На экранах «Теснота»: Передо мной Кавказ суровый

03 августа 2017, 15:48

Версия для печати

Tweet

В кинотеатрах начали показывать «Тесноту» Кантемира Балагова. Самый громкий и многообещающий отечественный дебют за очень долгое время, фильм-участник Каннского кинофорума.

«Теснота» важна хотя бы потому, что это первый русский дебют на фестивале класса «А» за последние пятнадцать лет. Последний раз в каннском «Особом взгляде» отечественное молодое кино показывали десять лет назад – тогда Валерия Гай-Германика привозила на главный кинофестиваль Европы «Все умрут, а я останусь». Событие это куда более важное, чем кажется. Дебюты – в «Особом взгляде», «Горизонтах», конкурсах Венеции и Канн – создают тот образ, который страна их происхождения будет иметь в сердцах и умах кинозрителей по всему миру. Образ России выходил в постсоветские десятилетия из рук вон занудный и скучный. Страна воспоминаний и былого величия, где вся жизнь вертится внутри бульварных колец и не выползает за границы Карельского перешейка. Ее президент – мистер Скука, вечная северная тоска, испытывать симпатию к которой может только брат по несчастью.

 Балагов строит образ совершенно иной. Его Россия – не московские предместья и не петербургские суровые ландшафты, на которых отечественное кино зациклилось. Это Кавказ. Пороховая бочка, на которой пытается усидеть множество разных религий, национальностей, «традиционных ценностей».

«Теснота» показывает документальную историю конца 90-х. В семье горских евреев из Нальчика два ребенка. Пацанка Илана и паинька Давид. Илана водит тачку, целуется с парнями, курит и хочет жить своей жизнью. Без границ, национальностей, традиций и скучных семейных обедов. Давид делает предложение девочке из хорошей еврейской семьи, Лее. Но происходит трагедия – жениха и невесту крадут, требуют выкуп.

Про «Тесноту» уже стало принято говорить как про «фильм ученика Сокурова». Худшей рекомендации не придумаешь. Ученик мастера – это хорошо для театра. Там актеры до конца дней с придыханием вспоминают уроки мудрых патриархов. Кино – дело не школяров, а бунтарей. На почитании ценностей и преклонении перед авторитетами фильма не построишь. Да и вообще, есть замечательный режиссер Лопушанский, который загубил себе карьеру тем фактом, что учился у Тарковского. Из-за чего автоматически перешел во второй ряд. Если Сокуров и гениальный педагог, то только потому, что не вбил в голову Балагову кучу табу, запретов и ложных идеалов. Не пудрил мозги «духовностью» и русской литературой, не учил, как сделать красивые картинки для домохозяек. «Тесноту» бы запороли даже как курсовик во ВГИКе или КИТе, да ее бы там даже не сняли.

Балагов играет против правил: сопровождает фильм титрами от первого лица. Рассказывает, что история реальная, что судьба героев после описанных в ленте событий ему неизвестна. Монтирует без всяких аккуратных переходов, встык светлые и темные эпизоды (выпускник любой другой мастерской бы сказал, что так нельзя, некрасиво получается): героиня идет по темному коридору, резкая склейка, она выходит на светлую улицу. Врезает внутрь фильма видео с VHS-кассет, с выступлениями Татьяны Булановой и казнями русских солдат в Чечне. Тянет несколько минут эпизод, в котором героиня танцует под мерцающими огнями дискотеки – у зрителя тем временем кровь из глаз идет, смотреть на экран попросту невыносимо.

Отвага берет города – Балагов не боится отказываться «работать с актерами» в классическом понимании этого термина. Актеров тут попросту нет. Все люди на экране – просто жители Кабардино-Балкарии. Кабардинцы, балкары, евреи. Узнаваемые типажи. Бойфренд главной героини, простецкий кавказский парень, завсегдатай автозаправки. Семейство – покорная и вспыльчивая мама, добродушный и мягкий отец. Исполнительница главной роли Дарья Жовнер тоже именно типаж, очень узнаваемый и характерный. Единственный собственно актер тут – играющий раввина театральный педагог и режиссер Владимир Михельсон. Он сразу бросается в глаза – как белая ворона на общем фоне. Играет в худшем смысле этого слова театрально – наслаждается крупными планами, пучит глаза, принимает позы. Но раввин, фальшивый поборник традиционных ценностей – единственная по-настоящему отрицательная роль в «Тесноте», так что грубая театральная в дурном смысле игра здесь оказывается органичной.

При всей цельности ленты, есть все же кое-что, что ни Балагову, ни любому другому режиссеру неподвластно. Контекст, в котором фильм появляется. Кавказская лента про киднеппинг в 2017 году понимается зрителем – парижским, нью-йоркским, петербургским – однозначно. На фоне скандалов, связанных с похищениями и убийствами людей в Чечне, в «Тесноту» помимо воли режиссера впечатывается социально-критический пафос. Многие на нее пойдут как на «кино про страшную жизнь на Кавказе». Но отвага Балагова и с этой проблемой легко справляется. Режиссер даже вряд ли ее заметил. «Теснота» работает с богатой традицией фильмов и романов про крах традиционности, в том числе, семьи. Будь Балагов более прилежным мальчиком – сел бы на хвост «Будденброкам», «Саге о Форсайтах» и прочим хроникам вырождения. И лента его кончилась бы трагедией для каждого члена семьи. Мертвые идеалы сожрали бы их жизни, как уничтожили они немецких бюргеров, британскую аристократию, русское дворянство и американских протестантов. Но Балагов – плохой мальчик. Хулиган и бандит. Поэтому ему плевать на Томаса Манна и прочих стариков. И «Теснота» заканчивается совсем иначе. Не гибелью, а осознанием права голоса.

Словом, Балагов снял дерзкий и молодой фильм про совсем другую Россию. Про страну, в которой гражданская война никогда не кончится. В которой рознь и ксенофобия – норма жизни. В которой традиционные ценности важнее жизни близких. В финале пороховая бочка не взрывается. Но это на экране. В жизни обычно происходит совсем иначе.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»