Муми-тролли – как Финляндия, Морра – как Советский Союз

13 октября 2014, 13:41

Версия для печати

Tweet

Прошедшую только что конференцию, посвященную 100-летию Туве Янссон, стоило посетить уже хотя бы для того, чтобы написать: «в Пушкинском доме обсуждали быт муми-троллей, а также искали в сказках Янссон тему гомосексуализма и Зимней войны». Интриговало покруче знаменитой научной конференции «Философия зайца», имевшей место в Институте русской литературы РАН летом. Муми-тролли на поверку оказались персонажами, в разговорах о которых можно упомянуть и Гераклита, и Вольтера, и нашего Михаила Бахтина.

Ноу смокинг

Конференция «Философский опыт детской литературы: муми-тролли и другие» шла три дня, анонс начинался словами «В условиях тотального инфантилизма как психологической характеристики современного европейского общества…», а Туве Янссон справедливо понимали как писательницу, «создавшую взрослые книги для детей с глубоким философским содержанием» (заметим, что Туве Янссон еще и профессиональный художник, которая продолжала в этом качестве работать всю жизнь и, разумеется, сама придумала всех героев из Муми-дола и иллюстрировала все свои книги).

Впрочем, как отметила в докладе Мария Воробьева из Екатеринбургской академии современного искусства, мы, советские, познакомились с муми-троллями, уже прошедшими через несколько фильтров – фильтр отбора произведений для перевода, фильтр перевода, фильтр экранизации. И все фильтры работали как бы в сторону инфантилизации.

Да что там, – даже с именами троллей у нас не совсем слава богу. Как сказала Екатерина Левко из Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов, имя Снусмумрик (вроде бы очень выразительное на русском) на самом деле далековато от истинного характера героя. Snusmumriken – от «snus», это по-шведски «табак». Англичане в своем переводе отразили никотиновую зависимость персонажа, назвав его Snufkin («snuf» – табак). Переведенное на финский имя писать не станем, оно абзац займет, но, поверьте, и оно – производное от финского слова «табак».

Фото: Официальный постер

Впрочем, не мы одни не снисходили до адаптации. Уж на что немцы дотошны, а тоже сочли, что Der Mumrik и так прикольно, и нечего искать связи с куревом. Мы и к Хемулю привыкли – но учтем на будущее, что по-шведски «hemul» – «документ», «доказательство», а в книжке на русском этот смысл не читается.

Муми-дол и Бахтин

Обсуждали не столько литературные особенности сказок о муми-троллях, сколько философию, благо среди организаторов – институт философии СПбГУ. На втором и третьем днях изрядно говорили о детской литературе вообще (помянули, к примеру, Хоттабыча), но тема муми-троллей все равно проходила, что называется, красной строкой. Фанатов, конечно, могли спугнуть фразы вроде «одной из особенностей хронотопа является соединение эсхатологических мотивов (то есть, представлений о конце света) с циклической моделью времени» (это о времени-пространстве в Муми-доле), зато в числе выступавших были шведы и финны, а кого, как не их, слушать, если речь о финке, писавшей по-шведски.

Агнета Реал Йоханссон из шведского Готтенбургского университета (ее организаторы отрекомендовали как главного специалиста по муми-троллям в мире) ссылалась на русского мыслителя Михаила Бахтина, исследователю карнавальной культуры эпохи позднего Средневековья и Возрождения. Дескать, для сказок о муми-троллях характерно особое, по Бахтину, «эмоционально ценностное отношение» к героям: автор беспристрастен ко всем персонажам, какими бы они ни были. Правда, русский читатель, повторим, не все говорящие имена постигает, – тут Агнета добавила в нашу копилку еще одно имечко: героиня по имени Филифьонка по-шведски считывается как «глупая нервная женщина».

Агнета Реал Йоханссон из шведского Готтенбургского университета

Агнете Йоханссон герои сказок о муми-троллях напоминают средневековых карнавальных шутов – своей манерой смотреть на мир незамутненными глазами. Повествователь тоже наивен – никаких психологических объяснений действиям семейки не дает, просто знакомит нас с представлениями персонажей о происходящем. А уж читатель пусть сам решает.

В дни политического смятения…

Интерпретировать героев Туве Янссон взялся Куизма Корхонен из Университета Оулу (Финляндия) – и занятие оказалось благодарным. Особенно в отношении самого таинственного и странного персонажа, Морры.

- Кто такая Морра, почему она так одинока? – спрашивает финский ученый.

