Хороший, плохой, черный: «Джанго освобожденный»

27 января 2013, 02:31

Версия для печати

Tweet

Считается, что Тарантино повзрослел. Что по уровню куража и агрессии его фильмы уже не так сильно напоминают бандитские налеты, а по способу цитирования – неприхотливое мародерство. Что он размяк. Что для бунта ему понадобились причины. Да что для бунта! – даже для убийства, для обычного, самого что ни на есть завалящего убийства, когда кровь фонтаном, кишки по паркету, мозги на стену, - теперь даже для него пятидесятилетнему кумиру гопников, грозе голливудского микрорайона, понадобились какие-то оправдания.

Лицензии на убийство, которые он по молодости лет подмахивал всем, не глядя, теперь рассматриваются каждая по отдельности, с вдумчивой политкорректностью цивилизованных бюрократов. Можно убивать одиноким обиженным женщинам, сокращая поголовье биллов. Поощряются также евреи, снимающие скальпы с нацистов. Ну и, разумеется, логично доверить отстрел белых рабовладельцев и прочих расистов чернокожим рабам.

Может быть, конечно, бывший «enfant terrible» несколько и погрузнел, но смирение и покорность по-прежнему не вызывают у него ничего, кроме презрения и недоумения.

Сюжет «Джанго освобожденного» на диво внятен и свинчен куда прочнее, чем история «Бесславных ублюдков». Бывший дантист, а ныне охотник за головами, доктор Кинг Шульц (Кристоф Вальц) покупает у работорговцев черного раба по имени Джанго (Джейми Фокс) – у того есть нужные Шульцу сведения. Честная торговая сделка несколько омрачается (вариант: украшается) хладнокровным убийством строптивого работорговца и совершенно невинным подстрекательством к убийству второго (освобожденным рабам повторять приглашение два раза не требуется). Начинается странствование симпатичнейшего доктора и его забавного спутника в поисках плохих парней, которых требуется доставить «живыми или мертвыми». Мертвыми оно, конечно, куда сподручнее – у доктора и фургончик для этого есть, бывший кабинет дантиста, надо полагать. Гордо увенчанный гигантским декоративным зубом на пружинке. Доктор любит свою работу и презирает рабство. Когда ситуация станет щекотливой, Шульц с любезной улыбкой вручит Джанго ружье и предложит тому выстрелить в нехорошего южного плантатора (Дон Джонсон), предводителя местного ку-клукс-клана. Без какого бы то ни было судебного предписания и прочей юридической чепухи. И Джанго не промахнется. Ученик дантиста – зуб за зуб. (К середине фильма герой обзаведется еще и весьма запоминающимися круглыми черными очками. Око за око. Так нагляднее).

Завершив «отделку щенка под капитана» и попутно подстелив под спагетти-вестерн соломку древнегерманского мифа о Зигфриде, учитель и ученик отправляются на поиски собственной Брумхильды - жены Джанго, томящейся в рабстве у гнилозубого франкофила-изувера Келвина Кэнди (Леонардо Ди Каприо геройски, но безуспешно пытается тягаться в обаянии с Вальцем). Они находят женщину и, разумеется, как сказали бы герои предыдущего фильма Тарантино, отрывают себе пачку неприятностей.

Воодушевление публики, сопровождающее показ фильма, вполне объяснимо: Тарантино вновь выписывает сильнодействующее «лекарство против страха» очередной партии «униженных и оскорбленных», а это едва ли не самые популярные в мире пилюли. «Джанго» щедр на неотразимые режиссерские остроты: негр, прицельно палящий по снеговику; саундтрек, где в переломный момент Морриконе «перерастает» в рэп; пародия на классическую скачку ку-клукс-клана из «Рождения нации», уморительно разбавленная фирменным тарантиновским трепом и потешными склоками по поводу скверно пошитых капюшонов. Мелкие кровавые брызги на белом хлопковом поле, подробная и изобретательная сцена финальной перестрелки, Франко Неро, исполнитель роли Джанго в спагетти-вестерне Серджо Корбуччи, в ностальгическом камео – все это сообщает зрелищу некоторую респектабельность и даже солидность.

Есть вещи куда забавнее: неожиданный Сэмюэл Л. Джексон, вывернувший наизнанку архетипический образ «старого преданного слуги», Фирс-оборотень, подлинный оплот расизма. Виртуозный Кристоф Вальц, который играет милейшего доктора Шульца, улыбчивого и мягкосердечного на свой лад, в той же самой манере, что и штандартенфюрера СС Ганса Ланду из «Бесславных ублюдков» - разве что «утепляя» взгляд в особо проникновенных местах. Отменное воспитание, исключительный артистизм и завидная способность к языкам – самоценны. Особенно в бесчеловечном мирке тарантиновского Юга или издевательски-абсурдном хаосе его Второй мировой. Обворожительный цинизм доктора-стрелка ограничен эстетическими принципами куда больше, чем моральными. Отсутствие ненависти к врагу, в иные моменты инкрустированное даже эдаким мечтательным сочувствием (один из лучших трюков Вальца) – поистине аристократическая роскошь. То, что в фильме Тарантино трикстеры оказываются куда значительнее и героев, и злодеев – совсем не случайно. «Гуманистическая мораль» стала новым правилом игры, но отнюдь не ее содержанием.

«- Вы – жалкий неудачник! – А вы – отвратительный победитель», - обмениваются предсмертными любезностями злодей-плантатор и доктор-киллер. Собственно, «история с моралью» здесь заканчивается, подтвердив свою основательность гибелью порядочного человека, испытавшего внезапное отвращение к победе. Зато продолжается и благополучно разрешается другая история – освобожденного раба, у которого есть цель, женщина и динамит. Нового победителя. Кстати, убедительно доказавшего, что, вопреки френологическим выкладкам расиста-плантатора, бугорки и впадинки на черепе вовсе не свидетельствуют о врожденной и непреодолимой покорности афроамериканцев. И от этого весьма скромного по современной научной ценности вывода можно было бы легко отмахнуться, сосредоточившись, к примеру, на несовершенствах режиссерского стиля или многочисленных моральных аспектах его последних фильмов, если бы не оригинальное подтверждение актуальности этой истории. Так уж вышло, что именно к дате выхода «Джанго» всплыла цитата одного из неожиданных последователей тарантиновского френолога-любителя: министр культуры России обнаружил в геноме своего народа лишнюю хромосому.

«Вот вам динамит, ниггеры», - как говорил Квентин Тарантино.

Лилия Шитенбург