«Зимний путь»: артхаус про геев и Шуберта

22 февраля 2014, 04:00

Версия для печати

Tweet

В Петербурге в очень-очень ограниченный прокат вышла лента «Зимний путь» – режиссерский дебют актеров Сергея Тарамаева – того самого, что более 10 лет назад был кумиром зрителей «Мастерской Петра Фоменко», и Любови Львовой, окончившей курс Фоменко. Приглашение на просмотр, между тем, вызывало скуку и желание стеба: синопсис был поперчен обрыдшей лгбт-добавкой и сопровождался уверениями, что фильм — одно из откровений современного российского кинематографа. Оказалось, правда.

После просмотра выходишь на улицу и от избытка эмоций плохо разбираешь дорогу, а в голове — Шуберт с Рубинштейном. И еще тебя натурально «штырит» – словно во время сеанса и зрителю досталась часть дури, которую охотно потребляют герои ленты. Катарсис, да. Но странный — точно правда жизни и волны прекрасного льются на тебя из отхожего места.

Абсолютно непонятны причины возни вокруг трудностей «Пути» с получением прокатного удостоверения: Министерству культуры померещилась-де пропаганда неправильных сексуальных отношений. На самом деле, на экране промелькнет только пара вцепившихся друг в друга однополых чувственных порочных ртов, да и те могут вызвать желание не более, чем созерцание стайки пираний за кормежкой. Что до остального: происходящее на экране скорее напоминает безжалостное препарирование повседневной жизни представителей гомосексуальной субкультуры, исполненное вдохновенным и заинтересованным патологоанатомом. К выведенным персонажам испытываешь странную смесь брезгливости и жалости. В общем, строить фильму козни скорее с руки не Минкульту, а радикальным мужеложцам с трибадами: отношения в их мире волей или неволей авторов подверглись деромантизации и лишились притягательного флера избранности.

Студент консерватории Эрик (экзотической внешности актер Алексей Франдетти явно был вдохновлен образом почившей оперной звезды Эрика Курмангалиева) волею судеб сталкивается в автобусе с гопником-бездомышем Лехой (Евгений Ткачук). Леха лишает Эрика телефона с записями шубертовского цикла «Зимний путь», которые тот прослушивает накануне конкурса, но невольно оставляет ему свой брелок-тотем в виде ящера, который и служит предлогом для их последующей встречи. Начало фильма вялое, первые пятнадцать минут придется просто пережить в зале, зато после начнется сама жизнь. Гопник Леха будет рыться по помойкам, отжимать у терпилы обед в столовке, стибрит у взбалмошной «ванильной киски» и ее мужчины собачонку, просто за то, что те – козлы (получивший непечатное имя цуцик будет вскоре продан за сто баксов одному из завсегдатаев голубой малины). А Эрик, явно не справляясь со своей инаковостью, будет петь и напиваться, отгораживаясь от мира стеной иронии и тщетно отыскивая любовь в той самой голубой малине — на посиделках у своего партнера доктора Паши, странного вурдалачного вида типа (Владимир Мишуков). В этом Паше есть какая-то правдивость и особая искренность. Его жаль, как жаль и его безмолвную маму, понимающую, что не дождаться ей внуков и оттого предпочитающую оставаться в каком-то забытьи (великолепный и тревожащий душу эпизод Татьяны Львовой — даже не знаешь, актриса ли она? В ее списке одна эта роль и есть). Кроме Паши, вокруг нашего Эрика – молодые и стареющие гомосексуалисты из арт-среды, травести-дивы — и все пыжатся и ерепенятся, на что-то претендуют. Понятно, почему крепкий и свежий гопник, попавший в поисках своего талисмана в эту утонченную клоаку, стал для мятущегося Эрика глотком свежего воздуха.

На экране вместо конъюнктурной поделки царят шекспировские страсти, правда, не без налета манерности: мы неожиданно получили крепкий артхаусный фильм, который будет понятен широкой аудитории. На большом экране особенно производит впечатление операторская работа Михаила Кричмана — того самого, увенчанного львом Венецианского фестиваля и постоянного соавтора Сергея Звягинцева. Как создателям удалось его заполучить в ленту со скромным 450-тысячным бюджетом, абсолютно непонятно. Картинка то втягивает зрителя в себя, а то выплескивается в зал, вместе с громким саундтреком (от Шуберта то кислотной клубятины), рождая даже не 3D-эффект, а ощущение какого-то омута, места пересечения кино- и настоящей реальностей.

А раз омут, то счастья не будет: Эрик, помогая Лехе скрыться от закона (его отыскали и хотели замочить бывшие владельцы ворованного цуцика, но сами претерпели), грабит вместе с ним своего знакомого: нужны деньги для спешного отъезда. Но платонической любви Эрика суждено таковой и остаться — получивший богатство гопник Леха не в восторге от того, что у него внутри происходит что-то, убивающее реального пацана (дело доходило до того, что лехины глаза даже увлажнялись, когда Эрик исполнял Шуберта, во как!). Парни расстаются в экзистенциального вида подземном переходе. Леха, будучи не в силах заехать по скуле морально уничтоженного Эрика, разбивает напоследок костяшки пальцев о настенный кафель и в самом прямом, музыкальном смысле произносит прощальные слова: «Береги горло!» Словом, счастье было так возможно, но все, что протекало по сусалам, текло без толку. Вот и выходит, что не все так радужно «там». Особенно если речь идет об утонченных натурах с Шубертом в голове.

«Зимний путь»
Кинофестиваль «Окно в Европу» 2013:
Специальный приз жюри «За лучшую актёрскую работу» — Евгений Ткачук
Приз Гильдии киноведов и кинокритиков России — Сергей Тарамаев, Любовь Львова
Ограниченный прокат с 20 февраля, 32 копии.

Евгений Хакназаров, Фонтанка.ру