С учетом того, что первые две книги, «Маленькие тролли и большое наводнение» и «Муми-тролль и комета» были изданы в 1945-46 годах, приближение Морры к муми-троллям для некоторых трактовщиков, ясен пень – это воспоминание о Советско-финской войне 1939-40 годов. Тем более, сейчас, как говорит Корхонен, «в дни политического смятения и неразберихи…»:

- Как сказал Гераклит, «война – мать всего», – напомнил ученый.

Стало быть, почему бы Зимней войне не быть «матерью» того, что написала Туве Янссон, тем более что та вспоминала: в первые дни войны была так испугана, что хотела куда-нибудь спрятаться. Это с одной стороны. С другой, известна карикатура Туве Янссон 1940 года, опубликованная в одной из шведских газет, состоящая из двух рисунков: на одном Сталин с гордо поднятыми вверх усами держится за рукоятку сабли, на втором – тот же Сталин, но усы его уныло повисли, поскольку лезвия сабли оказалось коротеньким.

Карикатура Туве Янссон, опубликованная в ноябре 1940 года

И сравнение Советского Союза с Моррой – не из лестных. Морра – «чудовищно омерзительна», похожа на стог, невыносимо одинока, все живое при ее приближении замерзает, а она норовит усесться на любой источник тепла и загасить его. Вообще словом «морра» в Муми-доле ругаются. Однако Корхонен уточняет: существенную часть сведений о Морре мы получаем из мемуаров Муми-папы, а он – этакий «националист из правого крыла – такой же, каким был отец Туве, Виктор». Да и сама Туве писала, что Муми-папа в своих мемуарах – убежденный роялист. Словом, ненадежный источник.

- Я не очень-то доволен своей политической интерпретацией, – признал Куизма Корхонен. – Она превращает книжки про муми-троллей в националистические, что явно не соответствует космополитизму Туве Янссон. Возможно, Муми-папа и смотрит на Морру как на врага – но не другие герои.

К вопросу о благонадежности Тофслы и Вифслы

Финский ученый попробовал и другие трактовки. Самая веселая из которых – «гомосексуальная».

Туве Янссон, лесбиянка, и ее первая возлюбленная, театральный режиссер Вивика Бандлер использовали в переписке угадайте какие имена? Правильно, «Тофсла» и «Вифсла». Причем если в русском переводе эти существа, скорее, мальчики, то в оригинале – скорее, девочки.

- Гомосексуальность была неодобряема, и лесбиянки вынуждены были использовать шифр, – комментирует Корхонен.

Тофсла и Вифсла тоже говорят на тарабарщине, которую понимают только они. Да еще Хемуль. Но Хемуль, как мы помним, имел подозрительную особенность – носил женское платье.

Тофсла и Вифсла украли у Морры чемодан с огромным рубином и вроде как поступили неправильно – однако находятся знатоки, которые видят в том рубине «любовь», которую Морра (как бы воплощение страхов, которые вызывает в людях гомосексуальность) считает своей собственностью. И значит, неплохо, что парочка беспардонно тот рубин сперла и присвоила себе. Если кто помнит, на муми-тролльном суде рубин так и не был возвращен Морре. «Что по справедливости не лезет ни в какие ворота», – вынужден признать Корхонен.

Куизма Корхонен, представитель Университета Оулу (Финляндия)

Может, Морра и воплощение гомофобии, но милый персонаж Туу Тикке, списанная с художницы Тууликки Пиетиля (с которой Янссон прожила 45 лет, до конца своей жизни) учит Муми-тролля, что не нужно страшиться Морры: «Она пришла вовсе не для того, чтобы погасить огонь, бедняжка хотела погреться».

- Боюсь, моя страсть к интерпретации завела меня слишком далеко, – на самом интересном месте вдруг остановился Корхонен. – Я читаю ведь доклад в стране, где существует закон против пропаганды гомосексуализма среди детей.

Он добавил, что было бы «соблазнительно доказать власть предержащим, что, если исполнять закон слишком буквально, то придется запретить одну из самых любимых детских книжек». Но тут же на всякий случай оправдал Туве Янссон: ей самой не понравилась бы гомосексуальная трактовка – своей ориентации она не скрывала, но активисткой не была.

Наконец, докладчик резюмировал:

- Книга Туве Янссон подобна Морре, которую Муми-папа отчаянно пытается интерпретировать, используя научный подход. Тогда как надо было просто жить и принимать вещи, как они есть.

…Фрейд (его на муми-тролльной конференции, конечно, тоже цитировали) сказал: «Иногда сигара – это всего лишь сигара». Пожалуй, иногда Муми-тролль – просто обычный родственник обычных скандинавских троллей, вполне достойный, чтобы его жизнь обсуждали в Пушкинском доме, но ни в коем случае, не в иных не имеющих отношения к искусству инстанциях.

Анастасия Долгошева, специально для «Фонтанки»