В Академии художеств похоронили живопись

28 ноября 2015, 18:27

Версия для печати

Tweet

В музее Академии художеств открылась выставка с провокационным названием «Картина после живописи». Случись это в начале 90-х, событие было бы обречено на скандал. С одной стороны – самый консервативный городской музей c отборными образцами мирового искусства, по которым учат студентов. С другой стороны – разрезанные на фрагменты картины, энтомологические булавки и Караваждо, перенесенный на ленту Мёбиуса.

В наше привыкшее ко всему время скандальности не чувствуется. Но возникает повод задуматься о том, что происходит внутри современной картины и за ее рамкой.

Прежде всего, как говорил Остап Бендер, «помянем ее память вставанием». Кого – ее? Живописи. Пока мы ели, спали, любили, ходили в художественные галереи, она умерла. Первые похороны состоялись еще в 1920-е годы, когда Казимир Малевич писал: «Живопись давно изжита, и сам художник предрассудок прошлого». Гвоздь в крышку гроба изящнейшего из искусств в 1970-е заколотил постмодернизм с его перформансами, инсталляциями и видеоартом. Натюрморты, пейзажи, портреты, пасторали и прочие приятности на этом фоне поблекли, став уделом любителей или пылесборниками в классических музеях.

В начале XXI века картина, однако, воскресла и набирает актуальность. Картина… или живопись? Над этой загадкой предлагает поломать голову Государственный центр современного искусства. В пятницу, 27 ноября, он открыл в музее Академии художеств выставку с провокационным названием: «Картина после живописи». На ней представлен срез того, чем занимаются ведущие петербургские художники в последние десять-пятнадцать лет.

– Так кто же умер? Живопись? Картина? И в чем разница? – допытываюсь у куратора выставки, петербургской художницы Елены Губановой.

– Живопись, – однозначно отвечает она. – Картина как медиа, средство коммуникации и самовыражения, сейчас вновь устраивает художников, хотя так было не всегда.

– Но если живописи нет, а картина – есть, то что вот тут, на картине? – тыкаю пальцем наугад в полотно Андрея Рудьева «Pause». На нем – кадр из черно-белого фильма: мужское и женское лица крупным планом.

– Изобразительность. Она вытеснила живописность. Живописец, рисуя «из головы», всегда делает много выборов. Он занимается композицией, выбирает точку, компонует цветовые массы. Как у Рафаэля, который над нами висит. Там все просчитано до мелочей: поворот руки, жест. А современного художника привлекают случайные вещи. Но эта случайность часто таким же образом завораживает, как если бы это все было идеально скомпоновано. Изобразительность сродни эмоциональному удару.

Кино-картины

Наблюдать за перекличками между Рафаэлем с современным искусством можно на всем пространстве выставки. Дело в том, что она размещена в рафаэлевском зале академического музея. Под его полотком – громадные копии фресок итальянского гения. Поднимаешь глаза наверх – ловишь взгляд философов «Афинской школы», скопированных молодым Карлом Брюлловым. А на уровне человеческого роста в тебя вперилась блондинка в цветастом сарафанчике с картины Керима Рагимова «Человеческий проект». Она точь-в-точь срисована с фотографии, сделанной на мыльницу на ночной улице. Дамочка улыбается в компании друзей. Парень рядом с ней дисциплинированно смотрит в объектив. Шатенка слева – отвернулась. У девочки с краю, в коричневой майке, из-за вспышки размазано лицо. Неровное сияние фонарей закрывает часть неба.

Живопись (да простят нас ценители всего современного, но мы и дальше будем пользоваться этим устарелым словом), поглощающая сюжеты фотографии и кино, – главное, что можно сказать о современных картинах. В доказательство – и «Pause» Рудьева, и другие работы Рагимова, и творчество известного арт-экспериментатора Григория Майофиса. Он соединил несколько старинных снимков цирковых слонов; животные неуклюже перебираются по арене на специальных подставках.

Кстати, Майофис – выпускник Академии художеств и представитель старинной петербургской художественной династии. Как и многие другие участники выставки. Это если кто вдруг начнет петь старую песню, что современные художники – поучились бы сначала, а потом изображали свои каракули.

– Я помню, как в залах Академии художеств защищала свой диплом. Это была картина размером в пять метров, – вспоминает Елена Губанова. – Тогда в Россию приезжал один зарубежный куратор, который сказал: «Нет, живопись нас не интересует. Ее полно в музеях». Это прозвучало как приговор, но времена меняются…

Бесконечная классика

Не избежала современная петербургская картина и обязательной постмодернистской цитатности и повторений классических образцов. Тут есть и Венера, выходящая из воды, и битва античных героев. На картинах Елены Губановой и Ивана Говоркова – фрагменты полотен Рубенса, Караваджо и Тинторетто, перенесенные на ленту Мёбиуса. Получается такая вечная классика, бесконечно превращающаяся сама в себя.

Вопрос о том, как ввести классическое изображение в современную действительность, детально изучил график и медик по образованию Валерий Гриковский. Его «Страсти по Линнею» (напомним, что Карл Линней – шведский естествоиспытатель и врач 2 половины XVIII века, создатель единой системы классификации растительного и животного мира, в которой были обобщены и упорядочены знания всего предыдущего периода развития естественных наук) распадаются на сотни миниатюрных бумажных прямоугольников. Они прикреплены иголками к деревянной основе – на разном уровне. Если смотреть издалека, получается обычное графическое изображение. Если подойти ближе, картинка распадается на фрагменты и рябит, волнуется. Очень тяжело удержаться и не потрогать, как же все это устроено. Журналист «Фонтанки» не удерживается – трогает. Как и многие другие зрители.

– Линней? Кажется, натуралист, который придумал классификацию природы. И бабочек, вроде, собирал, – пытается вспомнить биологию утонченно-художественная посетительница в черной шляпе.

В этот момент перестаешь сопротивляться мысли: нет, не только живопись умерла. Но и картины все-таки нет. Остались только кисти, краски, холст (не всегда). Художник.

И зритель.

Выставка открыта до 17 января 2016 года. Часы работы: 11.00 – 19.00. Выходные дни – понедельник, вторник. По экспозиции пройдут экскурсии с арт-медиаторами, с которыми можно будет обсудить увиденное. Их расписание можно узнать на сайте северо-западного филиала ГСЦИ.

Елена Кузнецова, «Фонтанка.ру»