Прогулки с Довлатовым

05 сентября 2016, 16:08

Версия для печати

Tweet

В Петербурге прошел фестиваль «День Д», посвященный 75-летнему юбилею писателя Сергея Довлатова. Последний из трех фестивальных дней превратился в подлинный довлатовский карнавал на улице, которой гораздо больше подошло бы имя этого писателя, чем имя музыканта Рубинштейна, прожившего на ней всего четыре года. Организаторы придумали массу интерактивных акций и развлечений во всех возможных жанрах и формах: от экскурсий и спектаклей до тантамаресок и посланий Довлатову, которые можно было настучать на «Ундервудах».

Всё началось с народной толпы на открытии памятника, хотя по изначальной идее памятником всё должно было завершиться. Бронзового Довлатова работы архитектора Бухаева должны были провезти по Рубинштейна и окрестным улицам ввечеру — под звуки джаза и лай фокстерьеров (в память о Глаше, четвероногом члене довлатовской семьи): в знак того, что всенародно любимый писатель, некогда изгнанный городской номенклатурой и госбезопасностью, до сих про не может вернуться. Но буквально за пару дней до начала праздника в Смольном сменилось настроение, губернатор подписал личное распоряжение об установке памятника на Рубинштейна. Проезжавшие и проходившие накануне праздника по Рубинштейна люди почти круглосуточно могли наблюдать активность десятка людей в черном: вымеряли, спорили, звонили по телефонам, новоустановленного Довлатова укутывали в целлофан. Но народ, собравшийся утром на церемонию и практически перекрывший движение по узкой улице, вряд ли задумывался о том, почему вдруг из «классового врага» властей Довлатов превратился в «великого русского советского писателя» (именно такой текст прозвучал из уст вице-губернатора Игоря Албина), хотя по сути в жизни Довлатова, как и в жизни Пушкина, ничего уже не может измениться. А вот в конъюнктуре — вполне: в шутках, довольно быстро разошедшихся в интеллигентских кругах, о том, что памятник Довлатову призван уравновесить в народном сознании мост Кадырова, как обычно, только доля шутки.

Однако конъюнктура в данном случае — дело все же десятое. А первое — народная тропа, в которую на весь день превратилась улица Рубинштейна. От памятника она текла в курдонер — парадный двор довлатовского дома, где со сцены под дружный людской смех звучали тексты писателя в исполнении медийных лиц Петербурга: читали актеры Сергей Мигицко, Анна Алексахина, Дмитрий Мурашев и многие другие. Целый день — от официального открытия памятника в 13.00 — до неофициального, в 17.30, когда артистов на сцене потеснили друзья, коллеги, и, что особенно важно, родные Довлатова, улица бурлила, несмотря на не долгие, но частые ливни. Над двориком и в два, и в три, и в пять часов неслось: «Я умею танцевать танго, И танцую я его ловко. Только зря ты все глядишь, Таня, Ты уж лучше пригласи Левку». Или: «Вы хорошо его знаете? Хорошо. Но с плохой стороны». И еще десятки цитат, которые люди в толпе произносили, опережая актеров и радовались узнаваниям. А, наслушавшись, шли и пихали лица в тантамарески изнутри домика, сооруженного художником Николаем Копейкиным — и оказывались по-панибратски рядом с Довлатовым и Бродским в Нью-Йорке, или, на соседней стене, с охранником Довлатовым и его «подопечными» зэками на памятной все зоне. Или зависали около подлинной довлатовской печатной машинки и заварного чайника, предоставленных редакцией журнала «Костер», дожидаясь своей очереди опробовать натуральный «Ундервуд» – исторические печатные машинки стали на праздники одним из любимых публикой аттракционов.

А тем временем до двора уже добрался необычный спектакль-бродилка режиссера Семена Александровского, где с Долатовым — с его привычками, страхами, комплексами, – разбирался участковый милиционер, в роли которого выступил актер Валентин Кузнецов. Добирались, кстати, небыстро — час от Невского до довлатовского дома, с заходом в бары, разумеется: с Довлатовым, как известно, все было непросто — без известного допинга не разобраться. Произносили тосты за милицию, за Пушкина, оскверненного Довлатовым, за «важность показаний и свидетельств», а кто не хотел за это — мог выпить просто за правду. А завершался спектакль все равно тостом за Сергея Донатовича, потому что как можно не ощутить глубокое душевное единение с человеком, который, который написал: «Долги — вот то, что по-настоящему связывает тебя с людьми», «Семья — это если по звуку угадываешь, кто моется в ванной», «Порядочный человек — это тот, кто делает гадости без удовольствия». Ну и так далее. Строки — через одну — афоризмы. Каждая пятая легко превращается в тост. Каждая десятая — в анекдот.

Уж не припомню по какому поводу и когда в Петербурге так массово, так единодушно, с такой личной заинтересованностью и включенностью так долго гуляли. Довлатов, как выяснилось (или подтвердилось) оказался в доску своим для людей самых разных поколений. С открытой сцены ближе к вечеру Елена Довлатова рассказала, как часто ей приходилось «рассаживать друзей Сергея за большим круглым столом» – друзей было много, но вдова, по ее словам, никогда бы не могла предположить, что у него столько почитателей в Петербурге. Дочь Катя Довлатова, растрогавшись, поблагодарила всех собравшихся за любовь к ее отцу, которая обращается и на нее с матерью. Двор и в самом деле был заполнен народом до отказа: это была уже не тропа, а река.

Причем, не за халявой ведь толпились — и не за дефицитом (кстати, композитор Владимир Раннев, создавший аудиоинсталляцию «Звуки 70-х» наряду с механическими голосами из радиоприемника внедрил в нее и до боли знакомые звуки очереди) — а чтобы присоединиться, присоседиться к единомышленникам, глотнуть небывалой (и до сих пор) внутренней свободы, которая давно и прочно ассоциируется именно с текстами Довлатова, который, совершенно того не желая, самим фактом своего естественного человеческого существования, описанного им в общедоступной, узнаваемой форме, бессознательно несознательно — подрывал (и продолжает подрывать) любую систему. В этом смысле, День Д(овлатова) стал еще и днем беспримерной фронды без единого политического лозунга, исключительно с табличками с довлатовскими цитатами на стенах домов, связанных с жизнью писателя (половина из которых оказалась уворована гостями праздника, что само по себе замечательно). С этим, я думаю, и поздравил со сцены петербуржцев Лев Лурье, инициатор и идейный вдохновитель праздника, автор аншлаговых экскурсий (одну из них можно увидеть прямо на "Фонтанке.ру") и книги «Ленинрад Довлатова», в три дня ставшей бестселлером.

- Я много раз приглашал его приехать в Ленинград, – завершил неформальную церемонию друг Довлатова, писатель, главный редактор журнала «Звезда» Андрей Арьев. – Сережа отвечал: «Я не хочу приезжать в Ленинград твоим другом, я хочу приехать сюда писателем». И это главное, что намедни сбылось. Хотя грустное выражение лица бронзового Довлатова кажется слишком уместным. Памятник открыли у бара "Цветочки", и вопрос, почему книги Довлатова не превращаются в истории «о жизни на Марсе», как хотелось бы герою одного из сыгранных в этот день спектаклей, а становятся все актуальнее — то есть, вопрос,  какие нас всех ждут ягодки, – вовсе не праздный.

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»