Звезды сошлись на Шекспире: Теннант и Хиддлстон в английских спектаклях на петербургских экранах

15 марта 2014, 17:06

Версия для печати

Tweet

В рамках проекта, приуроченного к 450-летию со дня рождения Шекспира и представляющего английские спектакли на экранах кинотеатров, проходят показы двух весьма примечательных шекспировских постановок: «Ричарда II» Королевской Шекспировской компании и «Кориолана» театра «Donmarwarehouse». В первом спектакле заглавную роль играет Дэвид Теннант, во втором – Том Хиддлстон. Это особый феномен коммерческого театра – медийная звезда на сцене.

Понятно, что публика – и в Англии, и во всем мире – в данном случае идет в театр прежде всего для того, чтобы увидеть «живого Доктора Кто» (Теннанта) и «живого Локи» (Хиддлстона). Взволнованные поклонницы сметают билеты, хихикают не всегда впопад во время спектакля, Шекспира видели в гробу, но игра стоит свеч: во-первых, это действительно хорошая театральная коммерция – то есть высокие доходы с продаж билетов. А во-вторых, это цивилизованная коммерция: принято считать, что таким извилистым путем, с суперстарами в ролях вергилиев, поколение фанатов приобщается к классическому наследию.

Однако, есть нюанс. (В английском театре всегда есть нюансы – на том стоит.) Существует распространенное предубеждение: звезде, выходя на сцену, ничего уже не нужно делать, только «сиять», подмигивать публике, позировать фотографам и, делая вдохновенное лицо, одиноко топтаться на авансцене в контровом свете (чтобы партнеры не путались под ногами). Ну а после спектакля – так и быть – раздавать автографы. У этого предубеждения есть, к сожалению, основания: в отечественном театре «звезды» частенько ведут себя именно так, да и в лондонском Вест Энде, не говоря уже о Бродвее, есть любители «пошакалить» (так на театральном сленге называют откровенную, поперек пьесы, работу на публику).

Но тем поразительнее вовсе не столь уж редкие примеры, когда теле- или кинозвезда к своей театральной работе относится с особым трепетным почтением и вкладывает в нее много труда. В частности потому что театр – способ узнать, чего же актер стоит на самом деле. Да и произносить классический (или просто хороший драматургический) текст после обычного голливудского воляпюка – настоящая привилегия. Эти соображения уместны даже в тех случаях, когда речь идет об актерах, чья телевизионная или кинокарьера находится на спаде: Джиллиан Андерсон, например, после заката «Секретных материалов» успела стать серьезной драматической актрисой именно на английской сцене – после чего вновь триумфально вернулась на экраны. А у питомцев британской театральной школы есть собственные «секретные материалы»: лучшие из них всегда знают, что в любой момент могут пойти работать в театр (и заняться, наконец, настоящим делом. Хотя платят там, разумеется, неизмеримо меньше, по сравнению с телевизионными гонорарами – гроши). Так вот Дэвид Теннант, сколько бы времени и сил он ни потратил на телесериал «Доктор Кто», никуда далеко от театра не уходил: в 2008 году он сыграл «Гамлета» в постановке того же Грегори Дорана, что сейчас поставил с ним «Ричарда II», а пару лет назад – Бенедикта в «Много шума из ничего» в постановке той самой Джози Рурк, которая выпустила «Кориолана» с Хиддлстоном.

Помимо всех «быть иль не быть», трагических коллизий и классических сюжетов, оба спектакля, которые сегодня можно увидеть в Петербурге в кинотеатрах, исподволь свидетельствуют: театр – это то, что безусловно заслуживает уважения. Хотя бы потому что его так уважают те, кто – казалось бы – мог бы обойтись вовсе без него.

