«Синдром Петрушки»: Всё хорошо

06 ноября 2015, 13:19

Версия для печати

Tweet

У писателя Дины Рубиной одних романов — десять штук. И выходят они многотысячными тиражами. Экранизаций — восемь. Последняя по счету только что вышла на экраны – с Чулпан Хаматовой и Евгением Мироновым в главных ролях.

Рейтинг ожиданий фильма «Синдром Петрушки» складывался из нескольких составляющих. Помимо того, что фильм по мотивам рубинской прозы, сняла его доселе почти неизвестный режиссер Елена Хазанова, причем это ее первая лента, созданная в России. До сих пор она работала за рубежом — то есть, чтобы закрыть тему ожиданий, «Синдром Петрушки» должен был стать заморской выделки экранизацией неплохой литературы. Да, с Чулпан Хаматовой и Евгением Мироновым в главных ролях. Наличие в третьей по важности роли Мераба Нинидзе, премьера фильмов Алексея Германа-младшего, сулила фильму еще и основательность плюс «ленинградскую школу» как брэнд.  

 Для тех читателей, которые не относятся к группе «поклонники творчества Дины Рубиной», начнем с сюжета романа: жил-был мальчик. Звался Мартын (ну, каких имен не бывает). Как любой хороший мальчик, он полюбил девочку. Лизу (за ним тянется, наверное, самый длинный шлейф из русской литературной классики – из «женщин с судьбой»: кроме карамзинской бедной Лизы, толстовская Бетси Тверская, достоевская Лизавета Прокофьевна Епанчина, Лизавета, простите, Смердящая из «Карамазовых» — кто вспомнит еще, получит конфетку). Мартын увез Лизу в большой город, где сам стал артистом-кукольником. А Лиза ему помогала. Мальчик вырос, превратился в одержимого куклами мастера искусств, и семейная жизнь дала трещину. Среди прочих напастей — Мартын изготовил механическую копию собственной жены и с ней начал успешно гастролировать, а родную-любимую вроде как забросил.

Нельзя сказать, чтобы ожидания по поводу фильма не оправдались. Фильм, что называется, весь соткан из достоинств. Снят специально, чтобы его описывать формулировками, которые чаще встретишь в пресс-релизах: блестящая актерская игра, щемящая музыка, продолжение традиций русской литературы. И ничего, что это все сотни раз видано и слышано. Ничего, что актеры — Миронов и Хаматова, самые очевидные претенденты на роли в любом дуэте, от Пончика и Сиропчика до Бонни и Клайда. Ничего, что музыка — Шнитке. Причем, это то самое танго, которое только автор использовал и в «Жизни с идиотом», и в «Агонии», и в Concerto Grosso. Везде, в общем, где ему было место, употреблял. А уж благодарные потомки только что в концерты на день милиции страстные аккорды (пока) не вставили, с позволения сказать.

В общем, фильм по сути и есть — антология расхожих образов и приемов. Кукла-двойник, рыжая девочка и ее строгий отец, романтический юноша, превращающийся в чудище-семьянина. Справедливости ради, роман Рубиной тоже сделан из простых и действенных приемов мировой литературы: Гофман, русская сентиментальная проза, чуть Тургенева с Диккенсом. В общем, то, что у приличных людей на полках стоит. Ни в коем случае не умаляя достоинств писателя — Рубина автор именно что беллетристики, простой и симпатичной прозы для метро, кровати и плацкарта. Жанровых книжек, расцвечивающих серые будни печалями представителей творческой и технической интеллигенции.

Хазанова к книжке Рубиной подъезжает не в плацкарте, а на парадном лимузине. И переносит «Синдром» на экран как классику, Кафку или Достоевского. С пиететом, расшаркиванием, чувством, толком, расстановкой.

Из романа как материала могло бы вырасти что угодно — опять же, жанровое и простое. Мелодрама на пять с плюсом, хоррор а-ля Стивен Кинг, лирическая комедия. Но из благолепия, нагромождения всего хорошего, выйдет только благолепие. Для мелодрамы в картине маловато надрыва и слишком счастливый исход. Для ужастика – слишком чудесные куколки — не Гофман, а выставка-продажа из подземного перехода. Лишенный не то что напряжения — мало-мальской динамики — сюжет течет вольно и неспешно. Любая катастрофа в таком темпе будет смотреться бытовой неурядицей. Теплые цвета и заботливо обснятые со всех сторон достопримечательности Петербурга и окрестностей пускают под откос всю гофманиану. Ласковая открытка в теплых цветах, без жанра и движения — и ничего больше.

«Петрушка» на выходе остается такой открыткой. С признанием в любви книжкам Рубиной. Ну и с Нинидзе и «ленинградской школой», которые привешены к картине, как фирменная этикетка к товару. Если что и вырастает из такого высказывания – только радость почитателям таланта писательницы и актеров. Хотя их, кажется, достаточно, чтобы сделать фильму кассу в парочке кинотеатров и на неделю-другую проката.

Иван Чувиляев, «Фонтанка.ру»