15 февраля 2013, 10:20

Категория: кино

«Отверженные»: Последняя баррикада перед «Оскаром»

Фильм англичанина Тома Хупера «Отверженные», вышедший недавно на наши экраны, имеющий восемь номинаций на «Оскар» и уже получивший три «Золотых Глобуса», как-то автоматически принято считать выдающимся произведением киноискусства. Потому что это фильм «большого стиля», потому что у режиссера уже есть недавний «Оскар», потому что «артисты хорошие и очень хорошо поют», потому что «трогательно и духоподъемно» – про баррикады и революционных школяров (а это нам все-таки не совсем чуждо), потому что - Гаврош, потому что – любовь…

Все так. Единственный нюанс: в самом ли деле речь идет именно о фильме Тома Хупера? А не, к примеру, о мюзикле Бублиля и Шёнберга по мотивам романа Виктора Гюго? Или о выдающемся – давно и хорошо известном - даровании Хью Джекмана именно как актера музыкального театра? Что специфически прекрасного сделал кинорежиссер, чтобы его фильм оказался высшей (и последней) точкой в жизни прославленного мюзикла, двадцать с лишним лет не сходившего с мировых подмостков?

О, он сделал буквально все, что мог! Без иронии: Том Хупер в «Отверженных» продемонстрировал все свои умения и навыки в самом их совершенном, законченном виде. Правда, стоит уточнить, где он их получил, и в чем они заключаются. Хупер начинал на британском телевидении, поработал, что называется, «на земле», успев снять пяток серий нескончаемых тамошних «EastEnders», получил повышение до классической экранизации «Даниэля Деронды» Джордж Элиот, дважды удостаивался чести снимать даму Хелен Миррен – в одной из серий «Главного подозреваемого» и в ее бенефисной «Елизавете Первой». Продемонстрировал миру некоторые дополнительные грани гения Джима Бродбента в телевизионном «Лонгфорде». Снимал и кино («Красная пыль», «Проклятый Юнайтед») – бюджет ограниченный, успех – тоже. А потом случился «Король говорит».

Нетрудно заметить, что режиссерский опыт Тома Хупера по преимуществу телевизионный. Думаю, я последний человек, который поставит под сомнение величие британской телевизионной школы, но тут важны нюансы. Сильно огрубляя, можно сказать, что эстетику Би-би-си определяют мизерные бюджеты и лучшие в мире актеры. Что немаловажно – лучшие из этих лучших к тому же легко меняют телепавильон на театральные подмостки Вест Энда. Что мы получаем на экране, исходя из этих обстоятельств? Чередование сверхдлинных крупных планов; дуэты, снятые аккуратной, весьма неспешной школьной «восьмеркой»; а также имитацию массовых сцен – с оратором посреди кадра, малочисленной массовкой в расфокусе по краям и короткой нарезкой из нескольких крупных выразительных портретов «лиц из толпы». Елизавета Английская у Хупера так отправляла англичан в бой с Армадой, Майкл Шин воодушевлял футболистов «Лидс Юнайтед», а Колин Ферт, заикаясь, произносил королевский спич. «Отверженные» сделаны точно так же.

Том Хупер, как и многие британские кинематографисты средней руки, не делает принципиальных различий между теле- и киноэстетикой. И когда дело касается камерной драмы – такой, как «Король говорит» (слегка разогнанного для киномасштаба вестэндовского хита), - то все, в общем-то, в порядке. Здесь все решает драматург и актер. «Оскар» за режиссуру, видимо, поощрил скромность постановщика, самоотверженно «умершего» в Раше, Ферте и Бонэм Картер.

Но мюзикл «Отверженные» - совсем другой материал. А Том Хупер, возможно, чтобы закрепить предыдущий успех (и слишком буквально расценив оскаровскую награду), вновь снимает фильм про заику. Это означает, что камера намертво вцепляется в крупный план каждого персонажа и вежливо, тактично, терпеливо ждет, пока тот сможет, наконец, закончить фразу. Беда в том, что фразы в «Отверженных» - музыкальные, и заканчиваются они только когда заканчивается сам сольный номер.

Актеры от такого пристального, безраздельного внимания камеры, разумеется, расцветают. Хью Джекман – Вальжан - дает настоящий мастер-класс мюзикла, Энн Хэтэуэй – Фантина – напела и наиграла на «Оскара» еще в первом куплете знаменитой «I Dreamed a Dream», Саша Барон Коэн и новоиспеченный мастер музыкального гротеска Хелена Бонэм Картер (тут она, пожалуй, даже лучше, чем в «Суинни Тодд») зажигают вовсю в не самом изобретательном, но все равно забавном комическом номере «Master of the House». Аманда Сейфрид – Козетта - рискнула не красить ресницы и поэтому может уже даже не петь, хотя она поет и премило. Пока британцы не осознают, что весьма способный актер Эдди Редмейн – Мариус – обладатель редкого по силе отрицательного обаяния, мир, надо полагать, так и будет страдать от его романтических героев. Рассел Кроу – инспектор Жавер – по-видимому, потрясен самой идеей чего-нибудь спеть, и поет исключительно старательно, но вот именно его герою всерьез не хватает личной истории. Все они прекрасны, но «Отверженные», решенные как серия длиннейших вокальных монологов (перебиваемых кадрами чего-нибудь эффектного, снятого с вертолета), - это и не мюзикл, и не экранизация романа, и уж точно не кино. Более всего это напоминает технические материалы к показу театрального спектакля на какой-нибудь гигантской площадке: зрители задних рядов увидят лица любимых артистов на экранах.

Камерный телевизионный подход вредит и эпическому размаху революционных сцен романа, и мюзиклу как таковому. Даже самые масштабные из снятых Хупером сцен (там, где, казалось бы, кино должно выиграть у театра, поскольку можно показать и «настоящую» площадь, и «настоящую» каторгу) уступают по эмоциональному воздействию самой скромной театральной постановке: невозможное интереснее банального. В театре баррикада и улицы Парижа – искусный трюк, в фильме Хупера – всего лишь самоочевидное место действия. Лондонский «Боевой конь» на сцене Национального театра – факт искусства (гигантские куклы лошадей – не последняя тому причина), фильм Спилберга – набор высокотехничных иллюстраций. Простой поворотный круг, делающий «симультанность» массовых сцен «Отверженных» впечатляющим «фокусом», в кино заменяется мелкой монтажной нарезкой – и «революционный вихрь», подхватывающий героев, оборачивается сменой плоских открыток. Не получив никаких дополнительных режиссерских заданий, оставшиеся наедине с камерой, актеры оказались лишены естественного подспорья, в театре гарантировавшего бы им ежеминутную напряженность действия – а именно прямого контакта с залом. В финале спектакля «Отверженные» публика частенько вставала, и готова была тотчас идти на баррикады. В финале фильма Тома Хупера публика, разве что начинала интересоваться тем, какие платья будут на Хэтэуэй и Сейфрид на красной оскаровской дорожке.

Лилия Шитенбург, «Фонтанка.ру»