В этом сезоне Петербургу везет на знакомство с новыми спектаклями Эймунтаса Някрошюса. В программу культурного форума вошла его работа с польским Национальным театром, одним из старейших в стране. В ней постановщик ставит драматическую поэму Адама Мицкевича «Дзяды».

Мицкевич, современник Пушкина, для своего народа – то же, что для нас «солнце русской поэзии», – создал произведение на пересечении литературы и драматургии. Само название отсылает к древнему народному обряду поминания ушедших. Пространство поэмы разъято, мир живых и мертвых постоянно соприкасаются. Мицкевич обращается к мифологии, к тяжелым страницам польской истории, в том числе, возникает образ России, куда сам поэт был сослан. Он исследует личную и национальную память. Сюжетные линии трех частей поэмы кажутся разобщенными. В одной проходит сам обряд дзядов – Кудесник, Старец и Хор крестьян обращаются к душам умерших. В другой к Ксензу является странный незнакомец – Отшельник, который в конце концов оказывается заблудшим призраком.

Как рассказывает исполнитель одной из главных ролей Гжегож Малэцкий, Эймундас не сосредотачивается на национально-освободительных, патриотических мотивах, которые привычно поляки вычитывают в «Дзядах». Режиссер представляет свое прочтение романтического текста, превращает его в размышление о поиске Бога, быстротечности времени. Спектакль разворачивается как поэзия на сцене – в трансформирующихся элементах сценографии Мариуса Някрошюса. Зарубежные критики пишут об особой медитативности театрального текста, погружении в звучащее слово, которое здесь оказывается на первом плане. Постановка масштабна – действие идет 4 часа с одним антрактом.



Фото: предоставлено организаторами

Увидеть спектакль можно 16 ноября в 19:00 на сцене Театра юного зрителя им. Брянцева. Подробнее о спектакле – на сайте театра.

Анна Горбунова

Опубликовано 07 ноября 2017, 16:35

Другие события

В кинотеатрах выходит «Сират» — фильм о том, что человек внезапно смертен, а войне наплевать, что вы ее игнорируете

Казалось бы, ничто не предвещало трагедии. Обычный европейский гражданин, крепко стоящий на ногах и уверенный в завтрашнем дне, едет со своим сыном и собачкой на машине в Марокко, чтобы на тамошнем рейве в пустыне найти свою дочь. Ребенок уверен: сестра будет рада их увидеть. Отец выглядит почти отчаявшимся, но настойчиво обращается то к одним танцующим, то к другим, показывая фотографию дочери. У зрителя закрадываются мысли, что мы видим стадию отрицания в принятии неизбежного, и девушки уже нет в живых, — и наверняка по ходу действия будут находиться этому подтверждения, а интрига будет в ее судьбе. Но сюжет оказывается гораздо сильнее.

Статьи

>