Дивертисмент второй свежести

25 сентября 2016, 17:55

Версия для печати

Tweet

24 сентября в Цирке Чинизелли стартовала новая программа – «Посланник» в режиссуре Аскольда Запашного, созданная и показанная в конце прошлого сезона в Большом Московском цирке на проспекте Вернадского. Ее перенос на петербургскую арену обнаруживает плачевное положение, в котором оказался петербургский цирк с утратой художественного руководителя.

С новой программой петербургский цирк пытается усидеть на двух стульях. С одной стороны, в приглашении братьев Запашных видится попытка предложить зрителю качественный, зарекомендовавший себя продукт. С другой – сохранить административный суверенитет и право самостоятельного формирования репертуара. Однако главная проблема петербургского цирка очевидна: будучи цирком без труппы, он априори зависим от цирковых артистов, а они как раз сотрудничают с крупными компаниями – Росгосцирком, Большим московским цирком, Цирком Никулина на Цветном бульваре. Упразднение с уходом Вячеслава Полунина поста художественного руководителя петербургского цирка привело к тому, что художественные вопросы в цирке перешли в ведение директора цирка и главного режиссера, а по сути их основная деятельность свелась к технической адаптации программ к петербургской площадке. Уже в майской программе Цирка Чинизелли «Салют победы» – аналоге программы екатеринбургского цирка – художественные решения вызывали оторопь. Капельдинеры с автоматами наперевес, под куполом – поролоновые гвоздички, напоминающие мочалки, бульдоги, переодетые в солдат вермахта, которых отправляют в клетку с надписью «Фашизм – на свалку истории», цирковая актриса, самодеятельно, с невыносимым пафосом читающая «Жди меня», и дикий финал, где артисты в стеклярусе и под фанфары припадали на колени перед горсткой растерянных ветеранов, выведенных на манеж, – все это свидетельствовало о вопиющем отсутствии у руководства нашего цирка именно художественного вкуса и элементарного понимания того, что в Ленинграде (в отличие от тылового города Екатеринбурга) «общие места» на тему войны – недопустимы, оскорбительны для тех же блокадников, да и для всех нас, помнящих, в каком городе живем и хотя бы раз в год непременно посещающих Пискаревское кладбище с детьми, чтобы и они помнили.

В случае с «Посланников» нестыковки тоже налицо, хотя и другого рода. Несмотря на отчаянные попытки деятелей цирка откреститься от детского характера циркового искусства, программы, подобные «Посланнику», лишь утверждают его. На пресс-конференции, посвященной презентации новой программы, директор цирка открыто признался, что в выборе очередной программы для петербургского цирка руководствовался как полными залами Большого московского цирка, так и реакцией на программу собственных детей. Дети действительно очень легко отзываются на это представление, ведь ее главный сквозной персонаж – маленькая девочка – засыпает и встречается во сне со своим ожившим зайцем и чудаковатым белоснежным ангелом, который перышком навевает все новые сны-номера. На прощание ангел оставляет ей свое перо, пришедшая будить девочку мама не верит всем этим историям, заяц оказывается плюшевой игрушкой. Но девочка взмахивает пером – и вот оживает заяц, спускается с небес ангел. Кажется, что история на этом закончена, но авторы спектакля, не доверяя то ли себе, то ли зрителю для пущей доходчивости уже в самом финале представления, после выхода артистов на парад-алле транслируют по громкоговорителям истинный посыл представления, заключающийся в том, что нужно открыть в себе ребенка. Если опустить эту режиссерскую настойчивость и то обстоятельство, что сны вообще очень удобный формат для «упаковывания» циркового дивертисмента, а также тот факт, что петербургский зритель совсем недавно уже смотрел программу со «снами» Олега Попова, если смириться с тем, что петербургскому клоуну-ангелу в исполнении Николая Кормильцева еще предстоит обрести себя в роли, заточенной в расчете на москвича Бориса Никишкина, то можно сказать, что Аскольду Запашному удалось создать трогательную сквозную историю для обрамления номеров представления.

Программа «Посланник» не может считаться театрально-цирковым спектаклем, и его авторы это открыто признают. Речь больше идет об адаптации дивертисмента под запросы зрителя, желающего видеть и в цирке некоторую театрализации. Аскольд Запашный характеризует «Посланника» как «модульное» представление, номера в котором заменимы безо всяких потерь. Однако, давайте будем честными и признаемся, что петербуржцы не увидят несколько ключевых номеров московской программы, в частности, эффектнейший номер дрессировщика Василия Гончарова «Один среди львов», номера канатоходцев п/у Романа Чижова и воздушной гимнастки Натальи Чаплюн. Петербургский цирк в силу своего неопределенного статуса и отсутствия собственной труппы не в состоянии компенсировать эти потери. Как это часто бывает в гастрольном формате, авторы спектакля минимизируют и кадровые расходы. Петербургская программа опирается на номера двух семейств – Александровых и Тимченко. Они исполняют пять из тринадцати номеров программы, и если к их номерам с животными претензий нет, то акробатические умения представителей семейств еще далеки от совершенства.

