«Замок в Италии»: дегенераты в поисках любви

13 декабря 2013, 17:23

Версия для печати

Tweet

В прокат выходит забавная и печальная лента Валерии Бруни-Тедески «Замок в Италии», бывшая одним из претендентов на «Золотую пальмовую ветвь» этого года. Аналогия с «Вишневым садом», которую открыто проводит актриса и режиссер, одновременно и сильное, и слабое место картины: Валерия как испила из чеховского источника чистой лирической воды, так зачерпнула и дидактической мути. Правда и то, что во время просмотра зрителю найдется, над чем посмеяться, и где поплакать: история поисков любви и счастья членами разорившегося аристократического семейства, страдающими массой патологий мозга и психики, дает все к тому основания.

Итак, семья Росси-Леви стоит на грани финансовой катастрофы. Поскольку толком никто из аристократов ничем не занимается, а семейное дело благополучно порушил усопший папенька, то уже невозможно содержать фамильный шато в Италии — нужно продавать его, как и принадлежащий семье подлинник Брейгеля, символ успешных времен. Главную героиню, 40-летнюю Луизу, играет сама Валерия Бруни-Тедески, не пригласившая в картину свою сестру Карлу Бруни, экс-первую леди Франции, чтобы та своей харизмой и медийностью не порушила тонкий настрой à la Tchékhov. Образ матери семейства - этакую пыльную шкатулку на ножках, заполненную ментальными реликвиями — создала мама режиссера, Мария Бруни-Тедески, которой, в отличие от сестры, Валерия не отказала в появлении на экране. Обе героини довольно спокойно относятся к перспективе отчуждения ценностей, чего нельзя сказать о брате Луизы Людовике (Филиппо Тими) — вич-инфицированному субъекту с психопатическими наклонностями. Потеря имущества и семейной вселенной хронологически совпадают с лихорадочными поисками личного счастья: Людовик терзается вопросом, жениться или нет на пороге смерти, а Луиза, бывшая актриса, жаждет тепла и детей от свалившегося ей на голову Натана (Луи Гаррель) — молодой актер годится ей по возрасту в очень младшие братья и тоже не желает работать.

История автобиографична, у госпожи Бруни-Тедески брат также погиб от вич-инфекции. Но будем надеяться, что в остальном жизнь режиссера расходится со сценарием: вряд ли кому, пожелаешь такой немилосердной судьбы, как этому киносемейству. Пока Луиза носится с идеей экстракорпорального оплодотворения, а после с процессом его реализации, Натан желает просто рефлексировать о своем месте в искусстве и кувыркаться в постели без побочных последствий. Сцена истерики в клинике, вызванной опасением Луизы заполучить материал от другого мужчины, смешна и великолепно сыграна. Правда, она сопровождается крупным планом интимного места актрисы во время процедуры ЭКО, что, без сомнения, рвет чеховскую ткань повествования. Другая смехоточка фильма — попытки героини прорваться в храм, дабы усесться на некий трон: католическая реликвия помогает прихожанкам повысить вероятностный процент удачной беременности, попутно вгоняя их в оргазм. Луизе, как незамужней и воспользовавшейся богопротивным методом зачатия греховоднице, сидеть на святыне не полагается, но чего не сделаешь ради радости материнства. Однако, оно-то героине и не суждено: после перемещений ящиков с благотворительными яблоками для вагабондов (еще одна попытка договориться с Всевышним) все кончается роковым кровотечением и обращением мечты в прах.

На этом фоне брат Луизы всячески избегает реальности: заказывает новое огромное каштановое дерево в парк, который все равно продастся вместе с замком, и все-таки женится — только затем, чтобы почти сразу оказаться в больнице. И здесь мать с сестрой прозревают, окружая уходящего родного человека заботой. Но приношения любви — сочный арбуз и вентилятор в душную палату — поспевают лишь к хладному телу, и эта сцена уж точно настоящий Чехов, без допущений.

Диву даешься мотивам, которыми руководствовалось каннское жюри-2013, отдавшее победу «Жизни Адели». На фоне невзгод несчастных лесбиянок «Замок в Италии», являясь сам по себе крепким фильмом, кажется кинематографическим шедевром. Из минусов можно отметить разве что дидактическую муть. «Правильные» словеса, вложенные в уста матери и друга семейства и извергаемые ими в патетических местах, вызывают реминисценции на тему школьной поры, когда программные цитаты мы отчеркивали для последующего употребления в сочинениях на тему «что хотел сказать автор». На самом деле все просто. Слуги в замке открыто называют отпрысков семьи Росси-Леви дегенератами; зритель и сам понимает: суицид — лучшее, что могут сделать главные герои для себя, да и для общества тоже. Но нет, они мечутся, копошатся и хотят любви, пусть и ценой страданий, причиной которых сами и являются. Жалко их до невозможности — видимо, поэтому режиссер не удерживается от финального кадра, который совершенно не по-чеховски говорит о возможности счастья.

В более спокойный прокатный период у фильма, наверное, была бы более счастливая судьба. Но нет — дистрибьютор в России, «ПРОвзгляд», выпускает ленту 50 копиями аккурат в начале рождественской кутерьмы. «Замок в Италии» почти наверняка останется без зрителей, а жаль: ведь это настоящее европейское кино с русской – в чем-то - душой.

Евгений Хакназаров, «Фонтанка.ру»