Блокадный «Праздник»: Почему не смешит комедия Алексея Красовского

03 января 2019, 11:30

Версия для печати

Tweet

Режиссер Алексей Красовский выложил в сеть свой фильм «Праздник». Тот самый, о котором жарко спорили всю осень, пока он монтировался. И который вряд ли вызовет хоть какие-то баталии теперь. Не потому, что у всех похмелье. Просто фильм такой.

Если кто-то забыл или проспал последние месяцы 2018 года, напомним. Осенью Алексей Красовский, автор успешного фильма «Коллектор» сообщил, что съемочный период его новой ленты «Праздник» окончен и совсем скоро зрители ее увидят. Это будет комедия, действие которой происходит во время блокады. Разразился скандал. Различные публичные деятели заявили, что смеяться над блокадой неэтично, депутат Сергей Боярский даже обещал «сделать всё от него зависящее», чтобы не пустить в прокат ленту. За режиссёра вступились многие коллеги, например, Гильдия киноведов и кинокритиков России заявила, что нападающие на «Праздник» «защищают советскую партийную элиту, жировавшую в самые тяжелые для народа годы».

Алексей Красовский также уверен, что скандал прогремел потому, что герои фильма во время голода получают спецпаёк. В последний раз, когда публично говорилось о чиновниках Смольного, которые ели ромовые бабы в самую страшную зиму 1941-1942 годов, дело кончилось перепалкой министра культуры и автора «Блокадной книги» Даниила Гранина. Затрагивать эту тему опасно. Так что Красовский еще легко отделался. Неизвестно, что было бы дальше, если бы он не отказался от дальнейших комментариев — раз; не напомнил, что весьма скромный бюджет ленты был собран членами съемочной группы без участия государства (значит, налогоплательщикам нечего беспокоиться: оскорблены — можете не смотреть, фильм снят не на их деньги) — два. Наконец, съемочная группа отказалась прокатывать фильм в кино, разжигать скандал снова, вынуждать журналистов и общественных деятелей высказываться на тему нравственности и уважения к истории. Нравится — идите на YouTube, смотрите, благодарите рублем. Кстати, в самом начале ленты авторы просят не распространять ее без ссылки на банковские реквизиты.

Вообще-то требовать от «Праздника» приверженности фактам смешно. Фактуры в самом широком смысле тут — всего-ничего. Дача профессора (откуда в конце 1941 года в Ленинграде дача — вопрос: во фронтовом Сестрорецке или в оккупированном Царском?); достаток праздничного стола (сало, шампанское, капуста, буханка хлеба, курица); сфера деятельности главы семейства (он создает бактериологическое оружие — наверняка, найдутся те, кто оспорит существование в блокадном городе учреждения, которое бы этим занималось). Да, еще герои: одноногий военный и умирающая от голода девушка Мария, родители которой погибли. Всем им предстоит встретить вместе Новый год и выяснить друг о друге нечто неожиданное.

Вся эта фактура — только условия действия. На этом фоне Красовский разворачивает простейшую, милую и старомодную новогоднюю комедию. Причем очень театральную. И по визуальному решению — действие происходит в одном помещении (лишь две-три сцены сдвинуты в прихожую и спальню), и по драматургии — герои изъясняются колкостями и афоризмами; на экране то и дело происходят нелепые ситуации и путаница.

— Мне не нравятся шутки про партию, потому что это жулье… жилье нам дала партия, пока я выполняю важное правительственное задание, — оговаривается профессор, обращаясь к своей старшей дочери Лизе.

Увидев полный стол продуктов, Мария теряет сознание. Молодой человек протягивает вверх пятерню:

— Сколько пальцев видишь?

— Ты что, фашист? — спрашивает барышня.

Только смеха за кадром не хватает.

Красовский создаёт пародию на плохой водевиль или весьма условное кино тридцатых. Воспроизводит стилистику не комедии вообще, а старается реконструировать узнаваемую манеру бравурного советского предвоенного юмора, «Волги-Волги» и «Веселых ребят». В них гэги и трюки валились на зрителя с молниеносной скоростью и производили жуткий эффект: как будто кто-то стоит с наганом у виска за каждым актером. Перестанешь валять дурака — убью.

Опытные актеры Ян Цапник и Алена Бабенко поймали стиль: обыграли все штампы плохой комедии про жадных обывателей. Молодые Павел Табаков, Анфиса Черных и Ася Чистякова следуют примеру старших. Тимофей Трибунцев, которому досталась роль солдата-калеки, ни разу не комик. У него все роли — с какой-то чертовщинкой и двойным дном. Он один в «Празднике» не комикует и не «плюсует» — и это оправдывается сюжетно (герой оказывается не таким уж простачком).

Алена Бабенко и Тимофей Трибунцев

Фото: кадр из фильма

Понятно, ничего органичнее и комфортнее для актера, чем такое взвинченно-пародийное существование, не придумать. Но Красовскому оно совершенно точно не родная стихия. Он не Мольер, не комедиограф, а технократ и эстет. Ему интереснее строить длинную сцену в темноте и с единственным источником освещения — спичкой — чем стричь пленку, держать ритм. А это для любой комедии — черной в особенности — штука гибельная.

В целом «Праздник» спокойно ложится на общий шизофренически-бодрый стиль празднования нового года. А пресловутый вопрос «ели ли пирожные в блокаду?» (ради которого заинтригованные пользователи третьего января фильм и сели смотреть) хотя и фигурирует в сюжете, но тут же сменяется очередным набором шуток про трудности ведения быта без домработницы или про бабушку, страдающую от запора. Блокадная фактура — угольного цвета хлеб, который осторожно режет голодная девушка; её бледное лицо и белые губы; её слова про отца, труп которого хранили на балконе, чтобы получать карточки — словно вклеена в другое кино. Она в этой новогодней ретро-веселухе смотрится совершенно чужеродным материалом. Может, Красовский и хотел этим сочетанием несочетаемого, смешного и страшного, добиться эффекта — но не вышло. Одно к другому не клеится. Возможности зрителя смеяться над таким материалом практически сведены к нулю, а режиссер не настолько смелый и наглый, чтобы убедительно свести воедино жуть и фарс.

Шоу-бизнес и политика приучили нас к тому, что скандал — отличный инструмент для привлечения внимания. Ну, правда, где был бы Жириновский, не плескайся он соком в телеэфире? Как бы мы узнали о Борисе Моисееве, если бы он не эксплуатировал вульгарный образ гея? Но это правило работает только по отношению к персонам. У фильмов другая судьба: они становятся событиями по факту — потому что их снимают, выкладывают в сеть, выпускают в прокат. Скандал здесь только вредит — поднимает планку ожиданий, формирует образ, совершенно не связанный с реальным результатом, заставляет обращать внимание на второстепенное и пропускать главное.

«Праздник» получил дурную, взбаламошную, ориентированную на ругань и споры аудиторию. А снят для сытой и похмельной, добродушной и оглохшей от хлопушек на одно ухо. Да и Красовскому такая слава совершенно ни к чему. Что с того, что каждый продвинутый пользователь знает, что он погнул скрепы и шутит про святое? Даже финансовая выгода — минимальная: вряд ли щедрая публика ютуба по своей воле пожертвует создателям ленты больше, чем она собрала бы в прокате.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»