У «Посланника» есть и оборотная сторона: после невнятных аттракционов с животными в упомянутом «Салюте победы» (один бесконечно ломающийся реквизит у медведей чего стоил), новая программа демонстрирует высочайший уровень дрессуры. Запашные, будучи сами апологетами дрессуры животных, всегда делают программы с большим количеством зверей. Змеи, крокодилы, леопарды существуют в «Посланнике» номинально, зато дрессированные медведи (под управлением Юрия Александрова) и сивучи (под управлением Василия Тимченко) становятся центральными номерами программы. Аскольд Запашный дает зеленый свет следующему поколению российских дрессировщиков, оказывая им такую нужную поддержку в условиях повсеместной критики их жанра. Подход к дрессуре семейства Александровых и Василия Тимченко зиждется на простом посыле непринуждения. Их объединяет общий подход в построении номера, опирающийся на сиюминутное настроение животного и отсутствие акцентов на конкретных трюках, что позволяет варьировать имеющийся арсенал навыков животного в зависимости от ситуации. Сивучи Тимченко, например, то и дело убегают с манежа, а возвращаясь, просто продолжают свою работу. Номер Александровых вообще переворачивает традиционные представления о дрессуре медведей. В, казалось бы, давно приевшемся жанре вдруг обнаруживаются неведомые лакуны. Медведи выделывают редкие и даже доселе невиданные трюки: прыгают на двойной скакалке, работают верхними антиподистами – стоят на ногах у лежащего на спине дрессировщика и жонглирует бочками, играют друг с другом в чехарду, танцуют вальс. Тимченко и Александровых объединяет еще и кажущийся шутливым подход к своим подопечным. В их динамичные номера встроены многочисленные мини-трюки, отзывающиеся на извечное желание зрителя очеловечивать животных. Гигантский сивуч Тимченко показывает дрессировщику язык, закатывает глаза, кивает головой. Медведи Александровых работают вместе с довольно внушительным кордебалетом, местами чуть ли не вписываясь в его состав.

От переезда на другую площадку в минимальной степени пострадали акробатические и эквилибристические номера: их основой служит негромоздкий реквизит и тело как инструмент артиста. Добротное впечатление оставляют лаконичные и эффектные номера эквилибристов на першах (п/у Вадима Шагунина), акробатов на встречных качелях (п/у Алексея Пронина) и на шестах (п/у Максима Сильнихина). Провисающая динамика номера у двух первых замаскирована героической музыкой. Особняком стоит нехитрый, но при этом удачно выстроенный номер молодой Анастасии Трушиной, эквилибра на скамейке. При этом совершенно утрачен возникавший в Москве волшебный характер «Шоу мыльных пузырей»: в петербургской программе центральные артисты этого номера работают на сцене над форгангом, что лишает их кругового обзора и сводит номер к функции кордебалета вокруг акробата на ремнях, обосновавшегося в центре манежа.

Визуальный ряд «Посланника» по сравнению с московским вариантом утратил лишь часть видеопроекций. Художник представления Евгений Русс создал изумительный для цирка ряд стилизованных костюмов и головных уборов для артистов и, к слову сказать, замечательного кордебалета.

Но в общем и целом программа «Посланник» в ее петербургском варианте является уместным и своевременным напоминанием того, что любая адаптация программы под новую площадку имеет еще и художественную сторону. В этом смысле упразднение должности художественного руководителя автоматически лишило петербургский цирк возможности обрести «лица необщее выраженье». При отсутствии этого ключевого звена цирк лишен возможности создания не только качественных адаптаций, но и собственных оригинальных представлений, далеких от банального дивертисмента. И хотя руководство цирка в лице директора Михаила Смородкина не перестает повторять, что вопрос юридической принадлежности цирка той или иной цирковой компании или даже сохранения суверенитета является открытым, но обстоятельство это не будет сказываться на программах, – заявления дирекции выглядят весьма голословными на фоне того, что даже программа такого титулованного заведения как Большой Московский цирк братьев Запашных в Петербурге обнаруживает слишком очевидные потери. И превращает наш цирк в прокатную площадку второго ряда.

Ирина Селезнёва-Редер, специально для «Фонтанки.ру»