Александринка-260: юбилей политического значения

31 августа 2016, 09:16

Версия для печати

Tweet

Александринка отметила 260-летие государственной театральной политики в России в день открытия сезона, 30 августа. Именно в этот день в 1756 году Елизавета Петровна подписала указ «об учреждении театра для представления трагедий и комедий». Александринка как первый русский императорский театр считает себя наследницей по прямой. По этому случаю худрук Валерий Фокин выстрелил из Петропавловской пушки и объявил первый в истории открытый сбор труппы. Его посетил губернатор города и, ко всеобщему удивлению, проигнорировал министр культуры.

Напомним, что Валерий Фокин появился в Петербурге именно накануне предыдущего юбилея этой самой государственной политики в области театрального искусства. По случаю ее (политики) 250-летия. Под эту дату Александринку фактически реанимировали: отмыли, отчистили, оснастили сверхсовременным техническим оборудованием. Стратегический и менеджерский талант Фокина тут трудно переоценить. В Александринском театре не просто случилась первая за более чем столетие грандиозная реконструкция — причем, прошла она в рекордные сроки и на высочайшем уровне. В ней появился один из лучших в мире театральных музеев. Но главное — за два первых сезона в ней полностью поменялся репертуар, который в последующие годы все набирал художественный уровень и значительные имена постановщиков. «Новая жизнь традиции» осуществилась не только на словах, но и на подмостках. Кроме самого Фокина тут ставили Кристиан Люпа, Андрей Щербан, Андрей Могучий, Теодорос Терзопулос. На созданный Фокиным фестиваль приезжали спектакли национальных театров Европы и Азии, и, надо сказать, что Александринка на их фоне вовсе не проигрывала. Добавьте сюда блистательную труппу, где старшее поколение не только не уступает молодому в том числе и в современных постановках, но дает ему фору, и можно признать, что статус национального достояния, о котором Фокин так много говорил и который театр в 2014 году получил (как справедливо заметил губернатор Полтавченко) исключительно его стараниями, театру достался по праву. Так что, спустя десятилетие, Валерий Фокин вполне мог рассчитывать, что министерство культуры, как минимум, воспользуется созданной им базой для грамотных стратегических (политических) действий в сфере театра — особенно учитывая, сколько дров было наломано минкультом за последнее время, начиная от постыдной истории с «Тангейзером» в Новосибирском театре оперы и балета с беспрецедентными судами, закрытием спектакля и увольнением одного из лучших театральных директоров страны.

Однако министерство культуры отмахнулось от готового именинного пирога — не нужен оказался ей плацдарм для того, что можно было бы назвать национальной театральной культурной политикой. А понятие это действительно очень важное, без которого театру грозит цензура и скорейшее превращение из вида искусства в вид «культурной услуги» – ни вам осмысленного эксперимента с новыми формами и новым театральным языком, ни глубины осмысления современных проблем. Это Валерий Фокин и попытался объяснить журналистам, напомнив, что смелые, авангардные спектакли Мейерхольда, которые ныне признаны шедеврами и до сих пор питают мировую театральную художественную мысль, шли при полупустых залах: не готовы современники к новациям, им в общей массе подавай «старые песни о главном».

Тут надо отметить еще и то, что при всей, казалось бы, пафосности мероприятия — журналистов и труппу все же пригласили в старейший театр страны по случаю 260-летнего юбилея основания театра с государственным статусом — Фокин сделал все, чтобы снять чрезмерную серьезность. Министерство, отделавшееся от стандартной телеграммой, словно речь идет не об истории российского театра длиною более чем в четверть тысячелетия, а о рядовой круглой дате, спровоцировала массу ироничных замечаний и приколов художественного руководителя.

- Георгий Сергеевич, вы не возьмете на себя труд раздать работникам театра еще и грамоты министерства культуры, а то оно как-то проигнорировало свои обязанности? – справлялся Фокин у губернатора в микрофон, когда все грамоты от Смольного были вручены. И Полтавченко, что с ним нечасто случается, подхватывал ироничный тон, принимая стопку минкультовских листков отличия у Александринского худрука: «С удовольствием, Валерий Владимирович, мне нетрудно. Мне у вас вообще сегодня замечательно тепло и хорошо».

