Магия vs реальность: «Автохтоны» Марии Галиной

21 июня 2016, 14:01

Версия для печати

Tweet

Роман «Автохтоны», вошедший в короткие списки премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер», сегодня может взять одну из главных российских наград в области фантастики – премию братьев Стругацких.

Проза от признанного мастера интеллектуальной фантастики похожа на миниатюрную изящно сделанную шкатулку. Можешь долгие часы копаться с выдвижными ящичками, щелкать замочками, но так до конца и не поймёшь, как работает весь механизм.

Что внутри шкатулки?

Несомненная эрудиция и остроумие. Причем, эти качества не соединены с авторским нарциссизмом, что крайне редко встречается в нынешней русскоязычной литературе. Мария Галина устилает внутренние отделения ларчика ностальгической постмодернистской смесью – тут и опавшие листья еврейской и польской культуры, и гербарии Античности и Серебряного века, и безделушки оперного и живописного искусства.

…В маленьком пограничном городке «в мягком подбрюшье Европы» ведётся расследование. Некий искусствовед приезжает сюда, чтобы на фоне вавилонского смешения языков и культур выяснить судьбу постановки «Смерть Петрония», вызвавшей в 1920-е годы колоссальный скандал в местном оперном театре. Следы арт-группы «Алмазный витязь», приложившей руку к зрелищу, теряются в тумане. Память горожан как будто нарочно самоочистилась от любых воспоминаний, связанных с этой историей, которая, вроде бы, закончилась грандиозной оргией.

Горожане, прямо скажем, вызывают тревогу. Галинский искусствовед сталкивается с двумя то ли бугаями-байкерами, то ли волками-оборотнями; то ли с жизнерадостным еврейским старичком, то ли с самим Вечным Жидом, библейским Агасфером; то ли с красавцем-жиголо, то ли с магическим духом воздуха. Каждый не тот или не совсем тот, кем кажется. Каждый несёт в себе мистическую индивидуальность. Каждый живёт сегодня, но, кажется, жил и сто, и двести лет назад. Прошлое сплетается с настоящим, ложь отбрасывает тень на правду. Кстати, кто такой главный герой, почему он ворвался в хрупкий покой мистического города, и зачем ему «Смерть Петрония»? Эту интеллектуальную головолоску и предлагается разгадать читателю.

Как это сделано

Мария Галина – ихтиолог по образованию, до того, как стать редактором отдела критики журнала «Новый мир», работала в НИИ гидробиологии и норвежском Бергенском университете.

Фото: http://book-hall.ru/

– Пришлось много гуглить, чтобы прочитать ваш роман, – призналась я, встретив её на вручении литературной премии «Нацбест».

– Нужно было много гуглить, чтобы его написать, – улыбнулась в ответ она.

– Так хорошо структурировали, что и не скажешь.

– Мы, биологи, структурировать умеем. В этом наше призвание.

«Автохтоны» передают тот тип мышления, который в XVIII веке создал линнеевскую систему классификации. Каждое существо точно записано в классы, отряды, роды и виды, все мельчайшие признаки – не убежишь – подмечены и зафиксированы. Это определяет стилистическую ткань романа.

«Она нагнулась, подхватила дрожащую собачку и пошла прочь, аккуратно переступая ботами и придерживая вырывающийся зонтик свободной рукой. Он видел лишь собачкину задницу, выпирающую из-под попонки, и смешные кривые лапки с коготками». Согласитесь, иначе как с «кривыми лапками» и «коготками» ручную псинку себе не представишь.

Так вкушает десерт жизнерадостный еврейский старичок: «Смуглая и чернявая подавальщица поставила перед Вейнбаумом томно истекающую ромовую бабу, и Вейнбаум энергично ткнул в нее ложечкой». Веришь, что тыкать ложечкой в ромовую бабу, если тебе под 90, и смерти – ни в одном глазу, ты способен исключительно энергично.

Зачем это нужно

Критика привычно зачисляет галинские произведения в разряд «интеллектуальной фантастики». Именно в качестве фантаста писатель получила большую часть литературных наград вроде «Бронзовой улитки» или «Золотого Роскона». Но научно-фантастических ноток, свойственных братьям Стругацким, в чьи последователи иногда включают Галину, в «Автохтонах» не отыскать. Тут – кортасаровско-борхесовский магический реализм, или, если копать глубже, романтика.

Любопытно, что такая литература обычно возникает, как протест. Против действительности, слишком плоской и неуместной для тонкой душевной организации писателя. Как «Житейские воззрения кота Мурра» Эрнста Гофмана, рождённые в ответ на тошнотворную бюрократическую службу, которую вынужден был влачить автор в Пруссии начала XIX века.

У Марии Галиной поводов протестовать, вроде бы, нет. Поэтому «Автохтоны» становятся побегом от реальности ради удовольствия самого побега, без всяких внешних причин. Об этом же – заголовок, с загадкой. «Автохтон» по-гречески – местный житель. Но, если разделить надвое, получается: «Хтоний» – божество подземного царства, Аида; приставка «авто» направляет это слово само на себя.

И ты не понимаешь до конца, где и как происходит действие – по-настоящему или понарошку, в голове героя? А может быть, в головах всех героев одновременно? Получается солипсизм, отрицание действительности. Игра в бисер. В перевёртыши. Но изысканная игра.

За эту изысканность можно полюбить галинский роман-шкатулку. Поставить его на главную полку в книжном шкафу. Доставать иногда, стирать пыль и с удовольствием разбирать причудливый внутренний механизм.

Елена Кузнецова, «Фонтанка.ру»