Три точных попадания в музейный «нерв»

23 сентября 2013, 12:26

Версия для печати

Tweet

Один из самых креативных и удачных городских фестивалей - «Современное искусство в традиционном музее» - продолжится до 13 октября. С самого начала, его организаторы говорили о том, что каждый из проектов-участников должен быть органично вписан в пространство музея, где ему посчастливилось гостить. В этом году большинство проектов удивительно органично «вырастает» из постоянных экспозиций.

Современное искусство не должно казаться бедным родственником, которого впустили переночевать и о котором забудут, как только за ним закроется дверь. Смысл фестивальных выставок в том, чтобы строить мосты, налаживать связи между новым взглядом на мир и традицией. Это вроде как аксиома, но на деле, конечно, получалось по-разному. Некоторым художникам удавалось отыскать множество точек соприкосновения со «своим» музеем, а кое-кто вступал с ним в спор. Случались удачи и наоборот. Однако, нынче срослось всё и везде.

Аникушин переезжает

Например, петербургский художник Иван Плющ обживал Мастерскую М.К. Аникушина, филиал Музея городской скульптуры, с максимальной деликатностью. Его инсталляцию «Переезд» не сразу заметишь. Просто среди экспонатов вдруг появилось несколько фанерных коробок-упаковок. Самая солидная из них – кубической формы – возвышается на большом скульптурном станке (там, где созидаются большие формы). Можно подумать, что мастер только что закончил работу, упаковал шедевр и ждёт его отправки на выставку. Или вообразить, что этот куб – всего лишь заготовка, от которой ещё не отсекли лишнее. Рядом лист фанеры покусился на железную лестницу – в попытке укрыть её от тягот переезда. Или, желая превратить полезную вещь в белый лист – начало нового произведения. Остальные объекты разбрелись по мастерской. Они словно бы повторяют формы каких-то скульптур. Но если заглянуть внутрь, наткнёшься на пустоту. И снова увидишь не финал какого-то этапа, а точку отсчёта.

Словом, воплощение оказалось многослойней идеи, заявленной автором в названии. И это не так плохо. Ведь мастерская скульптора и есть место рождения новых смыслов и новых форм.

Морской бой в недрах «Народовольца»

Ещё более сильное впечатление производит инсталляция «Морской бой», внедрённая художественным объединением «Вверх» в пространство подводной лодки «Народоволец» (филиал Военно-морского музея). Там тесно и душно, из отсека в отсек приходится пробираться через люки, и не всегда посетителям удаётся разойтись в узких проходах. Авторы инсталляции установили в противоположных концах лодки два маленьких экрана, на которых видны лица двух девушек. Они играют в морской бой, выкрикивая координаты квадратов, которые хотят поразить: «К-3! Б-10! З-1!». Иногда противница откликается: «Мимо!». Иногда буквы и цифры звучат одна за другой, и мы можем лишь догадываться о результате.

Где-то в середине пути обнаруживается экран побольше, на нём видны обе героини – в белых платьях они стоят на берегу моря, продолжая свою странную игру. Облака над ними не движутся, только ветер колышет кусты и лёгкую ткань платьев. А с двух сторон слышны два голоса:
-- К-8!
-- Ж-4!
-- Убит!
Непонятно, слышат ли девушки друг друга, радуются они или грустят о своих кораблях, но напряжение, звучащее в их голосах, передаётся зрителю. И нет нужды читать авторские комментарии у входа. И так ясно, что где-то продолжается бой.

Нервы навыворот

Зато в Музее истории Научно-исследовательского института экспериментальной медицины зрителя ждут гораздо более забавные, хотя и не менее глубокие переживания.

Во-первых, будьте готовы к тому, что вас попросят подождать у двери – это маленький музей, в нём помещается не больше 15 человек. Во-вторых, вам придётся подняться по лестнице на четвёртый этаж (идёт ремонт, лифт не работает). В-третьих, подвох таится уже в названии инсталляции, созданной художником Дмитрием Каваргой – «По ту сторону низшей нервной деятельности». И не сразу вспомнишь, что никакой «низшей нервной деятельности» нет на свете. Термин этот выдуман автором, пожелавшим пригласить вас в своего рода научное зазеркалье.

Его объекты притаились в тени самых солидных местных экспонатов – у портрета Александра Петровича Ольденбургского, перед бюстом госпожи Шумовой-Симоновской. Откуда они взялись, эти странные, мохнатые, слабо шевелящиеся зверушки? Из подсознания учёных, которые, зачастую, относятся к изучаемым ими частям человеческого организма как к живым существам. Художник просто воплотил смутные ощущения исследователей в материале. То ли это ожившая пищеварительная (выделительная) система, то ли страшновато-умильный сон экспериментатора. Не важно. Важно, что каждый из объектов чувствует себя в музее, как дома. И музей принял их как своих. Ведь чего только не встретишь по ту сторону истории науки, по ту сторону музея.

Дина Гин, «Фонтанка.ру»