Вообще парный конферанс Фокина-Полтавченко обеспечил одно из самых сильных и неожиданных впечатлений юбилейного дня.

- Неужели вы, Георгий Сергеевич, в самом деле читали мои книги? – не унимался Фокин, вручая губернатору сумку с подарками. Это после того, как Полтавченко весьма приблизительно озвучил мысль Фокина о том, что культура вообще и театр в частности — такое же национальное свойство, как генетический код.

- Не буду обманывать, я их просмотрел, – парировал губернатор с почти эстрадной легкостью. И ему ей-богу хотелось поаплодировать, ибо до сих пор театральные таланты городского лидера достоянием публики не становились.

Ирония Фокина, однако, вовсе не помешала, а скорее наоборот, помогла без традиционного для таких собраний занудства и монотонности проговорить ключевые моменты уже случившихся в Александринке перемен, а также грядущих событий.

Перемены формально касались кадров: контракт с главным режиссером Новой сцены Александринки Маратом Гацаловым Фокин решил не продлевать, зато вернуть с театр должность главного режиссера. При этом Фокин несколько раз оговорился, что тут нет никакого произвола, что должность главрежа при худруке – одна из множества документально зафиксированных традиций этого театра, которая встречалась здесь в разные эпохи: в том числе, в начале правления Фокина, когда эту должность занимал Александр Галибин. Также несколько раз было подчеркнуто, что претензий к Гацалову как к режиссеру и руководителю у александринского начальства нет, просто Новая сцена меняет формат существования – она будет не авторским пространством, а разноплановым, открытым для самых разных представителей многих направлений современного искусства, так что сугубо театральный лидер ей больше не требуется. На самом деле, это означает, что Александринка возвращается к единоначалию – и у Новой сцены, и у исторической (тут Фокин несколько раз съязвил на тему того, что журналисты умудрились назвать Новую сцену Свежей, а старая, таким образом, стала сценой «второй свежести», как осетрина в романе Булгакова) будет один лидер: сам Фокин. При этом в столь огромном королевстве ему, несомненно, потребуется помощник по оргвопросам – и для этого очередной режиссер Николай Рощин переводится в ранг главного. Про конкретные обязанности ни Рощин, ни сам Фокин говорить пока не по стали – они не выработаны, но вполне очевидно, что должность эта по факту будет не творческого свойства, а служебного, и что Рощин, поставивший в Александринке за последние два сезона два качественных спектакля (по одному на Новой («Старая женщина высиживает») и исторической («Ворон») сценах) проявил себя еще и как человек, способный работать под художественным руководством и, по выражению Фокина, «притерся к театру». Ну, его, Рощина, счастье. Про «счастье Гацалова» пока ничего не известно, но Фокин уверил собравшихся, что и Марат без работы не останется, у городского руководства есть на него виды. Так что переадресуем этот вопрос Константину Сухенко.

Что касается планов, связанных со спектаклями, то речь шла о двух пунктах зрительских ожиданий. Первый – фестиваль национальных театров «Александринский». О его программе «Фонтанка» уже писала подробно летом, когда в театре была устроена его особая презентация. А вот с премьерами всё окончательно прояснилось только сейчас. Их на удивление много, и они весьма любопытны.

10 сентября глава венгерского Национального театра Аттила Виднянский выпустит с артистами Александринки «Преступление и наказание». Фокин тем временем выпустит в театре Виднянского в Будапеште «Крокодила» – тоже Достоевского, но раннего, сатирического, которого в Венгрии не знали и которого, к его стыду (по его же собственным словам) не читал даже сам Аттила.

