Предсказуемое сумасшествие «Нацбеста»

04 июня 2017, 10:53

Версия для печати

Tweet

Премию «Национальный бестселлер» вручили 3 июня в Петербурге артистично. Под читку репера Басты и музыкальный монолог композитора Настасьи Хрущевой награду присудили роману «F20» о шизофрении.

Автор книги Анна Козлова писала сценарии для сериалов «Краткий курс счастливой жизни» и «Развод» на «Первом канале». По совпадению, жюри в 2017 году возглавил генеральный директор «Первого» Константин Эрнст.

Литературная премия «Нацбест» в 2017 году осваивала новое пространство. Церемония вручения впервые проходила на набережной Фонтанки, в здании Новой сцены Александринского театра. Впрочем, каблучки цокали здесь столь же уверенно, а бокалы шампанского – звенели так же мелодично, как в гостинице «Астория», традиционно принимавшей «Нацбест» с начала 2000-х.

Перед финалом Константин Эрнст пожимал руку либеральному журналисту и музыкальному критику, бессменному ведущему «Нацбеста» Артемию Троицкому, а глава Роспатента Григорий Ивлиев – приветственно кивал члену жюри, реперу Басте.

– Почему вы решили прийти? – удивилась присутствию федерального чиновника «Фонтанка».

– Получил приглашение от организаторов. К тому же, мне понравилось, что в этом году они собирали деньги на премию с помощью краудфаундинга.

– Вы сами в кампании поучаствовали?

– Конечно, но это было скромное пожертвование. Главное – участие.

– Кого-нибудь из финалистов читали?

– Нет, не имею возможности.

– А что читаете?

– Сейчас у меня на столе «Авиатор» Евгения Водолазкина. Слушаю Василия Михайловича (настоящее имя Басты. – Прим. Ред.), – отметил чиновник и вслед за репером отправился в зал.

Кино и родина

Расположенный на Новой сцене филиал книжного магазина «Порядок слов» предусмотрительно выложил поближе к публике книги претендентов на победу. Их было семь. Художник-акционист Александр Бренер вышел в финал со сборником «Жития убиенных художников». Герои – Марат Гельман, Олег Кулик, Надежда Толоконникова, Петр Павленский; причём автор, вспоминая их творческий путь, не пожалел желчи: «Адресатом Петра Павленского является всё прогрессивное человечество (в Интернете) и говняная газета «The Guardian»». Сам Бренер – создатель выставки «Моё влагалище» в галерее Марата Гельмана и знаменитого перформанса в городском музее Амстердама: в 1997 году художник изобразил знак доллара на картине Малевича «Супрематизм». За что был судим.

Заместителя главного редактора журнала «Урал», обладателя «Большой книги-2013» Сергея Белякова пригласили в финал за нон-фикшн об истории украинской нации и культуры «Тень Мазепы». Сценариста, сотрудника Музея кино Елену Долгопят – за сборник фантастических новелл «Родина». Внучка советского писателя Вильяма Козлова и дочка редактора «Роман-газеты» Анна Козлова оказалась в числе листёров с романом «F20» – историей девушки-подростка с диагнозом «шизофрения».

Предприниматель и сценарист фильма «Викинг» Андрей Рубанов претендовал на победу за роман «Патриот» о кризисе на востоке Украины и его последствиях. Журналист закрытой в Томске телекомпании «ТВ-2» Андрей Филимонов – за роман о российской глубинке «Головастик и святые». Петербургская писательница Фигль-Мигль – за книгу «Эта страна» о воскресших жертвах сталинских репрессий.

Даже такое беглое перечисление позволяет заметить две вещи – во-первых, среди лучших российских прозаиков почти нет профессиональных литераторов – чаще они пишут книги в свободное, например, от работы в кино, время. Во-вторых, современную русскую словесность прямо-таки гложут сомнения и размышления о судьбах отчизны – в историческом ли разрезе, в современном ли.

Троицкий

Этим наблюдением, представляя номинантов зрителям, поделился Артемий Троицкий. Ведущий «Нацбеста», как и всегда, оказался точен и беспощаден в формулировках: «Тень Мазепы» назвал «скорее научно-просветительской книгой, чем беллетристикой», книгу Бренера – «прозой в поэзии и арт-критикой белыми стихами».

«Последний раз я видел Бренера писающим – с вышки для ныряния бассейна «Москва». Бренер испустил золотой дождь на собратьев по художественному цеху перед тем, как там установили муляж Храма Христа Спасителя», – вспомнил Троицкий, добавив, что книгу «Жития убиенных художников» стоит продавать «в пластиковой обложке и с прилагающимся маленьким пакетиком дерьма».

Фигль-Мигль, в понимании Троицкого, написала «роман упущенных возможностей», а Филимонов – «постдеревенскую прозу»: «Русская деревня умерла, но люди в ней остались. Это счастливые зомби. Они занимаются сексом и употребляют естественные наркотики. Вместо рок-н-ролла летают на самодельных самолётах и отлично себя чувствуют», – кратко пересказал содержание критик.

