Опиум для народа. В хорошем смысле

28 августа 2014, 13:47

Версия для печати

Tweet

В столичном Хельсинки до конца лета продолжается один из самых популярных и старейших культурных форумов Европы – Хельсинкский фестиваль искусств. В его планы с момента основания входило стать максимально демократичным. Сейчас он реализовал эту задачу в полной мере. Культура в данном случае, как ни сложно в это поверить, служит идеальным антистрессом, смягчая отдачу от ошибок политиков и чиновников. Хельсинкский фестиваль – это 50 различных программ и 500 представлений в течение двух последних недель лета ежегодно.

Helsingin Juhlaviikot возник в 1955 году, меньше, чем на 10 лет отстав от Авиньонского форума и меньше, чем на пять – от Венских фестивальных недель. Цель он преследовал ту же, что и названные фестивальные проекты – помочь людям преодолеть послевоенную депрессию, повысить для начала не уровень, но качество жизни. Самое любопытное, что и сейчас, когда Финляндия стала одной из самых экономически развитых и цивилизованных стран, за качество жизни здесь отвечает по-прежнему культура и понимание этого – завидная отличительная черта местных чиновников. Они буквально превозносят нынешнего художественного лидера Helsingin Juhlaviikot Эрика Сёдерблума. На встрече с журналистами директор городского департамента культуры Стуба Никула так и сказал: «Мы очень довольны Эриком, потому что у него получилось стереть границы между высокой культурой и демократичной, объединить их. В течение многих лет мы наблюдаем, что жители Хельсинки хотят сами делать культуру, а не только потреблять. И у Эрика получилось предоставить людям такую возможность».

Сам Эрик Сёдерблум производит впечатление «тихого омута», в котором водится известно что. Имидж безумного художника ни от мира сего – это только одна часть его авантюристской натуры. Вторая – туго закрученная внутренняя пружина, готовая в любой момент выстрелить: Эрик обладает особым чутьем, которое подсказывает ему, какая арт-история сработает как народная, а какая нет. И уж чего точно нет у мистера Сёдерблума (да и у чиновником, кстати, тоже) – так это страха перед скандалом, провокацией. Потому, видимо, что уровень образованности чиновников в Финляндии ощутимо выше нашего. Финские чиновники понимают, что скандал в культуре выгодно отличается от любого другого социального скандала. Активность в культуре – акция, ролевая игра с терапевтическим эффектом. Эрик, не скрывая, декларирует принципы попадания проектов в афишу фестиваля: это должен быть или а) культурный поступок, или б) потрясающее воображение зрелище, или в) сенсация. А лучше – все три пункта сразу.

Художественный руководитель и директор Хельсинкского фестиваля Эрик Сёдерблум

Фото: Helsinki-Centre

У Сёдерблума своя философия культуры, которую он излагает четко и ясно – как итог долгого исследовательского пути, который привел к конкретному, несомненному результату. «Считаю, что Хельсинский фестиваль – проект здоровья и благосостояния людей, – говорит Эрик. – Есть социологические наблюдения, говорящие, что за последние годы во всех странах мира повышается активность простых людей – люди не хотят, чтобы за них решали. Раньше как было? Искусство – религия, артист – священник, публика – приход. Теперь всё изменилось. Артист существует, поскольку публика есть. Так что любая художественная акция должна учитывать публику, превращаться в сотворчество. Искусства не может быть без творческого подхода со стороны публики. Это не значит сделать публике комфортно. Мы относимся к публике как к креативной составляющей. И мы используем все свои силы, чтобы увлечь зрителя в экстремальное путешествие – он попадает в такие пространства и испытывает такие чувств, которых раньше не было. По сути проекты фестиваля – это первооткрывательские экспедиции. В конечном итоге публика исследует самое себя. В России очень любят фильм Тарковского «Сталкер». Так вот наш Хельсинкский фестиваль выступает в роли Сталкера по отношению к городу Хельсинки и его жителям. Это первое.

Второе. Фестиваль работает в тесном взаимодействии с окружающей его средой, с обликом города. Фестиваль – это интервенция, вторжение. Мы осваиваем новые площадки, новые места. Раздвигаем границы – в том числе, и границы сознания».

И за примерами далеко ходить не надо. В буквальном смысле. В самом центре города, в двух шагах от мэрии, куда, к слову, любой может беспрепятственно войти и воспользоваться вайфаем (это вам не Смольный за тремя заборами), появился замечательный арт-объект – гостиница «Манта». Вокруг всенародно любимой статуи «Хавис Аманда» (или «Манта», как ее нежно величают горожане) выстроен гостиничный номер, который может снять на ночь любой желающий (номер расхватали за первых пять минут после появления информации).