О следующей премьере – «Мамаше Кураж» по антивоенной пьесе Брехта греческий режиссер и многолетний друг Александринки и лично Фокина Теодорос Терзопулос рассказал по скайпу, упомянув эпизод, где маркитантка Кураж, оплакивая погибшего сына, готовит две монетки за поминальный обряд, но отдает одну, а вторую утаивает для себя. «Невероятная и неизменная особенность человеческой природы такова, что катастрофы ничему людей не учат», – завершил свою «презентацию» Терзопулос. Прозвучало это куда как актуально.

Третьей премьерой сезона станут «Шестеро персонажей в поисках автора» по классике XX века – пьесе Луиджи Пиранделло, в которой, по словам ее будущего постановщика, руководителя национального театра Неаполя Лука де Фуски (он тоже появился в скайпе), «театр объясняется в любви театру».

В отдельную группу Фокин выделил спектакли, связанные с «важной исторической датой, которую нельзя пропустить – 100-летием Октябрьской революции 1917 года». В связи с этой годовщиной, как уже писала «Фонтанка», худрук московского ЦИМа Виктор Рыжаков поставит на исторической сцене «Оптимистическую трагедию», которую на этой сцене уже ставил Георгий Товстоногов и с которой начался его триумф. А Михаил Патласов переосмыслит гайдаровских «Чука и Гека» на Новой сцене. На Новой же сцене главреж-новобранец Николай Рощин поставит «Баню», которая, по мнению Николая Рощина «так современна, что мы вряд ли пройдем цензуру». Фокин напомнил своему главрежу, что цензуры у нас по конституции быть не может, но пообещал «позвонить Владимиру Владимировичу, но не Кириллову, а Маяковскому». Шутку в зале оценили по достоинству.

Сам Фокин тоже не останется в стороне главного мирового катаклизма столетней давности – он возьмется за анализ пути в революцию не кого-нибудь, а самого молодого Сталина. В данный момент идет скрупулезный сбор материала.

Дальше слово получил директор театра Григорий Попов, который рассказал, что под юбилей театр осуществил апгрейд сайта (новую версией уже можно пользоваться, перейдя по ссылке с прежнего сайта) придумал программу восстановления исторических имен, связанных с театром. На деньги от целевых спектаклей отреставрированы уже две могилы – последнего директора императорских театров Владимира Теляковского на Серафимовском кладбище и художника Александра Головина на Новодевичьем. Впечатляюще прозвучали из уст директора подробности о Теляковском, директора театров редко бывают осведомлены не только о театральной истории, но и о театральной современности: «Он был военным человеком, полковником но при нем в театре появился Мейерхольд, Головин и другие новаторы. Он стремился развивать театр». Иронический зуд Фокина, который в этот день особенно разыгрался, не позволил ему оставить и эту информацию без комментариев: «Меня тут журналистка с одного телеканала спрашивает: «А этот Териокский – он что сделал? Какие у него заслуги?» Тут особенно забавно, что Валерий Фокин исказил фамилию, как может сделать это только просвещенный театрал – неведомая журналистка наверняка произнесла неизвестное ей имя как-то иначе, потому что вообще-то Териоки (нынешний Зеленогорск) – это очень театральное место, в 1912 году Мейерхольд сбежал туда из города на лето с группой единомышленников, чтобы заниматься там захватившей его комедией дель арте. «А один из журналистов, – не унимался Фокин, – сказал с экрана: «Александринка отметит юбилей поездками по кладбищам. – Да, мы должны ездить по кладбищам, иначе мы не сможем двигаться дальше. Важно, чтобы груз традиций нас не прибивал, чтобы мы не легли на карельскую березу в радости от себя, а чтобы помнили, что театр и в триста лет должен быть живым. Музей в театре должен быть, но не на сцене. Такая опасность особенно подстерегает старинные театры».

Словом, на протяжении всех трех часов, в течение которых Александринка принимала гостей и журналистов 30 августа 2016 года, этот старейший, но современный театр выглядел отдельным маленьким, но гордым царством, в котором, вопреки полному хаосу в сегодняшней российского культуре, существует, возможно в чем-то спорная, но в целом четкая, выверенная и понятная театральная политика.

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»