общества на Гривцова мы показываем портреты путешественников, ученых. Выглядит волшебно. Второй объект — это Российская национальная библиотека, угол Невского и Садовой.

- Там, конечно, портреты писателей?

- Да. Плюс сейчас монтируемся на перекрестке Дворцовой набережной с переулком Мошкова. Там два здания стоят одно напротив другого. Один из проектов называется «Материальный свет»...

- Это что такое?

- Это очень классная история. Мы подумали, что свет может быть осязаемым. Его можно порезать, или, например, он может «загнуться» в окно.

- А вы предупредили тех, к кому свет будет в окно «забираться»?

- Это нежилые здания. И еще один проект со светом и с тенями: в Петербурге на зданиях очень много ниш, которые образуют рамки. И мы хотим в эти рамках показать известные картины.

- Классические полотна?

- Да. Плюс будет проект, который мы монтируем в эти выходные — это звездное небо. В Петербурге небо постоянно затянуто, и люди не видят звезды. Мы решили подарить их жителям города. Мы будем опускать в Мойку около Синего моста диоды, которые выглядят. как звезды. Мы составим несколько созвездий из около 400 диодов. Получится большой отрезок звездного неба. Выглядит это волшебно.

- Если в Петербурге все просто: фестиваль закончится – свет выключат, то как поступают в других городах – вы закрышиваете все ваши объекты? Или они остаются людям?

- Объекты остаются навсегда. Но мы понимаем, что уличное искусство живет определенный срок: здание начинает разрушаться, штукатурка осыпается, влияют погодные условия — снег, жара, солнце, дождь... Кстати, мы в прошлом году запускали с программой социальных инвестиций «Родные города» с Газпром-нефтью проект по восстановлению работ уличного искусства. Написали перечень, обратились в администрацию, чтобы зафиксировать список работ, которые должны жить всегда. Восстанавливать будем, либо приглашая художников, которые делали объекты, либо самостоятельно.

- Каковы перспективы вашего проекта?

- Мы «захватываем» все новые города, вдохновляем людей. Нужно ставить себе цель менять мир. Вот у нас примерно такая цель.

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»