Дэвид Теннант в спектакле «Ричард II»

Фото: http://www.coolconnections.ru

«Ричард II» в RSC сознательно выстроен «под звезду». Что не отменяет непреложного факта: события шекспировской хроники (в ином измерении – трагедии) изложены с чисто британской отчетливостью (даже не будучи твердо уверены, чей папа Джон Гонт, а чей дядя Глостер, вы рано или поздно разберетесь в происходящем). Но в центре всего (сюжета, сцены, мира) – Ричард II Дэвида Теннанта. И потому ли так произошло, что Теннант – звезда (в отличие от его весьма профессиональных, но неизмеримо менее известных партнеров), или потому что Ричард – король, – это на самом деле несущественно. Вот, к примеру, Болингброк (будущий Генрих IV) – храбр, разумен, адекватен и расчетлив, как истинный политик, а Ричард – что о нем сказать? Он просто король. И не очень важно, умен ли он (не так чтоб очень), отважен ли (совсем нет), дальновиден ли (никогда не был), милосерден ли – или, наоборот, самонадеян, легкомыслен, капризен, слабоволен, невыносим и т.д., важно, что он – король до мозга костей. Дело тут вовсе не в какой-то особой декоративной «царственности» (хотя пластичный Теннант изредка позволяет себе нечто в этом роде) – Ричард король по самой сути своей. Перефразируя классика: «Если Ричард не король – то и нет никакого Ричарда».

Корона в спектакле Дорана – это не то, что можно захватить, завоевать, выманить, украсть. «Божественность» монаршей власти – основа миропорядка. Поэтому Ричард судит спор рыцарей в начале спектакля так, словно он выше любого высокомерия, а его приговор (каким бы нерасчетливым и опасным тот ни был) – это дар небес, с которым спорить невозможно. Поэтому в его облике явственны андрогинные черты: худой, в длинной белоснежной рубахе, босой, по-каролингски длинноволосый король – странный ангел на английском троне. Он вне возраста, вне пола (недаром такой яркой получилась сцена, где Ричард целует в губы последнего из верных своих вассалов), вне людского суда, ему и церковь не указ – встреча с родной землей превращается в едва ли не ведовской языческий акт, король говорит с травой и ветром (священник рядом в шоке). И именно поэтому, лишившись короны, Ричард требует зеркало – он искренне не понимает, что же оно теперь отражает и кто он теперь такой. Правителем он был явно не из лучших – но свержение его с престола нарушило самые основы бытия. Дальше может быть только «Война Роз».

Том Хиддлстон в «Кориолане»

Фото: www.coolconnections.ru

Перед Томом Хиддлстоном в «Кориолане» особенно сложных задач никто не ставил: спектакль Джози Рурк – образчик девчачьей режиссуры, старательной, но поверхностной. Зато на камерной сцене театра «Донмар» кровавые подвиги римского воина Гая Марция смотрелись впечатляюще: Хиддлстон – к вящему восторгу аудитории – продемонстрировал превосходную атлетическую подготовку, а также умение пускать скупую слезу в трогательном месте. Что значит быть великим героем и при этом зависеть от прихоти толпы, возомнившей себя народом; как не предать родину, если родина предала тебя, – и многих других, важных для пьесы вопросов спектакль едва касается, пробалтывая лишь на уровне фабулы. Но Том Хиддлстон, сыграв в итоге характер удручающе цельный, по сути только начинает свой «звездный» путь. И его личная исключительность – подтвержденная энтузиазмом поклонниц – сама по себе оказывается художественной проблемой, которую волей-неволей должен решать «великий Рим». Невозможность принять настоящего, хотя и неоднозначного героя – тревожное свидетельство близящегося упадка.

Сам же Том Хиддлстон, в отличие от Кориолана, как известно, после спектакля всегда исключительно любезен со зрителями. Не подвиги, но публика возносит и низвергает звезд и героев. В английском театре это очень хорошо известно.

Лилия Шитенбург специально для Фонтанки.ру

КОРИОЛАН: 16 марта в 19.00 – Формула Кино Галерея, 25 марта в 19.30 – Аврора, 30 марта в 19.00 – Формула Кино Питерлэнд, Формула Кино Жемчужина

РИЧАРД II: следите за апрельским расписанием