Для просмотра в полный размер кликните мышкой

Разумеется, это провокация, – поясняет Эрик Сёдерблум, – но с двойным смыслом: «Наличие статуи подчеркивается тем, что ее закрывают – общественное достояние превращается в приватное. Но с другой стороны, статуя становится гораздо ближе». Японский художник Тацу Ниши выстроил свою гостиницу на высоте постамента. К Манте теперь можно прикоснуться, поговорить, так сказать, по душам и даже, в хорошем смысле, провести с ней ночь. При этом на стенах «номера» – обои с орнаментом на сюжеты финской мифологии и истории: Тацу Ниши подошел к делу основательно, с учетом контекста и патриотических чувств граждан. Да, в Петербурге Тацу Ниши тоже оставил след. В рамках «Манифесты» он выстроил свою комнату вокруг эрмитажной люстры. Но, согласитесь, городским и народным проектом эту историю никак не назовешь. Она, как ни крути, ориентирована на тех, «кто понимает» – хотя бы то, что имеет смысл поинтересоваться программой «Манифесты».

В мэрии Хельсинки открыта общедоступная выставка социальной рекламы 50-60-х годов прошлого века

Еще одна явная провокация-сенсация-зрелище – восьмиметровый многотонный писающий мальчик на Торговой площади в порту: его видно из описанного выше номера отеля «Манта». Художник Томи Тойя рассказывает, что в его коллекции множество таких мальчиков, сейчас они выставлены в Музее Амоса Андресона. Но с фигурой исполинского размера он работал впервые и специально для Хельсинкского фестиваля. Этот Garçon De Piss, по словам художника, не спорит с брюссельским, также, создавая этих не всегда приглядных персонажей, художник не стремится показать уродство. Ему важны эмоциональные состояния сегодняшнего человека. Эрик Сёберблум уверяет, что для него эти фигурки Томи Тойо как-то связаны с теми, которых вырезал, сидя наказанным в сарае, Эмиль из Лённеберги, один из всемирно любимых персонажей Астрид Линдгрен. «В идее такой статуи, как и в идее «Отеля «Манта», много здорового юмора, – комментирует Сёдерблум. – Не иронии, а именно юмора – по отношению к городу и к человеку. А юмор всегда делает человека свободнее». Да, этот Bad Bad Boy, испуганный перспективой быть «застуканным» на месте преступления и тем не менее творящий свое «черное дело», может кому-то активно не нравится. Для этих людей есть утешение в том, что этот колосс не навсегда – несмотря на его размеры: в октябре писающего мальчика демонтируют.

На фото: художник Томи Тойя, его писающий мальчик в порту Хельсинки и его скульптуры на персональной выставке в музее Амоса Андерсона
Для просмотра в полный размер кликните мышкой

Всё в жизни проходит, в том числе, и акции современного искусства. Остаются эмоции, выбивающие из состояния уютного снобизма и пробуждающие разум.

Есть и другие проекты, позволяющие зрителям стать участниками городской жизни, а не пассивными наблюдателями, а заодно донести до чиновников свой взгляд, скажем, на строительство значимых архитектурных объектов. Традиционный для Хельсинкского фестиваля проект «Стройка» в рамках Ночи искусств, которая случилась с 21 на 22 августа, развернулся, прошу заметить, на Сенатской площади, прямо у Кафедрального собора. Через интернет широкая публика имела возможность принять решение, какие наиболее интересные, но спорные строительные проекты прорабатываются в Хельсинки: выбрала детскую больницу, центральную библиотеку и Музей Гугенхайма. В рамках акции жители выстроили эти объекты 20-метровой высоты из картонных коробок, а потом дружно и яростно свои постройки растоптали. Эрик Сёдерблум назвал подобные проявления народной воли карнавализацией градостроительства: «Обычно градостроительные вопросы обсуждаются в замкнутых кругах и простые люди не имеют туда доступа – мы хотим перевернуть этот порядок».

Или вот еще: проект KoeHelsinki / «Испытай Хельсинки» развернулся также в самом центре, рядом с Домом музыки, Домом прессы, Музеем современного искусства Kiasma и прямо напротив Парламента Финляндии (проект продлится до конца фестиваля, то есть, до 31 августа). «На этом месте мы решили создать модель самого веселого в мире города», – сообщил Эрик Сёдерблум. Там стоит цирковой шатер, где играют разные труппы, работают кафе, организуются кинопикники, там же находится территория, где люди из самых разных отходов производства – фактически из того, что можно найти на помойке – собирают уютную квартиру: в эту фактически детскую игру взрослые играют с нескрываемым азартом, творя дизайнерские чудеса. Отметим еще раз, что всё это – центр города и все описанные объекты находятся в шаговой доступности.

Также можно, не прибегая к транспорту, дойти до другого шатра – так называемого Фестивального шатра Huvila на 800 мест на набережной Токойнранта. Там ежевечерне играют музыкальные группы со всего мира, причем, автору этих строк, например, удалось побывать на концерте, где в первом отделении зажигали сербы, а во втором – бразильцы, в считанные минуты подняв весь разновозрастный зал. По дороге оттуда вдоль залива можно научиться танцевать сальсу, поесть блинов или ряпушки – причем, дожди, которые в Хельсинки нынешним летом льют с меньшей интенсивностью, чем в Питере, теплой человеческой атмосферы не разрушают, скорее, наоборот, рождают азарт противостояния хмурой погоде. Расписание концертов, как и остальных событий фестиваля можно найти на сайте фестиваля, где есть, в том числе, и подробная информация на русском языке. Финские страницы уже писали о некоторых объектах и проектах форума, но все же суть этого фестивального проекта – в особой атмосфере, в возможности увидеть все и сразу, смешаться с толпой, кочуя от одного арт-проекта к другому, ощутить, как очеловечиваются городские пейзажи.

