Взрослое одиночество Щелкунчика

07 января 2014, 15:16

Версия для печати

Tweet

В каникулы ТЮЗ открыл нерождественского Щелкунчика. Премьера подается спектаклем для всей семьи. Ученик Виктюка, режиссер Селин, объясняет родителям детское одиночество. Текст и реквизит дышат мудреными метафорами. Все без шуток, в зале тихо. Народные артисты и молодые актеры не при чём. Сами уверяют со сцены: «Это не я, это не я».

Тогда Мари захлопала от радости в ладоши и воскликнула:
- Ах, что-то смастерил нам на этот раз крестный?

Под елками с таким чувством детвора последние сто лет ожидает сказку.

Допустим, это подобие эпиграфа.

Премьера же спектакля «Щелкунчик мастера Дроссельмейра» идет в ТЮЗе с конца декабря, а в каникулы особенно.

Трудно возразить Гофману, придумавшему имя герою-крестному, способному оживлять игрушки. Все же сам автор сказки назвал ее доходчивей - «Щелкунчик и Мышиный король». Печатать же на билетах «Дроссельмейер» - принуждать взрослых с безупречным зрением вчитываться. Вот для детского логопеда - неплохое упражнение.

Примерно тоже самое происходит и на сцене для юных.

Трудно не только обосновать интерпретацию, тяжело пересказать. Если школьник спросит, то ответ размыт: «Ну,
… про Щелкунчика... наверное».

Щелкунчик в работе не последнего режиссера Игоря Селина фанерный, такой же, как и на тысячах открыток — с нехорошо открытым ртом (хотя с режиссером в доле должен быть и драматург). Декорации минималистски-протестантские, что недурно в период финансового застоя. Главное же - работа категорически нерождественская. Потому, что несчастная.

В зале не предусмотрен смех, оживление, реплики ребят во время их особого настроения в каникулы. Как-то все серьезно. Без естественного бала. Однако зрители не скучают.

Они не то, чтобы удивлены. Как бы сказать... они обалдевшие.

Сплошные сложные разговоры. Врачи считают, что Маша больна. Ведь она разговаривала с крысиным королем. А мыши русского знать не должны. Вроде ее и мать не понимает. Отчего то врач и мама появляются в одинаковых кимоно. Вероятно что-то их объединяет, возможно близость, тогда ребенок мешает.

Осторожно. Можно не туда уйти. Кстати кровать по сцене часто таскают.

Это хорошо, что в праздники идет усеченная версия. После обещают полный метр. Там Машу увезут в сумасшедший дом. Ввиду того, что ради ее здоровья ее же необходимо разлучить с живым Щелкунчиком.

(Шемякин в советском дурдоме побывал, Щелкунчика в Мариинке поставил, а психиатрическими аллюзиями с Гергиевым не поделился).

Всю королевскую рать играет, разумеется, молодежь. Они в шинелях, ушанках. Серых, типичных. Предположим, это отсыл к войнам или новое постосмысление фильма Pink Floyd "The Wall”. Особенно, когда в конце огромный шар катится, катится и не голубой вагон давит девочку Машу.

Вот так мир отнесся к детскому одиночеству. Раздолье для критика из толстого журнала за счет оригинального толстосума тиражом в 250 экз.

На сцене кроме мальчиков и девочек три народных артиста: Николай Иванов - играет папу, Игорь Шибанов — мышиного короля, Валерий Дьяченко — ему как раз невыговариваемый мастер достался.

Это динозавры, которым на улицах прохожие улыбаются чаще, чем родным.

Есть ощущение, что старики-лауреаты переживают за зрителя. Без них на сцене запахло бы румынским абсурдом. Пытаются исправить позицию. Вот у Шибанова - главного по мышам - действительно имеются кусочки затейливого текста.

Папы и мамы, до сих пор перечитывающие Кафку, и приведшие детей, могут постараться и понять сценку, где мыши по кругу повторяют друг за другом короткие фразы.
- Это не я, это не я...

На очередном представлении 11-летний пацан засмеялся в этом месте и покрутил пальцем у виска. Ему не интересно читать между строк.

Вроде бы проблема в том, что режиссер превысил уровень нашего мировосприятия. С такими претензиями на афишах требуется писать не «12+», а «не ниже любителей позднего Фассбиндера».

При всем уважении, нюанс непопадания в аудиторию кутается даже не в личные пульсы переосмыслителя (не ново, но не наказуемо).

Вопрос в том, что к Рождеству даже в уездном Петербурге щелкунчиков достаточно. В Мариинке их два, правда идет всегда традиционный, а шемякинский редко. В Михайловском — классический. Театр-цирк «Кракатук» тоже прибыл мышами.

Будто все для Гофмана — все для победы.

Попробовать взглянуть, какими роликами в гаджетах каждый день, на глазах родителей, интересуются дети, - непедагогично.

Как неоднократно в СМИ прокомментировала пресс-служба театра, режиссер Игорь Селин соблюдает основной закон театра — на спектакле должно быть интересно всем — и маленьким, и подросткам, и взрослым.

Правда, что в конце сценария напечатано гениальное словосочетание - «пахнет радостью».

Первое, что сказал один четвероклассник после занавеса - «дай номерок». Ему по-знакомству предложили зайти за кулисы.
- Мне нечего им сказать, - деликатно ответил он.

(По мнению автора текста, этого было бы достаточно для жанра непрофесиональной рецензии, но правила прессы требуют большего колличества знаков).

И вообще, как говорил мой знакомый участковый оперуполномоченный, взрослых надо воспитывать отдельно от детей.

Евгений Вышенков, "Фонтанка.ру"