Арт-акции

Больше 200 гостей премии слушали Троицкого, сидя на стандартных чёрных зрительских стульях Новой сцены. По сравнению с «Асторией» с её свободной рассадкой, где можно было наблюдать за литературным процессом, не отходя от ресторанного столика, церемония, конечно же, многое потеряла.

Номинантов и номинаторов разместили отдельно от публики, на боковых сиденьях. Александр Бренер на церемонию не приехал, сославшись на недоверие к любым премиальным институциям, из-за чего лишился 60 тысяч рублей – такой поощрительный приз оргкомитет «Нацбеста» в 2017 году вручил всем финалистам. Но жаловаться на отсутствие художественных акций и перформансов не приходилось, потому что в дело вступили поклонники Бренера из числа членов жюри. Баста, вооружившись бубном и пригласив из-за кулис своих товарищей по бэнду в бейсболках и с наколками, исполнил песни «Сансара» и «Я смотрю на небо». Композитор Настасья Хрущёва произнесла во славу акциониста длинный и всё ускоряющийся монолог, из которого следовало, что книга Бренера – «роман-песня, роман-феерия», его текст «раблезиански избыточен, а энергия, которой он творится – ненависть».

После этого присутствующий в зале глава Агентства журналистских расследований и писатель Андрей Константинов восхищённо крикнул Хрущевой: «Бросайте писать музыку!».

Архитектор Сергей Чобан также похвалил Бренера («Я понял, что не только среди архитекторов принято не хвалить своих коллег»), но голос отдал Анне Козловой за её «единое, цельное, наполненное энергией, экспрессией, на одном дыхании читаемое произведение». Режиссёр Борис Хлебников также одобрил «F20» за «злую и яростную доброту к своим персонажам». Лауреат «Нацбеста-2016» Леонид Юзефович проголосовал за «Головастика и святых», актриса Анна Ковальчук – за «Родину».

Так как разрешить конфликт между Бренером и Козловой силами основного состава жюри не удалось, в игру пришлось вступить председателю Константину Эрнсту. По правилам, он может высказаться лишь в случае, если голоса между участниками разделились поровну. Эрнст отметил, что и Бренер, и Козлова – в числе его фаворитов. Но проголосовал за «офигенную книгу» «F20»: «Мне представляется, что это книга не про шизофрению, а про то, как хочется жить».

Цена бестселлера

Победа Анны Козловой выглядела предсказуемой – именно эту кандидатуру ещё за несколько месяцев до финала обсуждала литературная общественность. Если учесть, что в 2016, как и в 2015 году, «Нацбест» результатами также не удивил, с конкурса впору было срывать лавры самого дерзкого в России. Что, кажется, совсем не расстраивало литературную публику. Писатели и читатели дружно поднялись на второй этаж Новой сцены, где уже начинался фуршет. Угощение, по традиции, ругали за то, что он «хуже, чем в прошлом году», но ели с аппетитом.

Константин Эрнст подтвердил «Фонтанке», что в голосовании за Козлову не видит никакого конфликта полномочий, потому что лично считает писательницу талантливым автором. Сама же Козлова призналась, что «верит в некий символизм, присутствующий в жизни»:

– В день, когда «Нацбест» объявлял свой самый первый список, я познакомилась с создателем премии Виктором Леонидовичем Топоровым. Он сказал: «Анна, у вас есть будущее, пишите». Тот факт, что через 17 лет я получила приз, – очень ценно. Как и то, что все самое прекрасное в этой жизни я получаю из рук Константина Эрнста.

После финала Козлова обсуждала с секретарём оргкомитета «Нацбеста» Вадимом Левенталем, как транспортировать приз, составивший в 2017 году миллион рублей. Перевозке в чемодане предпочли безналичный перевод, причём писательнице придётся заплатить налог в 13%. Деньги лауреат «Нацбеста» потратит на новый мотоцикл, а памятную тарелку с эмблемой премии повесит на кухне, где затеяла ремонт.

– Вы уверены, что «F20» действительно станет национальным бестселлером? Ведь премию создавали, чтобы победителей читали обычные люди, например, в метро, – спросила «Фонтанка».

– Я для этого сделала все, что могла.

– Бестселлер, по-вашему, – это сколько экземпляров?

– Я думаю об этом, когда смотрю на книги своего деда Вильяма Козлова. На форзаце написано: «Тираж: Допечатка – 1 миллион экземпляров».

– А какой тираж у «F20»?

– У первого издания было 500 экземпляров, у второго – 2000. Раз такое дело, может быть, допечатают ещё.

Сейчас Козлова пишет новую прозу, которая будет не похожа на все предыдущие работы. «F20» же может быть экранизирован – такое предложение уже есть: «Проблема для меня заключается в том, что писать сценарии по книгам, даже по своим собственным, я не люблю. Есть некое ощущение некрофилии».

Елена Кузнецова, «Фонтанка.ру»