Кстати, это отличная идея на ближайшие выходные, когда можно будет увидеть, кроме описанных объектов, еще и грандиозную выставку, посвященную столетию автора историй о муми-троллях Туве Янссон в «Атенеуме», куда здесь ведут даже младенцев: дети разглядывают многочисленные сказочные макеты, словно подглядывая в замочную скважину за жизнью удивительных существ, сочиненных Туве, а взрослые исследуют жизненные путь самой фру Янссон, знакомятся с ней как с художником, великолепным портретистом, а также, в частности, бесстрашным автором антигитлеровских и антисталинских карикатур и иллюстратором толкиеновского "Властелина колец". 

На фото: автопортрет Туве Янссон времен начала Второй мировой и один из многочисленных сделанных ее руками макетов жизни в Муми-доле
Для просмотра в полный размер кликните мышкой

Что примечательно, Туве Янссон завершила жизнь на пустынном острове, где не было ничего, кроме дома Туве и ее подруги жизни, худодницы Тууликки Пиетиля. На острове не было даже деревца, но сама Туве чувствовала тут себя в раю – танцевала на голых камнях или отвечала на все до единого письма поклонником муми-троллей, среди которых было огромное количество взрослых. Там же, на выставке, на портретах Туве Янссон можно обнаружить всех прототипов знаменитых историй – прообразом Хемуля, скажем, стал ее первых любовник, Снифф списан с таксы Вивики Бандлер, режиссера и актрисы, с которой Туве в один из периодов жизни связывали страстные отношения и которая сказала на похоронах Туве Янссон: «Туве будет жить вечно, она была невероятно живым человеком, а такие люди не умирают». Потратить на эту выставку можно четыре-пять часов и нисколько об этом не пожалеть. А вот другая выставка – в «Арт-холле/Taidehalli» – для любителей эзотерической живописи: ее особая ценность в том, что ни в каком другом месте работы шведской художницы Хильмы аф Клинт, написанные в состоянии транса почти век назад, больше не выставлены – они просто хранятся в фонде ее имени.

К фестивалю также приурочена интерактивная выставка «Анимейкеры» – в городском культурном центре «Аннантало», где детвора может не только проследить историю развития анимации, но и освоить аппарат по созданию разнообразных звуков на экране. И создать свой мультфильм при помощи современных компьютерных программ и с любовью созданных функциональных интерьеров.

На выставке "Анимейкеры" любой детсадовец может создать свой мультфильм, в минуту осваивая современные программы

Что отдельно любопытно, бюджет Хельсинкского фестиваля составляет 4 миллиона, то есть порядка 192 миллиона рублей. И это на две недели интенсивной программы. Для сравнения: запланированный на ближайшие выходные в Петербурге Морской фестиваль потребует затрат в 25 миллионов рублей. Тут, конечно, стоит принять во внимание, что на Морском фестивале бесплатны все мероприятия, а на Хельсинкском фестивале – только часть, но и в этом случае Хельсинкский городской форум искусств выглядит невероятно экономичным – во всяком случае, радости он приносит несоизмеримо больше. То есть, дело явно не в затратах, а в правильной философии и таланте организаторов, способных сделать городское пространство human-friendly, kids-friendly. В русском языке до сих пор не существует эквивалента этим понятиям (мы переводим: «дружелюбным»), в Европе же давно измеряют коэффициент, рейтинг дружелюбности – и это очень важный показатель при выборе гражданами места для жизни. А поскольку во многих европейских странах налоги горожан не покидают пределов города, а идут на его благоустройство, то тут борются за каждого жителя. Не случайно глава департамента культуры города Хельсинки Стуба Никула сказал столько комплиментов художественному лидеру Хельсинкского фестиваля Эрику Сёдерблуму и посетовал на то, что Эрик по собственному желанию покидает это пост – чтобы, по словам самого Эрика, дальше функционировать не как организатор, а как художник. Впрочем, за следующий Хельсинкский фестиваль – 2015 Эрик Содерблём еще целиком в ответе.

Однако, не будем говорить, что финансы культуре совсем не нужны. Это, конечно, не так. Напоследок Стуба Никула рассказал о простейшем механизме получения денег на «окультуривание» так называемых спальных районов: понятно ведь, что «каменные мешки» – бич любого крупного современного города. Так вот, в Хельсинки каждая строительная компания, а также иные компании, участвующие в обустройстве новостроек, перечисляют в бюджет департамента культуры по одному евро за квадратный метр. За последний год, по словам мистера Никулы, по капле набиралось 36 миллионов евро, которые были пущены на культурные проекты в конкретных районах – Арабиа, Контула и других. Почему нашим властям не приходят в голову такие простые вещи?

Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»